– Не бойся, пап… Смерть еще не конец.
Звонок оборвался. «Смерть еще не конец». Джек почувствовал, что по лицу текут слезы, но не стал их вытирать. Слезы тоже были частью чуда, и ему хотелось как можно дольше не отпускать ни то ни другое.
Салли щелкнул мышкой. Потер глаза. Было утро, и он сидел в библиотеке с тех пор, как отвез Джулса в школу. Он был поражен тем, что ему удалось найти только по запросу «Общение с потусторонним миром». Сколько историй! От голосов во сне и ясновидящих, уверяющих, что общаются с мертвыми, до «проводников», которые записывают сообщения, поступающие из мира духов. Куча людей утверждали, что получали звонки от близких спустя несколько часов после их смерти, еще до того, как их тела были обнаружены. Много исследований было посвящено феномену электронного голоса, который упомянули в ABC News: когда звуки мертвых каким-то образом улавливаются диктофоном или специальными «устройствами» для охоты за привидениями. Салли прочитал о шведском художнике, который полвека назад записывал голоса птиц. Однажды, проигрывая запись, он услышал голос своей покойной жены.
Салли переключил на другую вкладку.
Спустя час он отстранился от экрана и вздохнул, снова перечитывая свои заметки в желтом блокноте. В спортзале с мест поднялись семь человек – и он не мог зацепиться ни за одного из них. Все, что у него было, – это подозрение, что звонки могли быть подделаны. Но если нет, тогда что это? И если звонят не из рая, то откуда?
Как и в ходе расследований на службе, он собирал информацию и анализировал ее, чтобы выявить закономерность. «Будь методичен и систематичен» – этому научил его флот. Тогда это касалось карт, погоды, поломок и данных спецслужб. Теперь же он взял семь имен, отыскал адреса этих людей в окружных архивах и почти все номера телефонов через интернет в библиотеке и, побеседовав с Роном Дженнингсом в непринужденной обстановке за обедом, собрал достаточно личной информации о каждом. Салли записал все это на левой странице блокнота, а потом на правой вывел слово «Связь?».
Приходились ли они родственниками друг другу? Нет. Жили ли на одной улице? Нет. Посещали ли одну церковь? Нет. Работали в одном бизнесе? Едва ли. Были одного пола? Нет. Возраста? Нет. Может, их фамилии начинались на одну букву? Или у всех них были дети?
Нет. Нет. Нет. Нет.
Салли бесцельно водил ручкой по бумаге. Он бросил взгляд на сидящую в наушниках Лиз. Она поймала взгляд и улыбнулась, выразительно закачав головой в такт музыке.
Пилик-пилик!.. Пилик-пилик!..
Звонил сотовый Салли. Ему выдали его на работе, чтобы всегда быть на связи и, вероятно, следить, чтобы он не бездельничал… например, как сейчас.
– Эм… Алло? – спросил он, понизив голос.
– Это Рон Дженнингс. Где ты?
– Машину заправляю. А что?
– Я забыл про еще одного клиента. Заедешь туда после обеда?
Салли не был еще ни у одного из трех клиентов, к которым должен был съездить сегодня.
– Кто это?
– «Дэвидсон и сыновья».
Салли помолчал.
– Похоронное бюро?
– Ты их знаешь?
– Был там однажды.
– Ах, да, точно… Прости, Салли.
Неловкая пауза.
– Ничего, – ответил Салли. – Я не знал, что они тоже дают рекламу.
– Один из наших преданных клиентов. Скажи, что ты к Хорасу.
– Такой высокий мужчина? Бледный?
– Да, это он.
Салли передернуло. Он надеялся никогда больше с ним не встречаться.
– Скажи ему о специальном выпуске «Небеса зовут». Спроси, не хотят ли они на всю полосу.
– Понял, Рон.
– Расценки знаешь?
– У меня с собой.
– Договоришься о полосе – будет замечательно.
– Я постараюсь, Рон.
– Мне пора, – сказал Дженнингс. – Телевизионщик на улице ждет. С ума сойти, да?
Он повесил трубку. Салли потер лоб. Очередной репортер? Специальный выпуск? Бюро ритуальных услуг?
– Эй. Никаких телефонов.
Салли поднял глаза. У его стола стояла Лиз.
– Вы в библиотеке, забыли?
– Извините.
– Может, мне его конфисковать?
– Нет, мэм. Я выключу.
– Обещаете?
– Обещаю.
– На этот раз мы вас прощаем.
– Благодарю.
– При одном условии.
– Каком?
Она села, положила небольшие ладони на стол. Посмотрела на кончики своих пальцев.
– Каком условии? – снова спросил Салли.
– Расскажите, что с вами случилось.
Салли отвел взгляд.
– О чем это вы?
– Да бросьте, я в библиотеке работаю. Весь день читаю всякое. А вы отсюда. Ваши родители все еще здесь живут. Люди обсуждали то, что случилось. Когда вы врезались в другой самолет. И вас отправили в тюрьму.
– Да? И что они говорили?
Она сцепила пальцы. Пожала плечами.
– В основном им было вас жаль. Из-за жены и так далее. – Девушка посмотрела ему в глаза. – Что случилось на самом деле?
Салли сделал глубокий вдох.
– Ну же. Я никому не скажу, – произнесла она.
Он постучал костяшками пальцев по столу.
