историю. Они не прогонят Лю, даже если уловят легкий аромат малии.
Но сегодня никакого аромата не было. Я поняла, что Лю не взялась за старое. Она по-прежнему имела приятный цвет лица, и глаза у нее блестели; а еще она казалась мягче и сдержанней. Я задумалась: это эффект малии или настоящая Лю? Скорее всего, последнее, потому что мамины очищающие заклинания именно так и работают. Они не сочетаются с использованием малии. Возможно, Лю заставили родные – в этом была своя логика, и раз уж она пришла в школу с полной корзинкой жертв вместо нормального багажа, теперь ей предстояло придумать что-то другое.
Я не спросила, каков ее новый план – если он у Лю вообще был. Она не пользовалась малией открыто, и мы еще не заключили союз; мой вопрос мог встревожить, тем более что исходил он от предполагаемой подружки местного героя – убийцы малефицера. Вдруг Лю не успеет подготовиться к выпуску, если не вернется к малии. Вряд ли она все это время копила ману, если рассчитывала получить большое количество силы, убив оставшихся жертв.
Лю было трудно назвать идеальным союзником, но я, в общем, не возражала. Я хотела дружить с ней и с Аадхьей, и не только потому, что других вариантов у меня не было. Я хотела болтать, ходить вместе в столовую после совместных утренних занятий, хотела теплого приятного ощущения, что мы в одной команде. Я нуждалась в Лю и Аадхье не только, чтобы выжить самой. Я хотела, чтобы и они выжили.
– Я не откажусь, – коротко сказала я по пути в столовую. – Если и ты не против.
Мне не пришлось объяснять, о чем речь. Я знала, что и Лю об этом думает.
Несколько секунд она молчала, а потом негромко произнесла:
– У меня маловато маны.
Значит, я была права: она решила бросить малию и оказалась в непростом положении. Но – Лю это признала. Она не желала заключить с нами договор обманным путем.
– У меня тоже. Но с нашими заклинаниями нам и не понадобится много, – сказала я. – Я согласна, если Аадхья не возражает.
– Я пока не могу пользоваться этим заклинанием, – проговорила Лю. – Моя бабушка… Понимаешь, мои родители трудятся изо всех сил, много работают в разных анклавах, поэтому меня растила бабушка. Она дала мне это заклинание, хотя вообще-то не имела права. Оно сложное, оно работает только у нескольких самых сильных волшебников в нашем роду. Но я подумала… если его перевести, может быть, оно станет проще…
– Если у тебя не получится хороший перевод к концу первой четверти, я брошу что-нибудь из своих языков и займусь китайским, – сказала я.
Лю с сомнением взглянула на меня:
– Я знаю, что ты умеешь петь, но это очень трудно…
– Я справлюсь, – уверенно ответила я.
Усиление маны – необходимое требование практически для всех имеющихся у меня смертоносных заклинаний, даже при тех объемах энергии, которые они исходно требуют. И мне никогда еще не попадалась такая полезная штука, как заклинание усиления: оно выделяет один конкретный этап – настолько, чтобы можно было выцарапать этот элемент посреди творящегося ужаса и чтобы процесс в то же время шел своим путем.
Лю сделала глубокий вдох и кивнула:
– Ну… если Аадхья не против, то…
Она не договорила. Но я тоже кивнула, и мы несколько секунд смотрели друг на друга, шагая по коридору. У Лю дрогнули уголки губ – она неуверенно улыбнулась, и я тоже. Странное было ощущение.
– Хочешь, после обеда вместе сядем писать контрольную по истории? – предложила я. – У меня есть уголок в библиотеке, в отделе языков.
– Конечно, давай, – сказала она. – А Орион с тобой разве не пойдет?
И Лю вовсе не имела в виду, что ее в первую очередь интересует присутствие Ориона – она просто хотела знать, хватит ли места для троих.
– Там огромный стол, – заверила я. – Все поместятся, только я прихвачу по пути складной стул.
Но после обеда Орион сказал:
– Я пойду вниз, мне надо кое-что сделать.
– Тебе правда надо что-то сделать, или ты предпочтешь слоняться внизу, чтобы не взаимодействовать с другими людьми? – уточнила я. – Лю будет вести себя прилично.
Я совершенно точно не желала бросать ее ради Ориона: мы ведь с ним на самом деле не были парой.
– Да нет, я не возражаю, – сказал Орион. – Лю мне нравится, я не против. Но у меня дела.
Говорил он не очень убедительно, однако спорить я не собиралась. Орион не обязан передо мной отчитываться. Я пожала плечами:
– Постарайся не раствориться в кислоте.
Мы с Лю отлично поработали: написали почти половину контрольной.
– Сегодня после ужина у меня групповой проект в лаборатории. А завтра давай опять позанимаемся, – сказала она, когда мы закончили.
Я кивнула, наслаждаясь мыслью о том, что, может быть, предложу Аадхье или даже Нкойо пойти после ужина со мной в библиотеку. Есть несколько человек, которых я могу позвать с собой, и если они откажутся, это не навсегда. Я даже обрадовалась, когда Аадхья действительно отказалась, сказав, что ей нужно поработать над каким-то артефактом, и было ясно, что она не пыталась выдумать предлог.
– Заходите вечерком, – предложила она. – Сбегаем в буфет, если у вас есть жетоны.
Мы с Лю кивнули; у всех у нас было время подумать, и теперь можно наконец решить, готовы ли мы двигаться дальше.
