— Лассы, у нас есть контракт, — сообщил я, помахав бумагами, — нужно встретить караван с припасами и сопроводить до Степного Стража. Обычно на такие контракты больше двух машин не посылают, но у нас случай особый. Я не знаю, чего вы стоите, как оруженосцы и рыцари. Вы не знаете, какой из меня капитан. Поэтому, пойдем всем отрядом. Завтра в девять часов всем быть готовыми.
— Нам тоже? — уточнил сержант Роган, он с незанятыми охраной сержантами и латниками подвязался помогать механикам. Скука тому виной или влияние женских чар змеек, судить не мне. Да и хорошо, когда люди делом заняты.
— Нет, в этот раз. Выступаем только оруженосцами и рыцарями.
Незачем на такое плевое дело весь отряд гонять. Да и времени мало, чтобы с собой обоз тащить.
Бахала я нашел там же, где оставил — в моем кабинете за оформлением бумаг на закупку всего необходимого.
— Контракт, — сообщил я, добавив новые бумаги в общую кучу.
— Шестьсот ктанов? Кто это такой щедрый? — удивился он, перехватив контракт прямо в воздухе. — А-а, все понятно. Опять почтенный Торнар долго цену зажимал. Несколько лишних ктанов сэкономить хотел. Вот и сэкономил! Теперь вынужден платить дороже за срочность. Я бы до завтра подождал, тогда он восьми сотен не пожалеет.
— Деньги нам сейчас не главное, — отмахнулся я. — Ты мне лучше скажи, телеграфная линия с империей часто валится? — подслушанный на бирже разговор никак не шел из головы.
Да и паранойя ерзала, напоминала, что обвал связи — первый предвестник грядущей задницы. Если телеграфная линия в тыл не работает, да еще и вестовые пропадают, то в этом самом тылу начались большие проблемы, которые очень скоро станут вашими.
— Часто, — отмахнулся Бахал. — И не только с империей. Что бы все линии целы были — такое редко бывает. Обычно то на одной проблемы, то на другой. А линия в империю — это вечный геморрой. Кабель через перевал Одиноких вершин проложен. А там если не лавина, то камнепад или оползень. Если погода плохая, а зимой это часто, то с починкой будут проблемы.
Хочется надеяться, что он прав. А больше ничего и не остается. Да и дирижабли из империи продолжают прибывать чуть ли не каждый день. Если что-то случилось, то мы узнаем.
Глава 12Кукловод
Полоса голой земли, где уцелевшая трава росла жалкими кусками, отчаянно цепляясь за жизнь, тянулась по прямой, словно стрела. Караваны от Степного Стража к побережью Пресного моря и обратно ходят так часто, что тяжелые машины и копыта лошадей вытоптали настоящую дорогу. Захочешь, не заблудишься.
Иногда попадались обустроенные места стоянок. Обычно это была небольшая круглая площадка, огороженная неглубоким, но широким рвом и земляным валом. Неужели падальщики не могут преодолеть столь жалкую преграду? Со стороны самые распространенные твари пустошей Вольной марки казались гибкими и ловкими, словно кошки. А по факту с преодолением высоких препятствий у них проблемы. Зато падальщики запредельно выносливы, умеют искусно прятаться и отлично выслеживают добычу.
Впрочем, за два дня мы так и не встретили никаких местных тварей, даже людей. По небу один раз проплыла точка дирижабля, да и то это произошло неподалеку от Степного Стража.
— Не знаю, какие из них шпионки, но пилоты они приличные, — признал Бахал на одном из привалов, пользуясь тем, что змейки не могут нас слышать.
— Проблема не в их навыках, а в том, что никому из них я не могу доверить свою спину.
Одно дело взять в отряд и совсем другое делать кого-то из девушек своим ведомым. Да моя паранойя взбесится, если кто-то из этой троицы пристроится сзади…
Как-то пошловато это прозвучало. Похоже, нельзя больше откладывать давно назревший поход в бордель. Контракт закроем и займусь «сбросом давления». А то фольхи того и гляди такую жесткую оргию затеют, что станет не до походов по увеселительным заведениям любого толка. Они могут — те еще… шалуны.
Так что пока мы бегаем парой — я и Бахал, и стандартным полукопьем — «змейки» во главе с Бринной.
— Свинина? Говядина? — поинтересовался Бахал, перебирая банки с нашим ужином.
— Без разницы.
Он закрыл глаза, поводил пальцем, ткнул в одну из банок, и сообщил, взглянув на грубый рисунок головы коровы на белой жести:
— Значит говядина.
Открыв банку длинным ножом, Бахал накрыл ее внушительным ломтем еще не потерявшего свежести черного хлеба с тмином и протянул мне.
Достав ложку, я поковырялся в банке, отделяя куски белого, застывшего жира от мяса.
Полевую кухню для этого выхода я решил с собой не брать. Для пяти человек много припасов не надо. Дорога к побережью занимала всего два дня, а вот обратно придется идти все пять-шесть. Но снабжение ложится на плечи нанимателя.
— Завтра к полудню дойдем до побережья, час-два и мы на точке встречи. Место приметное, мимо не проскочим, — сказал Бахал, открывая вторую банку.
Костер мы сегодня решили не разжигать, так что придется довольствоваться холодной пищей.
