И тогда Орион снова сел рядом (Аадхья предусмотрительно оставила себе достаточно места на скамье, чтобы спешно отодвинуться, как только он подошел с очевидными намерениями), и ситуация перешла на совершенно иной уровень. Никто из зрителей уже не сомневался, что я подцепила Ориона – и пользовалась этим, чтобы заручиться поддержкой людей, которые раньше меня максимум терпели; моей конечной целью, видимо, было втащить нас всех в какой-нибудь могучий анклав. И Лондон явственно выражал интерес. Несомненно, это входило в мои гипотетические коварные планы.
Через минуту к нам присоединились Хлоя и Магнус – оба из Нью-Йорка. Их окружали полдесятка обычных прихлебателей, и еще четверо держали им места за лучшим столом, но они срочно передумали, когда увидели, что Орион сидит со мной. Ньюйоркцы поговорили шепотом, а потом заняли четыре оставшихся места за нашим столом – двое прихлебателей оказались с внешнего края, а остальным пришлось в беспорядке рассаживаться где попало.
– Сара, передай, пожалуйста, соль, – очень любезно произнесла Хлоя, подразумевая «Сдохни, стерва, мы не отдадим лондонцам Ориона», а затем обратилась ко мне: – Галадриэль, тебе уже лучше? Орион сказал, что Джек тебя чуть не убил.
Сбывались мои мечты. Правда, на самом деле мне хотелось шарахнуть ни в чем не повинного Ориона подносом по голове, покрыть матом Сару, Элфи, Хлою и Магнуса и как вариант сжечь их всех. Они собрались не ради моих прекрасных глаз. Хлоя, скорее всего, до сих пор даже имени моего не знала. Даже Аадхья, Нкойо и Лю… они, по крайней мере, не прогонят меня из-за своих столов: я продемонстрировала им, что умею платить долги. Все они ценили испытанную надежность. Но как только Орион найдет себе цветочек посвежее – менее склонный превратиться в темную ведьму, – они снова будут не более чем терпеть меня. А члены анклавов ясно дадут понять, что я просто грязь и мне исключительно повезло, что я хоть на минутку смогла представить себя чем-то большим.
– Все прекрасно, большое спасибо, – ледяным тоном ответила я. – Ты ведь Хлоя? Прости, мы, кажется, не знакомы.
Нкойо бросила на меня изумленный взгляд: имена ребят из анклавов известны всей школе. Но тут Орион поднял голову и сказал – таким тоном, словно искренне полагал, что нас нужно представить друг другу:
– Это Хлоя Расмуссен и Магнус Тибоу, они оба из Нью-Йорка. А это Галадриэль.
– Очень рада, – сказала я.
Элфи, видимо, сочла это намеком на то, что я предпочитаю Лондон Нью-Йорку, и с улыбкой спросила:
– Ты, кажется, живешь где-то возле Лондона, Эль? Мы, случайно, не знакомы с твоими родными?
– Да нет, это такая глухомань, – сказала я с деревянным выражением лица.
Уверена, имя моей матери знали все. Но пользоваться ее репутацией мне хотелось еще меньше, чем статусом мнимой подружки Ориона. Те, кто жаждал дружить с дочерью Гвен Хиггинс, не хотели дружить со мной.
Поэтому до конца обеда я игнорировала самых популярных и влиятельных учеников, обсуждая будущее зеркало с Аадхьей и Орионом и болтая на латыни с Нкойо. Некогда мы с ней удачно обменялись заклинаниями. Я дала ей заклинание смертельного пламени. Вы, наверное, думаете, что я неосторожна, но это ведь просто способ вызвать магический огонь. Большинству людей нравятся такие заклинания: буквально кто угодно может с успехом применять их, получая разные результаты – в зависимости от своего дара и количества вложенной маны. Даже неопытный ребенок в состоянии ими пользоваться, постепенно совершенствуясь. Лично я могла бы вытянуть жизненную силу из десятка учеников, а затем испепелить полшколы, включая себя. Очень практично.
Но для Нкойо, скорее всего, это была невероятно полезная штука, и она не стала преуменьшать ее ценность (я не возражала). Взамен Нкойо предложила мне два заклинания на выбор. Я выбрала малые чары, которые почти не требовали маны: одно для очистки воды (чтобы не приходилось слишком часто ходить в душевую) и второе, извлекающее свободные электроны прямо из воздуха для создания мощного электрического разряда. Едва взглянув на первую строчку, я поняла, что это заклинание отлично сочетается с моей способностью (несомненно, оно пригодилось бы для пыток). С его помощью я могла получить передышку в бою, чтобы убежать или ударить чем-нибудь посерьезнее.
Я, наверное, единственный человек в школе, который меняет большие заклинания на малые. Разделение приблизительное – нас не учат этому на занятиях, мы сами решаем, что сильней. Можно до синевы спорить, является ли какое-нибудь умеренно могучее заклинание большим или малым. И многие спорят! Но стена огня – это уж точно большое заклинание, а очистка воды и электрический разряд – малые, и когда я их выбрала, Нкойо великодушно добавила в подарок несколько простых чар для ухода за собой: заплетание волос, немножко блеска, ну и дезодорант (подозреваю, это был вежливый намек, что мне нужно мыться почаще). Я не нуждалась в намеке, поскольку и так это знала, но если приходится выбирать между вонью и выживанием, я предпочту вонять. В школе я моюсь не чаще раза в неделю, а зачастую еще реже.