Я лелеяла в себе это ощущение до конца уроков, и оно не развеялось, даже когда я увидела, как Магнус и Хлоя возле столовой, разговаривая с Орионом, предлагают ему после ужина отправиться в библиотеку со всей нью-йоркской компанией.
– Возьми с собой Эль, – сказала Хлоя.
Вероятно, они задумали очередное покушение.
– Не могу. Я… иду в лабораторию, – ответил Орион.
– В лабораторию? – переспросил Магнус. – Не к себе?
Орион действительно говорил таким тоном, словно подыскивал повод; но Магнус бросил на меня взгляд, ясно дающий понять, что свои мысли он озвучивать не станет.
Орион, ничего не заметив, ответил:
– Что? Нет, не к себе.
Прозвучало столь же «убедительно».
– А, ну ладно, – сказал Магнус. – Галадриэль тоже пойдет в лабораторию?
– Нет, – резко отозвалась я: раз уж речь зашла обо мне, я чувствовала себя вправе вмешаться в разговор. – У меня контрольная горит.
– Хочешь с нами в библиотеку, Эль? – напрямик спросила Хлоя. – У нас есть свободное место за столом.
Вот, значит, до каких пределов дошло их отчаяние: ребята из анклавов никогда никого не зовут к себе. В лучшем случае, они с великолепным снисхождением скажут, что рады тебя видеть. Необходимость унижаться, видимо, страшно бесила Магнуса.
– Нет, – ответила я. И пошла в столовую, не попрощавшись с ними.
Орион оставил приятелей и нагнал меня в очереди.
– Только не говори, что Хлоя пыталась добиться от тебя лести, – сказал он.
– Ну что ты, она пригласила меня от всего сердца, искренне и великодушно, – усмехнулась я. – Я должна была растаять. Кстати, вчерашний ползун явился ко мне не случайно.
– О-о… мои друзья с тобой вежливы, значит, они пытаются убить тебя без всякой причины, – сказал Орион. У него хватило наглости разозлиться. – Ты издеваешься? Ты хочешь, чтобы я защищал тебя от Хлои Расмуссен?
– Я хочу, чтобы ты сунул башку в кастрюлю с пюре, – процедила я и мстительно схватила две последние сосиски с подноса.
Но одну из них я отдала Ориону. Он не виноват, что вырос среди избалованных кровожадных гадов.
Я страшно удивилась, когда после всего этого Хлоя предприняла вторую попытку, перехватив меня в читальне, по пути к полкам.
– Не интересуюсь, – ледяным тоном отрезала я.
– Нет, Эль, послушай, – настаивала Хлоя.
Я зашагала дальше, в раздел заклинаний, но она буквально побежала за мной и схватила за руку.
– Хоть пять секунд побудь нормальным человеком! – выразительно прошипела она, а потом добавила: – Я не… короче, не ходи в свой уголок.
Я остановилась и уставилась на нее. Хлоя отвела глаза. Вид у нее был смутно виноватый, даже какой-то затравленный. Мы стояли в полумраке, но из уголка ньюйоркцев нас было видно. Я заметила на одном из диванчиков Магнуса.
– Посиди с нами, ладно? – сказала Хлоя. – Ну или иди к себе.
– А моя комната еще долго будет безопасной? Не сомневаюсь, Магнус скоро изобретет что-нибудь еще! – Я в подробностях представила себе, как подойду и расплющу ему нос. Крепкого удара сверху вниз будет достаточно, чтобы раздался приятный хруст… – Или нет. Наверное, он побоится случайно убить и Ориона. Это уж как-то слишком – самим его угробить. Стоило тратить столько сил, чтобы помешать мне…
Хлоя поморщилась:
– Ты пойдешь к дубайцам?
– Они меня не приглашали. Я починила кресло в их уголке, потому что мне нужен арабский язык. Но даже если бы меня позвали и я согласилась, это еще не повод подбрасывать ползуна! – добавила я сквозь зубы, потому что у этой нахалки на лице нарисовалось облегчение.
– Что? Нет! Мы не… – Хлоя, видимо, сообразила на половине фразы, что отрицание не поможет, и сменила тактику. – Послушай, Магнус думал, что ты малефицер. На ползуна наложили заклинание, вытягивающее малию, и только. Если ты не конченый малефицер – в худшем случае тебя бы немножко замутило. – Она полагала, что это веский аргумент.
Я уставилась на нее и ответила:
– Я пользуюсь только маной.
Хлоя замолчала, глядя на меня с разинутым ртом, ошеломленная мыслью, которая до сих пор не приходила ей в голову. Ну конечно, не приходила. Никому из них. Этот ползун превратился в новенького злыдня. Когда создаешь артефакт, способный самостоятельно собирать силу, прямо-таки напрашиваешься на неприятности. Ты можешь погрозить ему пальцем и велеть вести себя хорошо – но если он не добудет энергию в одобренных источниках, то в пятидесяти процентах случаев начнет добывать ее везде, где только удастся. А поскольку Магнус создал ползуна с тайной надеждой, что он досуха высосет злобного малефицера, шансы, скорее всего, приближались к ста процентам. И тогда я бы погибла.
Хлоя вполне со мной согласилась: она болезненно побледнела, хотя и не потому что ее волновала моя судьба. Если артефакт превращается в злыдня, в первую очередь он нападает на своего создателя и на всех, кто ему помогал. Появляется щелка, крошечная брешь, которая позволяет артефакту высосать ману у мастеров. И нет, мне не было жалко Хлою.