– Давайте я просто выключу телефон.
«Что случилось на самом деле?» Этот вопрос Салли задавали со дня аварии и до момента, как он оказался за решеткой.
Аэродром Линтона был небольшим объектом в Огайо, использовавшимся как для военной, так и для гражданской авиации. Это было в субботу утром. Салли заходил на посадку. Он вышел на задание вместо Блейка Пирсона – полетел через всю страну на «Хорнете» F/A-18, потому что это давало ему возможность после двухнедельного пребывания в запасе на несколько часов увидеться с Жизелью. После этого он должен был лететь на Западное побережье, где его ожидали до наступления ночи.
Самолет окутали облака. Салли проверил все показатели; он сидел в тесной одноместной кабине, напоминавшей ему высокое узкое каноэ. Надвигалась гроза, но она была достаточно далеко и не должна была повлиять на полет. Он связался с диспетчерами, произнося слова в кислородную маску и выходящую из нее небольшую трубку-хоботок.
– Жар-птица-304 запрашивает разрешение на посадку, – сказал он.
В то субботнее утро на аэродроме было немного людей, большинство из них заканчивали ночную смену и собирались домой. Авиадиспетчер Эллиот Грей только что заступил на пост. У него был тонкий гнусавый голос – такие обычно не слишком хороши в пении.
Салли никогда не забудет этот голос.
Он стоил ему всего.
– Жар-птица-304, вас понял, – быстро произнес он. – Ваша двадцать седьмая правая.
– Жар-птица-304, принято, – ответил Салли.
Ничего особенного – Салли часто направляли на правую полосу. Он выпустил шасси и услышал шум выдвигающихся колес. Подумал о том, что уже через несколько минут увидит Жизель.
Ты мне нужна.
И ты мне нужен.
Можно будет съездить в блинную под Зейнсвиллом. Джулс любит вафли с мороженым.
– Линтон, Жар-птице-304 осталось восемь километров до двадцать седьмой правой, – сказал Салли.
– Жар-птица-304, вас понял. Разрешаем посадку на двадцать седьмую правую… Другой борт на двадцать седьмой левой.
Салли снизил скорость. Теперь, с выпущенными шасси, полет напоминал не ровное движение ракеты, а тряску в танке. Он скорректировал тангаж[6], газ и вошел в глиссаду[7], готовясь к посадке. Снаружи не было ничего, кроме туманных облаков.
В эфире послышались треск и неразборчивые слова. Наверное, помехи из-за борта на соседней полосе, двадцать седьмой левой. Салли подождал еще, но теперь радио молчало.
В пяти километрах от аэродрома Салли вывел «Хорнет» из тумана. Он увидел внизу землю, порезанную на крупные квадраты полей, деревья и фермы. Заметил впереди посадочную полосу. Самолет двигался точно по нужному курсу. Еще десять минут – и они будут говорить о блинчиках с женой.
И тут…
Хр-р-рясь!
Резкий удар снизу. Дикая тряска. Самолет мощно на что-то натолкнулся.
– Какого хрена? – сказал Салли.
Он как будто кого-то переехал – на высоте двести пятьдесят метров над землей.
Пилотаж. Навигация. Коммуникация.
Это правило известно всем, кто учился летать. Инструкторы вбивают его в голову каждому на случай нештатной ситуации во время полета.
Пилотаж. Первоочередная твоя задача при возникновении проблемы – продолжать управлять самолетом.
Навигация. Следующий шаг – выясни, куда нужно лететь.
Коммуникация. И только после этого сообщи земле о том, что происходит.
Хоть немного нарушишь порядок – и ты влип по уши. Поэтому, прежде чем осмыслить удар и возможный урон от него, Салли прибавил мощности и попытался выровняться.
Пилотаж. Кровь из носу – управляй самолетом! Салли потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что это невозможно. Сигнальное табло мигало красным. Приборы один за другим выходили из строя. В ушах билось размеренное «бип-бип-бип!». Двести десять метров. Мощность самолета падала. Корпус начало трясти. Сто восемьдесят метров. Даже в шлеме Салли слышал, как шум двигателя ослабевал, звук становился все ниже и тише.
Навигация. Успеет ли он добраться до аэродрома? Салли проверил глиссаду, посмотрел в лобовое стекло и понял, что может не дотянуть до взлетно-посадочной полосы, а, учитывая состояние самолета, об уходе на второй круг не могло быть и речи. Сто пятьдесят метров. Он падал слишком быстро. Безопасно приземлиться было некуда, так что оставался единственный вариант: увести борт подальше от людей и попрощаться с жизнью. Сто двадцать метров. В восьмистах метрах от аэродрома Салли заметил пустую поляну и повернул в ту сторону.
Коммуникация. «Жар-птица-304, аварийная ситуация! – прокричал он. – Борт неуправляем. Буду катапультироваться».
Раз в год он тренировался делать это в симуляторе на военно-морской базе и, как и все пилоты, молился, чтобы ему никогда не пришлось столкнуться с подобным в реальной жизни. Сердце колотилось; в каждом нерве звенело напряжение. Салли вдруг заметил, что вспотел. Он ввел самолет в пикирование, отпустил штурвал и вжался спиной в кресло, чтобы не сломать шею от силы выброса. И потянулся обеими руками к ручке над головой.