– Джулс. Я не хочу, чтобы ты держал у себя эту вещь.
– Почему?
– Это игрушка.
– Ну и что?
– Она не сработает так, как ты хочешь.
– Откуда тебе знать?
– Просто знаю, и все.
– Ничего ты не знаешь!
Салли завел автомобиль и выдохнул так тяжело, что в груди все сжалось. Когда они подъехали к дому родителей, Джулс дернул ручку и выбежал из машины не оглядываясь.
Пятнадцать минут спустя Салли в одиночестве ехал по шоссе 8, двухполосной дороге, соединяющей Колдуотер с внешним миром. Внутри все кипело. Хотелось поехать в школу, схватить учительницу за грудки и заорать: «Вы вообще понимаете, что творите?» Завтра. Он сделает это завтра. Сейчас нужно работать – забрать чек из мебельного салона в Мосс Хилле. Дороги были мокрыми после небольшого снега с дождем, и Салли включил дворники, чтобы смахивать грязь, летевшую от других автомобилей.
За изгибом дороги начиналась открытая местность под названием Лэнкерс-филд, и Салли увидел старый знак: «ВЫ ПОКИДАЕТЕ КОЛДУОТЕР. СПАСИБО ЗА ВИЗИТ».
Он моргнул.
По низу кто-то приклеил надпись: «А вы были спасены?» В поле за знаком стояло по меньшей мере десять трейлеров и домов на колесах. Люди поставили большие белые палатки, и тридцать-сорок человек в зимней одежде бесцельно бродили туда-сюда или читали книги, кто-то копал яму для костра, а один человек играл на гитаре. Это напоминало паломничество – только вот паломники обычно стекаются к священным местам вроде реки Ганг в Индии или статуи Девы Марии Гваделупской в Мехико. Не в Лэнкерс-филд, куда Салли приезжал на велосипеде с одноклассниками, чтобы взрывать петарды.
Пора с этим заканчивать, сказал себе Салли, останавливая машину. Религиозные фанатики? Специалисты по паранормальным явлениям? Чего ждать дальше?
Он подъехал к обочине и опустил стекло. Мужчина средних лет с крючковатым носом и собранными в хвост седыми волосами сделал несколько шагов в его сторону.
– Что происходит? – крикнул Салли.
– Здравствуй, брат мой, – сказал мужчина.
– Что у вас здесь такое?
– Это священное место. Здесь Господь говорит со своими детьми.
Салли взбесился, услышав слово «дети».
– Кто вам это сказал?
Мужчина вгляделся в лицо Салли, а потом улыбнулся.
– Мы это чувствуем. Помолись с нами, брат мой. И ты тоже это почувствуешь.
– Вообще-то я здесь живу. И вы ошибаетесь. Никто здесь ни с кем не разговаривает.
Мужчина сложил ладони, как при молитве, и снова улыбнулся.
– Господи, – пробормотал Салли.
– Вот это другой разговор, брат мой, – сказал мужчина.
Салли дал по газам, и автомобиль с визгом помчался прочь. Хотелось кричать на каждого из этих глупцов, на тех, кто копает кострище, на парня с гитарой, на учителей Джулса, на покупателей в салоне связи. «Проснитесь! – хотелось сказать ему. – Живые не говорят с мертвыми! А если бы могли, думаете, я бы этого не делал? Не отдал бы свои следующие сотню вдохов за одно словечко от жены? Это невозможно. Ни один Бог на это не способен. Никакого колдуотерского чуда нет. Это какой-то фокус, уловка, прохиндейство, один большой обман!»
С него хватит. Он поговорит начистоту с учительницей Джулса. Если потребуется, дойдет до попечительского совета школы. И вот еще что. Он выведет на чистую воду всех этих шарлатанов с телефонными звонками. Докажет, что это обман. Может, он и отсидел срок, может, от него все отвернулись, может, он еле сводил концы с концами в своей новой дрянной жизни, но у него по-прежнему были мозги. Он еще умел отличать правду от лжи. Он сделает это ради сына – и других людей, переживших настоящую трагедию, – сделает то, чего никто не сделал для него.
Он распутает это дело.
Девятая неделя
– Повтори.
– Три тысячи четырнадцать.
– В один магазин?
– Да, в один.
– А обычно у них сколько?
– Четыре.
– Я перезвоню.
Терри Ульрих, замдиректора регионального отделения фирмы «Самсунг», повесил трубку и записал несколько цифр. «Дайал-Тек» в Колдуотере, штат Мичиган, оформил невероятных масштабов заказ на одну-единственную модель. В ней не было ничего особенного. Раскладушка, с которой можно звонить и, при соответствующем тарифном плане, заходить в интернет. Но на этом все. Современные телефоны гораздо интереснее: на них можно снимать видео, играть в игры. Зачем одному магазинчику продавать тысячи старых, совсем простых моделей?
Как сообщили Терри позднее, все дело в том, что женщина, утверждавшая, что ей звонят с того света, пользовалась именно такой моделью.
И купила его в том самом колдуотерском магазине.
Терри провел двумя пальцами по подбородку. Посмотрел в окно на панораму Чикаго. Выручка с одного такого заказа составит почти шестизначную сумму. Терри снова повернулся к компьютеру, открыл интернет и нашел серию сюжетов об этом колдуотерском явлении. Посмотрев видео Nine Action News в Алпине, он счел его за постановку.
