– Все в порядке, – сказал Джек. – Он звонил тебе, а не мне.
Салли записал в своем желтом блокноте заголовок «Подробности?». Он еще раз просмотрел имена в списке: Тесс Рафферти, Кэтрин Йеллин, Дорин (Селлерс) Франклин, Анеш Баруа, Эдди Дукенс, Джей Джеймс, Элайас Роу. Красным цветом вычеркнул Келли Подесто.
Задумчиво постучал ручкой по столу.
– Как дела у сыщиков?
Лиз смотрела на него из-за своего стола, за которым на приставленной табуретке сидел Джулс – раскрашивал мультяшного слона.
– А-а-а… – выдохнул Салли, откинувшись на спинку стула. – Пытаюсь разобраться.
– С чем?
– Как у кого-то получилось собрать столько личной информации о людях.
– О мертвецах?
Джулс поднял глаза.
– Можно потише? – сказал Салли.
– Извини.
– Я знаю, что такое «мертвец», – заявил Джулс. – Это то, что случилось с мамой.
Джулс отложил синий карандаш и взял красный.
– Слушай, Джулс… – сказала Лиз.
– Мама все еще может разговаривать. Она позвонит мне.
Лиз вздохнула и подошла к Салли, у которого что-то съежилось внутри от того, как неловко она двигала ногами и бедрами. Интересно, появится ли когда-нибудь лечение от ее болезни. Лиз такая юная. Может, кто-нибудь успеет что-нибудь изобрести.
– Прости, пожалуйста, – сказала Лиз, садясь рядом с ним.
– Не бери в голову.
– Тебе нужны подробности. А как же некрологи?
– А что с ними?
– Тот, кто писал их, должен многое знать об этих людях, так?
– Даже больше тебя. Есть одна женщина…
– Мария Николини.
– Ты ее знаешь?
– Все ее знают.
– Она пишет некрологи. И у нее хранятся толстые папки.
– Знаю. Так что?
– Что? – Салли усмехнулся. – Мария? Если за голосами скрывается эта милая женщина, я сожру собственные ботинки.
Лиз покачала головой.
– Да. Мария никогда бы никому не навредила. Разве что выболтала весь мозг.
– Говорю же.
– Но если все эти файлы у нее, кто еще имеет к ним доступ?
– Никто. Они хранятся у нее в кабинете.
– Уверен?
– К чему ты клонишь?
Лиз бросила взгляд на Джулса, он был с головой погружен в раскраску.
– Просто, когда я училась в колледже, я прослушала пару курсов по журналистике. Нам говорили, что всегда нужно делать копии любых документов – на случай, если кто-то усомнится в твоих источниках. «Сохраняйте все ваши записи и наработки».
– Стоп. – Салли пристально посмотрел на нее. – Ты про газету? Хочешь сказать, у кого-то есть эти файлы и он проворачивает все это… из офиса «Северного Мичигана»?
Она подняла бровь.
– Где работаешь ты.
Если бы Джефф Джекоби знал, сколько сил требует работа мэром, он никогда бы не баллотировался на этот пост. Он сделал это только потому, что власть всю жизнь давалась ему легко; он обладал ею как директор банка, обладал ею как президент торговой ассоциации, обладал ею в загородном клубе «Пинион Лейк», где занимал пост председателя совета директоров. Так почему бы не попробовать и здесь, в Колдуотере? Черт возьми, что может быть сложного в работе мэром? За нее даже платят копейки.
Кто же мог знать, что именно на его срок выпадет самое громкое событие в истории округа? Но теперь, когда Колдуотер постепенно обретал международную славу, Джефф не собирался упускать свой шанс – уж точно не из-за какой-то Келли Подесто и ее жажды внимания.
