ого железнодорожного пути Борисов встречался с Лениным.
После революции Александр Алексеевич поселился в Москве, а его жена оставалась в Красноборске. Местные власти приняли решение о конфискации имения художника, а находившиеся в нём 227 картин, этюдов и рисунков вывезли в Великий Устюг, где на их базе открыли краеведческий музей. В ответ на жалобу Борисова Бонч-Бруевич велел Северодвинскому губисполкому вернуть захваченное. В 1920 году Борисов вернулся домой. Предстояло начать новую жизнь. Его картины стали никому не нужны, и художник взялся за реализацию старой идеи – построить курорт вблизи своей усадьбы на базе минерального источника.
До 1925 года Александр Алексеевич ежедневно занимался строительными делами: искал материалы и оборудование, нанимал рабочих, контролировал ход работ. Этой маленькой, но трудной в ту пору работой он жил и дышал. Тем более что в 1922 году его жена и дочь уехали в Германию. Борисов же решительно отказался покинуть родину.
Между тем приближалось 60-летие художника. Его по-прежнему тянуло в малоизвестные северные края, но живопись отошла на второй план. В 1929 году Александр Алексеевич устроил свою последнюю персональную выставку из 45 картин в Московском доме писателей. На ее основе через два года был выпущен фотоальбом «Красный Север». И хотя качество издания оставляло желать лучшего, для Борисова это стало важной вехой.
Много времени и сил Александр Алексеевич отдавал своей работе управляющего созданным им курортом «Солониха». Состоял внештатным сотрудником Госплана СССР по вопросам транспорта и строительства на Севере, был активным членом общества «Великий Северный железнодорожный путь». Председатель Госплана Кржижановский не раз предлагал ему службу и квартиру в Москве, но тот отказывался. На Севере ему было вольготнее и привычнее.
В 1932 году Борисов съездил в Германию к жене и дочери. После 20-летнего перерыва он вновь увидел многие свои картины, оставшиеся в берлинской квартире после знаменитого турне по Европе. За границей Александр Алексеевич пробыл всего три месяца и вновь вернулся в Красноборск. Но эта поездка оживила в нём живописца: последние два года жизни он потратил на написание новой большой картины для Архангельского музея по любимой теме – «Летняя полночь в Арктике». 17 августа 1934 года сердечный приступ оборвал жизнь художника. Похоронили его на сельском кладбище.
За свою жизнь Александр Алексеевич Борисов сделал много. Он не только внес в отечественное искусство совершенно новую тему, но и решил ее талантливо и самобытно. Лучшей эпитафией мастеру могли бы послужить его собственные слова: «Мы похитили тайну Новой Земли, открыли пульс ее жизни, воспроизвели ее таинственные красоты, оторвали этот пустынный мир льдов от области неизведанного».
Ю. К. Бурлаков, вице-президент Ассоциации полярников
По следам художника А. А. Борисова
Маршруты первопроходцев – исследователей Арктики – представляют особый интерес для специалистов Морской арктической комплексной экспедиции (МАКЭ) Российского научно-исследовательского института культурного и природного наследия имени Д. С. Лихачёва и Фонда полярных исследований.
Часто мне приходилось вспоминать И. И. Шишкина при взгляде на эти вековые сосны и ели. Какие чудные, фантастические формы принимали они! Здесь холодно, страшно, и природа, чтобы пощадить, прикрыла их толстым снежным, причудливой формы, покровом.
В чаще леса (Лес зимой). 1913. Холст, масло
У меня ведь есть еще одна слабость – лес! Я ученик Шишкина, и мне хотелось бы написать ряд картин с изображением леса не издали, а вблизи, в самой чаще его…
Зимний солнечный день на Северной Двине. 1910-е. Холст, масло
В ряду славных полярников прошлого важное место занимает Александр Алексеевич Борисов (1866–1934) – художник, писатель, исследователь Заполярья. В рамках различных комплексных программ и в ходе специальной программы «По следам А. А. Борисова» наша экспедиция прошла его путями по архипелагам Новая Земля и Соловецкие острова, по острову Вайгач и материковому побережью пролива Югорский Шар, исследовала руины первого русского заполярного города Пустозёрска и его окрестности… Нередко записи Борисова и даже его картины помогали нам в работе, в буквальном смысле направляя нас.
Многосторонняя в своих проявлениях личность Борисова во многом формировалась под совокупным воздействием историко-культурной и природной среды – и, конечно, огромную роль в этом процессе сыграла своеобразная природа Русского Севера. В своей первой изданной книге Борисов писал: «Крайний Север, с его мрачной и таинственной природой, с его вечными льдами и долгой полярной ночью, всегда привлекал меня к себе. Северянин по душе и по рождению, я всю жизнь с ранней юности только и мечтал о том, чтобы отправиться туда, вверх, за пределы Архангельской области» (А. А. Борисов. У самоедов.
От Пинеги до Карского моря. Санкт-Петербург, 1907. Издательство А. Ф. Девриена, с. 1).
Первое большое путешествие на Крайний Север 15-летний Александр совершил в 1881 году, по воле родителей отправившись в Соловецкий монастырь.