Но, увидев, сколько просмотров оно собрало, схватил телефон.
– Пригласите ко мне парней из маркетинга. Быстро.
Мать Александра Белла была глухой. Люди говорили с ней при помощи резиновой слуховой трубки. Но не Александр. Он быстро заметил, что мать слышит больше, когда он приближается ртом к ее лбу и говорит тихим зычным голосом. Так она лучше улавливала вибрации его голоса – и в один прекрасный день это наблюдение сыграло важную роль в создании телефона.
Когда Жизель была в больнице, Салли говорил с ней так же – поднеся губы ко лбу, тихо пересказывал ей все воспоминания, которые приходили на ум.
«Помнишь нашу первую квартиру? Помнишь желтую раковину? Помнишь Италию? Помнишь фисташковое мороженое? Помнишь тот день, когда родился Джулс?»
И так долго, порой час напролет, надеясь, что вибрации доберутся до ее разума. Салли всегда умел ее рассмешить. Он надеялся вспомнить нечто настолько смешное, что оно пробудит ее от комы и она скажет: «О боже, да, я помню».
Но она так и не очнулась. А Салли так и не перестал пытаться. Даже в тюрьме он сидел в одиночестве, закрыв глаза, и перебирал в голове воспоминания, словно его мысли каким-то образом могли долететь до ее больничной койки. Со дня аварии и до дня смерти Жизели все, о чем он мечтал, – это услышать ее голос.
Услышать ее голос.
Этого так и не случилось.
Вот почему разговоры о колдуотерском чуде выводили его из себя. И вот почему в понедельник утром он взял в кладовке «Северного Мичигана» блокноты и папки для документов и купил небольшой кассетный диктофон, чтобы начать собственное расследование.
Он уже пытался сделать то, о чем заявляли эти люди. Он взывал к Жизели. И ничего не получил. Не существует никакого рая. Кто мертв, тот мертв.
Пора всем с этим смириться.
Самым большим крытым помещением для собраний в Колдуотере был спортзал старшей школы. Если отодвинуть трибуны и поставить складные стулья, зал мог вместить почти две тысячи человек.
К шести вечера все места были заняты.
У стены, под флагом США и багряно-белым баннером «Колдуотерская баскетбольная команда – чемпионы округа в 1937, 1998, 2004», поставили небольшую сцену. На ней сидели отец Кэрролл, пастор Уоррен и окружной депутат со свисающим над ремнем животом, то и дело вытирающий лоб платком. Джек Селлерс тоже сидел рядом в полицейской форме, как бы в напоминание о том, что на собрании следует соблюдать порядок.
Мэр Джефф Джекоби, в рубашке с расстегнутым воротником и темно-синей спортивной куртке, поднялся на сцену и взялся обеими руками за микрофон. Его первые слова – «Добрый вечер!» – разнеслись по залу с противным скрипом. Люди заткнули уши.
– Алло?.. Раз, два… Так лучше?
На собрание были приглашены только жители Колдуотера. На входе проверялись водительские удостоверения. СМИ не пустили, но журналисты ждали на улице, сидя в автомобилях с заведенными двигателями. Люди из палаточного городка тоже пришли к школе и теперь стояли на парковке под уличными фонарями и грели руки над костром, разведенным в мусорном баке. Рэй и Дайсон по очереди патрулировали территорию, хотя оба не представляли, что будут делать вдвоем против целой толпы, если начнется дебош.
Тем временем мэр в зале сумел настроить микрофон.
– Итак, – начал он, – Думаю, все знают, зачем мы здесь собрались. То, что происходит в Колдуотере – и с вами лично, Кэтрин, – крайне необычно.
Сидящая в первом ряду Кэтрин скромно кивнула, толпа согласно забормотала.
– Но эти события принесли с собой и некоторые проблемы.
Снова бормотание толпы.
– Теперь мы вынуждены справляться с наплывом туристов, пробками на дороге, предотвращать беспорядки и иметь дело со СМИ.
Голоса стали громче. Джек поерзал на стуле.
– Об этом и не только мы сегодня и поговорим. Отец Кэрролл, вы начнете?
Отец Кэрролл подошел к микрофону и настроил его под себя. Пастор Уоррен терпеливо наблюдал. Он сказал мэру, что не готов выступать перед светской публикой. Отцу Кэрроллу такие вещи давались гораздо лучше. Это было видно даже по тому, как он держался. «Почти царственно», – подумал Уоррен.
– Сперва помолимся, – начал отец Кэрролл. – Пусть в этот вечер Господь даст нам сил…
Когда люди опустили головы, Салли, сидящий у прохода, сунул руку в карман куртки и нащупал кольца блокнота. В другом кармане нажал на кнопку диктофона, чтобы начать запись.
– Друзья, нам не всегда постижим Божий замысел, – продолжил отец Кэрролл. – В Библии есть множество историй о противоречивых героях, не желающих откликаться на зов.
Моисей не хотел говорить с фараоном. Иона скрывался от Господа. Марк-Иоанн оставил Павла и Варнаву. Страх – часть нашего естества. Богу это известно…
Люди закивали. Несколько человек выкрикнули: «Аминь!»
– Сегодня я прошу вас вот о чем: не бойтесь. Вас окружают друзья. Соседи. Писание учит нас, что следует разносить радостную весть по миру. А эта весть хорошая.