— А почему на побережье нет ни одного приличного порта? — поинтересовался я. Как-то нелогично выглядит, кратчайший путь в империю, исключая воздух и капризные перевалы Одиноких вершин, лежит через Пресное море, но на восточном побережье нет ни одного порта. Это при том, что на западе их не меньше десятка включая столицы Южной и Речной марок.
Конечно, есть Серый Берег, но он далеко на юго-западе и расположен на берегу залива, выходящего в море Мунмар.
— Восточная часть Пресного моря, — пояснил Бахал в своей излюбленной манере — ничего не поясняя. Немного помедлил, прожевывая мясо и, смилостивившись, добавил: — Мелко там очень. Куча песчаных кочующих мелей, рифы. А у берега это и не море вовсе, а что-то среднее между киселем, болотом и зыбучими песками. На побережье вообще ничего приличного не построить. А вдали — так какой это порт? Есть несколько постоянных стоянок, со складами, где хотя бы с лодок можно организовать разгрузку. Но на этих стоянках никто постоянно не живет. Если крупный груз, кидают контракт на охрану, и кто-то из свободных отрядов его встречает и сидит в лагере, пока все не перетащат в Стража.
— Но в нашем случае заказчик уже несколько дней как на месте, — вспомнил я.
— Да почтенный Торнар, тот еще кадр. Ктанов — куры не клюют, но большего скрягу стоит поискать. За ломаную кину удавится! Из-за чего часто и страдает, теряя ктаны. По уму, ему следовало сразу охрану нанять, как он людей к побережью отправил. Но решил сэкономить. Он бы и нас нанимать не стал. Да один раз сильно прогорел. Не нанимал охрану и однажды один из его караванов того… неизвестные наемники взяли да разграбили. Людей не тронули, но что не смогли с собой утащить, то сожгли. Никто мерзавцев так и не нашел, — в голосе Бахала не чувствовалось осуждения налетчиков, а лишь скрытое веселье.
Понятно, что кто-то из наемников поставил хитрого торгаша на место. Боги ведь завещали делиться. А остальные наемники, не будь дураками, не очень-то рвались искать причинителей социальной справедливости.
Может и дорога до побережья вообще безопасна, но наемники не хотят лишаться «легких денек». Вот и преподносят иногда подобные уроки. Ничего личного, просто бизнес.
— Неприятностей этот почтенный Торнар доставить может? С оплатой кинуть? Штраф навязать? — спросил я. В контракте никакой нашей ответственности за сохранность груза не прописано, а гарантом оплаты заказа выступает биржа, но мало ли что.
— Не-е, — Бахал отмахнулся от меня ложкой. — Он жадный, но не тупой. Одного урока хватило. Кинешь наемников, и кто с тобой потом работать будет? Ныть будет, ворчать, что мы его разорили. Что не торопились на встречу. Но заплатит полностью.
К моему несказанному удивлению, тушеное мясо оказалось неплохим. Специи, соль — все в меру. Жира многовато, зато куски мяса большие, а не мелко рубленая непонятная субстанция. Да и мясо явно мукало, а не гавкало, мяукало или пищало.
Ах, этот вечный спор из чего делают плохие консервы. Любимая тема разговоров конца войны на привалах. Спорили столь же отчаянно, как и ели.
Тоже мне секрет — из шкур их делают, воды, костной муки и всяких потрохов. Собак и кошек на такое дело просто не напасешься.
Содержимое консервной банки закончилась очень быстро. На обед мы не останавливались, вот за день и нагулялся аппетит.
— Неплохо, — оценил я, облизывая ложку.
— А то, — подтвердил Бахал, последовав моему примеру. И где тот знаток столового этикета, которого я видел в «Мечте»? Наверное, он мне привиделся. — Я знаю, что можно брать, а что не каждая собака жрать станет, — добавил он, соскребая остатки тушеного мяса со стенок банки.
Убедившись, что таковых не осталось, он вновь облизал ложку, смочил ее из фляги, вытер о форму и завернул в чистую тряпицу.
— Что, пойдем, сменим девочек?
— Да, наша очередь, — подтвердил я, проделав со своей ложкой похожие операции. — Бринна, сейчас мы вас сменим, — добавил я в амулет связи. Тянуть не имело смысла, и перед выходом троица змеек заполучила в свое распоряжение золотые кругляши амулетов. — Мы забираемся в машины, а вы ужинать.
Еще одна ночевка, прямо в машинах, и завтра мы будем у цели.
— Все, мы на месте. Осталось только этот холм осилить, — сообщил Бахал, указав глефой на вершину пологого холма. Такого же лысого, лишенного растительности, как и дорога под нашими ногами.
Когда «Протектор» забрался на вершину, я наконец-то увидел промежуточную цель нашего путешествия.
Лагерь на побережье разочаровал. Несколько каких-то скособоченных крытых навесов. Видимо под этим словом Бахал понимал склады. Между ними стояли запыленные палатки. А чуть в стороне находилось нечто, что я по началу принял за какой-то причудливый поезд. Но откуда ему взяться, если в Вольной марке не проложили ни единого километра рельс? При ближайшем рассмотрении «поезд» оказался переделанным древним паровым экипажем, к которому прицепили два вагона с шестью широкими, выступающими вбок колесами. Ничего подобного прежде не видел, но предназначение подобного сухопутного паровоза очевидно. Значит, не врали слухи — большинство паровых экипажей в Вольную марку сплавили. А тут им нашли применение.