Год отработал отрок Александр на Соловках, помогая монахам и трудникам на рыбной тоне Савватиевского скита. Скит этот был расположен на том месте, где в 1429 году поселились преподобные Савватий и Герман, основатели монастыря. Этот период своей жизни Борисов всегда вспоминал с большим удовольствием. В губах Сосновой и Трещанской разъезжал он летом на лодке среди многочисленных островов, слушал пение птиц. Приходилось ходить пешком и к таинственным лесным озерам, чтобы там ставить сети для ловли рыбы.
Монастырь жил в гармонии с окружающей природой, не нарушая ее первозданной целостности и красоты. В этом убеждают нас работы по комплексному изучению духовной, культурной и природной среды Соловецкого архипелага, регулярно проводимые Соловецким отрядом МАКЭ с 1988 года. Нами были пройдены маршруты Борисова на архипелаге – очевидно, что именно здесь он научился проникать в суть пейзажей и зримых образов могучей, свободной и сильной природы Русского Севера, созвучной внутреннему миру русского человека и северных народов.
Через два года Борисов 18-летним юношей вернулся на Соловки. Его поддерживал строитель Савватиевского скита отец Ионафан, который помог юноше попасть в иконописную мастерскую монастыря.
Природа Соловецких островов, уникальные памятники истории, архитектуры, техники, технологий, а в особенности – духовная жизнь обители, монахи которой были и полярными мореходами, и промысловиками, а когда надо, и воинами, – всё это создавало особую атмосферу учебы Борисова в иконописной мастерской. Более того, перед ним был пример высшей духовности, непреклонного мужества основателей монастыря. Увы, свидетельств учебы будущего художника в иконописной мастерской Соловецкого монастыря осталось немного, но в Красноборском краеведческом музее мы с начальником Соловецкого отряда МАКЭ В. П. Столяровым увидели одно из них – этюд Борисова 1885 года «Праведный Симеон берёт в объятия Спасителя».
В июне 1894 года Борисов вновь посетил Соловки в качестве рисовальщика и фотографа во время поездки министра финансов С. Ю. Витте на Мурман. Тогда же сбылась и мечта художника увидеть Северный Ледовитый океан.
Интересно, что через много лет, в 1901 году, экспедицию Борисова с Новой Земли сняла Гидрографическая экспедиция Северного Ледовитого океана на судне «Пахтусов». Оно шло на работы к Соловецкому архипелагу, и Борисов вновь побывал в местах, столь дорогих его сердцу.
Крайний Север, с его мрачной, но мощной и таинственной природой, с его вечными льдами и долгой полярной ночью, всегда привлекал меня к себе. Северянин по душе и по рождению, я всю жизнь с ранней юности только и мечтал о том, чтобы отправиться туда, вверх, за пределы Архангельской губернии.
Во льдах Новой Земли. 1901. Холст на картоне, масло
Я построил парусную яхту «Мечта» специально для плавания среди льдов, на которой в 1899 и 1900 годах и предпринял с зоологом Т. Тимофеевым экспедицию на Новую Землю и в Карское море. Во время этого путешествия нам пришлось пережить ужасную драму на плавучих льдах…
Судно во льдах (Яхта «Мечта»). 1899. Холст на картоне, масло
В 1913 году в одном из своих интервью Борисов сказал: «Этим летом я предполагаю работать на Соловках. Странно, что до сих пор наши художники, посещавшие эти места, как-то не захватывались оригинальностью тамошней природы. А как в ней много привлекательного, типично русского! Один Соловецкий монастырь, со своими громадными, массивными стенами и грозными башнями, сложенными из каменных плит, с корявыми столетними деревьями, его окружающими, и со всей оригинальной красотой архитектурных сооружений, дает много пищи художнику. Вообще, я уверен, что скоро на наш Север художники обратят много больше внимания… Сейчас я еду к себе на родину, на Северную Двину, а затем на всё лето в Соловки работать» (журнал «Художественная жизнь», 1913).
К своей духовной и творческой родине художник обращался неоднократно в мыслях и произведениях. Известны его помеченные 1912 годом картины: «Вид Соловецкого монастыря», «Внутренний вид Соловецкого монастыря» (на картине сохранилась дата – 6 августа 1912 года), «Гавань в Соловецком монастыре» и «Соловецкий монастырь со стороны дока».
Отмечены духовностью стремления художника и в освоении исторического наследия Арктики. Во вступлении к книге «У самоедов» художник писал: «В голове роились мысли о местах, где когда-то бывали малоизвестные подвижники русского дела: Савва Ложкин, штурман Розмыслов, Чиракин, Пахтусов, Циволька и проч., и проч…» (А. А. Борисов. У самоедов. От Пинеги до Карского моря. СПб., 1907, с. 5). Борисову удалось посетить зимовья Ф. Ф. Розмыслова и П. К. Пахтусова, могилу Я. Чиракина. Сотрудники МАКЭ побывали в этих местах, как и на зимовьях Саввы Лошкина (Ложкина) и А. К. Цивольки, провели комплексные исследования этих объектов.