Уличная калитка распахнулась, и во двор вошла дама с мальчиком и девочкой лет одиннадцати-двенадцати, одетыми в матросские костюмы.
— Соседи, встречайте визитеров! — громко объявила она на полпути к дому, остановилась у клумбы, сорвала розу и сунула ее в вырез матроски на груди девочки.
— Графиня с Васей и Лизой! — негромко сказала Юлия Платоновна и поспешила навстречу.
Мальчики переглянулись. На лице Коли появилась гримаса недовольства, он вскочил и кивком головы позвал друзей к выходу:
— Тикаем… Графиня со своим выводком…
Сережа молча показал ему на стул, и Коля сел.
— Какая красивая! — сказал Юра, глядя на высокую, стройную даму в огромной белой шляпе и белоснежном кружевном платье.
В руке она держала сложенный красный зонтик. Большие темные глаза будто мерцали из-под шляпы.
— Послюнявь палец! — шепнула Ганна, появившись из кухни.
— Зачем?
— Попробуй проведи рукой по щеке графини, с нее штукатурка посыплется. Не видишь? И щеки накрашены, и губы, и глаза подведены. Я вот! — Ганна обхватила с двух сторон свою талию растопыренными пальцами, и они сошлись. — А она вчетверо толще! Да одень меня так, я знаешь какая красивая буду!
— Княгиня! — серьезно сказал Сережа, и глаза его смеялись.
— Ну тебя, молокосос, что ты понимаешь в женской красоте!.. Юр, Юр, смотри, как барышня похожа на Иру Кувшинскую. Правда? — шептала Ганна.
Гости подходили к крыльцу.
— Представьте нам вашего героя! — донесся картавый голос графини.
— Юра! — позвала мать.
Он встал, сказал мальчикам:
— Сидите, она скоро уйдет, — и пошел гостям навстречу.
Девочка действительно была так похожа на Иру, что Юра, глядя на нее, невнимательно взял руку, протянутую графиней, и небрежно тряхнул ее.
— Как? Такой кавалер и еще не умеет целовать дамам руку? Непростительно… Вася!
Вася сделал шаг вперед, бережно взял руку Юлии Платоновны за кончики пальцев, поклонился, поцеловал, отпустил руку и, красиво отступив, шаркнул ногой.
— А теперь ты! — приказала графиня Варвара Дмитриевна.
Покраснев, Юра повторил не слишком удачно: чмокнул в пальцы.
— Ничего, не смущайся… А как тебе нравится моя красавица Лиза?
— Ну, мама! — просительно, но с раздражением воскликнула девочка.
— Не хмурься, Лизи, это портит тебя, и ты не научишься кружить головы молодым людям.
Тонкие лиловатые губы Васи изобразили улыбку. В Васе было что-то неприятное, отталкивающее. Зато Лиза… Ира, да и только!
— Это Коля и Манас, — представил Юра своих друзей, когда гости вошли на веранду.
Коля пробормотал:
— Нам пора, мы пошли…
Но Ганна, Степа и Али уже торжественно вышли с мидиями на балкон. Степан нес казан за дужки и поставил его на стол. Он вынул из него чуть приоткрытую раковину, оторвал крышку и подал вторую половинку с дымящимся рисом Юре.
Тот попробовал, похвалил:
— Ух и вкусно!
— Юра! — укоризненно воскликнула мать.
Мальчики неловко переминались. Долговязый Степан улизнул снова на кухню. Али будто растворился в воздухе: вот он стоял — и вот нет его. Коля умоляюще смотрел на Сергея.
— До свиданья, нас ждут, мы опаздываем, — спокойно и солидно сказал Сережа и тут же весьма несолидно сорвался с места. За ним — Коля. Лишь один невозмутимый Манас лениво поклонился, сверкнул белозубой улыбкой на матовом лице и не спеша удалился.
— Молодой бог! — объявила Варвара Дмитриевна, провожая его восхищенным взглядом. — Знаете, у них бывают такие… А это мидии? Восхитительно! — продолжала она, заглядывая в казан прищуренными близорукими глазами. — Когда император посетил Новый Свет, то князь Голицын угостил высочайшего гостя пловом из мидий, и это блюдо имело огромный успех!
— Что вы говорите? — удивилась Юлия Платоновна.
— О да! Но мидии без белого вина не идут. У нас, в Крыму, вино пьют, как воду. И дамы тоже… Уверяю, вам понравится. В Париже меня угощали лягушачьими лапками. Куриное мясо, да и только. А мясо удава — тот же поросенок.
На столе появилась бутылка с вином, бокалы, тарелки. Графиня раскрыла раковину:
— Полюбуйтесь! На перламутровой ложечке лежит горстка риса и кусочек восхитительного, душистого мяса. Вы проглатываете, — она ловко отправила горсточку в рот, — выбрасываете перламутровую ложечку и берете новую порцию.
Юлия Платоновна не без брезгливости попробовала и согласилась, что действительно вкусно. Прибежавшая из сада Оксана потребовала, чтобы и ей дали рису с перламутровой ложечкой. Лиза с любопытством посматривала на Юру, который не прочь был попробовать не только мидий, но даже лягушечьи лапки и удава.
Варвара Дмитриевна лакомилась, запивала мидии вином и говорила, говорила без конца.
— Шампанское вино князя Голицына пили во время коронации Николая Второго…
«Она говорит о царе так, как будто не было революции и царь не свергнут с престола!» — удивлялся Юра.