Если вы думаете, что друзей у меня нет потому, что я неряха – отчасти вы правы. Это сродни загадке про яйцо и курицу: человек, у которого нет друзей, чтобы его защитить, не может позволить себе полноценный уход за собой; в результате окружающие понимают, что у него нет друзей, способных его защитить, и не желают с ним связываться. Впрочем, никто не проводит слишком много времени в ду́ше; а если очень нужно помыться – зовешь с собой того, кому это тоже необходимо, и в конце концов выходит то на то. Но меня никто не приглашает. Поэтому я не жалела, что получила несколько способов привести себя в приличный вид. Хотя испробовать заклинание блеска я не решусь – боюсь, в результате за мной будет таскаться десяток слабоумных с безнадежными глазами и проситься ко мне в личные рабы.
Сделка нас обеих удовлетворила, и мы договорились при случае повторить. Но Нкойо не желала злить лондонцев и ньюйоркцев, и Аадхья тоже. Когда я, игнорируя остальных, беседовала с ними, они то и дело бросали беспокойные взгляды на ребят из анклавов. Которые и сами, похоже, не понимали, почему я перед ними не заискиваю. Понятно, что им это не нравилось, но рядом со мной сидел Орион. Наклонив лохматую голову над тарелкой, он торопливо пожирал то, чем я с ним поделилась.
Сара и Элфи вспомнили, что они британки и аристократки, и самокритично признались, как трудно им успевать по всем предметам и как они отчаялись (на самом деле обе – из лучших учениц, что неудивительно, поскольку их с колыбели растили в одном из сильнейших мировых анклавов). Хлоя тем временем решила перейти в оборону – она упорно пыталась завязать разговор с Орионом, напоминая ему про всякие нью-йоркские приключения. Он рассеянно отвечал, продолжая жевать.
Магнус вообще молчал. Видимо, ему недоставало умения держать лицо в присутствии человека, который ведет себя неправильно; а еще – я уверена – Магнусу не нравилось вечно играть вторую скрипку в своей тусовке. Если бы не Орион, он в нашем классе был бы основным претендентом на лидерство. Я заметила, что он кипит, но была слишком занята – я сама кипела. Мама говорит, что мой гнев – как невежливый гость: приходит без предупреждения и остается надолго. Я начала глубоко дышать, напоминая себе, что надо быть благоразумнее и сказать что-нибудь любезное всем присутствующим членам анклавов… И тут Магнус не выдержал. Наклонившись ко мне, он сказал:
– Слушай, Галадриэль, мне прямо не терпится узнать, как вы всю ночь отгоняли злыдней. – Он намекал, что я с помощью какого-то защитного заклинания превратила свою комнату в безопасную гавань и предложила Ориону секс в обмен на расточаемые им знаки внимания.
Это было абсолютно логичное предположение. Но любви к Магнусу оно мне не прибавило, тем более что его реплику было слышно за соседними столами. Я опять вспыхнула и, глядя ему в лицо, прошипела – когда я злюсь, то шиплю, вне зависимости от звукового состава слов:
– Никак.
Я не солгала ни на грамм, но прозвучало это так, как если бы мы с Орионом развлекались черной магией. Не исключаю, впрочем, что Орион как раз и делал нечто подобное, поэтому я абсолютно не покривила душой. Все инстинктивно отодвинулись. Магнус, получив заряд моего гнева прямо в лоб, смертельно побледнел.
Это был прекрасный обед.
Глава 5Сиренопауки
После моего выступления за обедом стало ясно, что приятели в ближайшее время отведут Ориона в сторонку и подробно объяснят, почему он должен меня бросить, – тогда, возможно, до него дойдет, что нас считают парой. Невзирая на раздражение, я сообразила, что мои шансы сокращаются. Поэтому, поставив поднос на стойку, я подошла к Аадхье и спросила:
– Мы можем заняться серебром прямо сейчас?
Пожалуй, главным образом она согласилась потому, что решила не спорить с сумасшедшей. А Орион просто пожал плечами и сказал:
– Да, конечно.
И мы тут же отправились вниз, в мастерскую, прежде чем ньюйоркцы успели его перехватить.
Ходить в мастерскую в середине учебного дня гораздо безопаснее. Большинство учеников стараются избегать мастерской под конец семестра. Зато лестницы и коридоры по пути освещены. И в мастерской мы оказались не единственными: трое выпускников, пропустив обед, лихорадочно трудились над каким-то оружием, которое наверняка готовили к выпуску. Мы устроились за столом перед ними, и Орион пошел со мной к шкафчику. Я вручила ему ключ и позволила отпереть замок – это всегда опасный момент. Но никто на нас не набросился, и я достала из шкафчика раму для зеркала, и мы перенесли все необходимые материалы на стол. Тем временем Аадхья разожгла маленькую газовую горелку – у меня этот процесс обычно занимал минут десять.
Она никогда не старалась выпендриться передо мной, но присутствие Ориона служило катализатором, и стало ясно, что Аадхья круче, чем я думала. Она не собиралась накладывать настоящие заклинания – для этого потребовалось бы потратить ману из собственных запасов, чего не станешь делать просто так, – зато вызвалась держать периметр, что во время заливки непросто. Аадхья поставила барьер вокруг нас, а Орион смешал состав. Действовал он уверенно, хоть и работал с большим количеством труднодобываемых дорогих ингредиентов, которые я не