— Вы, милочка, не тревожьтесь: беспорядки были и в пятом году, однако всё привели в норму. Князь Голицын изучал производство шампанского во Франции. Его шампанское превосходно. Но князь обанкротился. Однако за два дня до того, как его виноградники и подвалы с вином — а там тысячи бочек и коллекционные вина, — должны были описать за долги, он, не будь дурак, подарил их государю императору. И виноградники остались в собственности князя!.. Вы, конечно, знаете, что Соединенные Штаты Америки предоставили заем Временному правительству? Очень благородно! В немецкой колонии у Генуэзской крепости только и ждут прихода германских войск… Немецкие колонии — серьезная ошибка Екатерины Второй. Не надо было переселять немцев в Россию. Я, конечно, говорю о простых колонистах… И правильно сделало правительство, реквизировав у них дареные земли. Граф был вынужден взять себе часть земель, чтобы они не пустовали. А эти крестьяне такие грубые… Теперь Крым оживился: музыканты, художники, поэты… Но писать гимн в честь Первого мая и дирижировать хором, исполняющим этот гимн, просто вульгарно.
— А кто же это сделал?
— Композитор Спендиаров! Все просто с ума посходили. Ре-во-лю-ция! Впрочем, сейчас тон в Судаке задают аристократы: Хорварды, Мордвиновы, Трубецкие, Гагарины. А здешняя слободка — исчадие ада. Там сплошь потомки преступников. Не разрешайте своему сыну дружить с их детьми!
Далее, между глотками вина, следовал новый поток слов:
— Слободка только и смотрит, как бы присвоить чужую собственность… Забыли бога! Княгиня Аннет приняла в Риме католичество. Что за изумительное зрелище! Кардинал в пурпурной мантии. Дамы без ума!.. Мне рассказывали пикантную историю… Дети, идите погуляйте… Юра, поухаживай за Лизой!
— Пойдемте в сад! — пригласил Юра.
По пути Вася что-то сказал Лизе по-французски и неприятно засмеялся. Был он какой-то жеманный, дергал то одним, то другим плечом, гримасничал. Ниточка его синеватых губ постоянно кривилась.
Юра шел злой и придумывал, как бы его осадить.
— Давай бороться! — предложил он и, не ожидая ответа, дал подножку, опрокинул Васю на землю и навалился на него.
— Ему нельзя! — испуганно закричала Лиза.
— Почему нельзя?
— Он больной…
Юра вскочил. Вася, бледный, дрожащий, поднялся и сказал:
— Болван!
Юра сжал кулаки. Лиза шепнула:
— Он болен падучей!
Юра почувствовал неловкость. Он быстро перешел на роль радушного хозяина:
— Хотите абрикосов?
Он старался не смотреть на Лизу и все же смотрел.
— Почему вы на меня так смотрите? — спросила она.
— Так…
— Похожа на его любовь! — крикнул Вася.
Юра покраснел.
— Это правда? — спросила Лиза.
— На одну знакомую…
Лиза держалась просто. Она рассказывала о винных подвалах Нового Света, о летучих мышах и черном хрустале на Алчаке и вызвалась провести Юру на вершину. Они пойдут вдвоем. Вася — плакса и боится лазать по горам. Неделю назад они пошли с мамой гулять за Алчак и вдруг видят — немецкая подводная лодка. Они спрятались за камень и ждали почти час, выйдут ли из нее люди или нет. А это оказался подводный камень, который то накрывала волна, то открывала.
— Я пойду домой, — вдруг заявил Вася и, состроив рожу, убежал.
— Почему мы на «вы»? — вдруг спросила Лиза, глядя на Юру жгучими глазами. — Ведь мы же соседи! Давай говорить друг другу «ты»!
— Давай!
— Только, чур, если хочешь дружить со мной, то, как с мальчишками, на равных!
5
На третий день Юра объявил:
— Все прошло, можно идти купаться.
Мама осмотрела его спину и в ужасе сказала:
— Ну как ты мог так!
— Як змеюка! — съехидничала Ганна.
Омертвевшая, шелушащаяся кожа покрывала серой чешуей все тело, а на месте больших волдырей остались кроваво-красные пятна. Казалось, дотронься до них — и брызнет кровь. Конечно, мама категорически запретила идти на море.
— Как у Змея Горыныча на картинке, — сказала Оксана.
Огорченный Юра приуныл. Что делать? Оксана убежала играть с сестрами Али в сад. До чего же скучно в домашнем плену!
Все же и этот день был для Юры днем открытий. Ну что, казалось бы, может быть нового в мире садов? И в Эрастовке были фруктовые сады.
Вода!
Он и раньше знал, как много значили для посевов вовремя выпадавшие дожди, когда не ливень льет, а сыплет мелкий дождичек, например четырнадцать миллиметров осадков за десять часов.
«Вода, — говорил отец, — кровь земли, кровь растений». Но чтобы слово «вода» было почти равнозначно слову «жизнь»?!
Лучше всего он понял это, увидев сегодня эвкалипты.
Австралийский эвкалипт! Быстрорастущий гигант! За один год становится выше на пять аршин! Юра читал о них, видел фотографии в журнале «Природа и люди». Когда он узнал от мамы о трех эвкалиптах на их участке, он сразу же решил, что устроит в ветвях одного из них «сховище». Перед домом росли кипарисы — огромные зеленые свечи. А где же эвкалипты?
Юра перебежал узкий двор перед домом, сбежал по деревянному мостику над арыком в сад, расположенный аршина на два ниже арыка. Оставив за спиной четыре ряда старых фруктовых деревьев, он выбежал на дворик перед домом Юсуфа. Юра спросил его об эвкалиптах. Тот показал на три небольших, ничем, кроме широких листьев, не примечательных деревца, росших перед домом.