«Пусть предоставят доказательства». Так сказал телепродюсер Лэнс. Поэтому в среду днем Джефф организовал обед «У Фриды» и пригласил на него Лэнса, Клинта, начальника полиции Джека Селлерса (для осуществления задумки Джеффа требовалась охрана) и самую главную фигуру во всем этом – Кэтрин Йеллин, которая, получив приглашение от Джеффа, ответила, что ей надо посоветоваться с «подругой» – репортером Эми Пенн, которая сказала, что ей надо посоветоваться с начальством, которое, с радостью обнаружил Джефф, принадлежало к той же телевизионной сети, через которую выходило в эфир то самое ток-шоу, из-за которого Лэнс с Клинтом и приехали в Колдуотер.
Джефф быстро понял, что СМИ обладают двумя сторонами: первая хочет заполучить новости, а вторая – чтобы их не заполучил никто другой.
Он подыграет их желаниям. В банковской сфере его называли Решальщиком. И, усадив Кэтрин, Джека, Эми, Фила, Лэнса и Клинта за один стол, он докажет, что получил это прозвище не зря. Он заметил, что все выложили свои сотовые на стол. Взглянул на розовую раскладушку Кэтрин. Тот самый телефон, с которого все началось.
– Итак, – начал он, когда Фрида принесла всем воды со льдом, – благодарю вас всех, что пришли…
– Можно спросить? – перебила Кэтрин. – Почему мы собрались именно здесь? Тут столько людей.
В закусочной действительно было яблоку негде упасть, и, хотя компания села за дальний столик, она моментально стала объектом всеобщего внимания. Посетители не сводили с них глаз. Журналисты щелкали фотоаппаратами. Именно этого Джефф и хотел.
– Подумал: почему бы нам не поддержать местный бизнес?
– У Фриды и без нас все прекрасно, – буркнул Джек.
Джефф взглянул на начальника полиции, чей левый висок был заклеен пластырем.
– Ты прав, Джек, – ответил он. – Но мы уже здесь, так что предлагаю поговорить о том, зачем мы сегодня собрались.
После этих слов он раскрыл остальным детали своего плана.
Первое. Кэтрин планировала поделиться своим телефонным разговором со всем миром.
Второе. Продюсерам ток-шоу нужно было убедиться, что колдуотерское чудо не выдумка.
Третье. Остальные «избранные» переживали, что ложь Келли плохо на них отразится.
Четвертое. Девятый канал не хотел ни с кем делиться эксклюзивными репортажами о Кэтрин.
Пятое. Приближалось Рождество.
Джефф обдумал все эти обстоятельства, и ему в голову пришел «беспроигрышный план». Если Кэтрин при всем городе примет звонок с того света и все услышат голос ее покойной сестры, а произойдет все это в эфире известного телешоу, то ни у кого не останется сомнений по поводу истинной природы колдуотерского чуда. Остальных «избранных» перестанут подозревать во лжи. Келли Подесто будет прощена. Это станет отличной рождественской историей. А поскольку телешоу выходит в эфир через ту же телевизионную сеть, что и передача Nine Action News (на этом моменте Джефф вообразил себя генеральным директором на телевидении), то разве это не пойдет на пользу Филу и Эми? Перекрестная реклама, кажется, так это называется?
– Мы можем сделать так, чтобы материал был освещен только в наших новостях? – спросил Фил.
– Нам без разницы, – ответил Лэнс.
– Эми может прогреть аудиторию перед выпуском.
– Хорошо, – сказал Клинт.
– Где это будет?
– Может, на сидродельне? – предложил Джефф.
– На улице?
– А почему нет?
– Погода может все испортить.
– Может, в банке?
– Вы хотите снять шоу в банке?
– Есть же еще церкви.
– Неплохой вариант.
– А в какой именно?
– В Сент-Винсент?
– Или в «Жатве надежды»?
– Может, в школе?
– Спортзал может подойти…
– Мы уже делали так раньше, когда…
– СТОП! ХВАТИТ! НЕЛЬЗЯ ЭТОГО ДЕЛАТЬ! ЭТО НЕПРАВИЛЬНО!
В закусочной на несколько секунд повисла тишина. Лэнс с Клинтом сердито вытаращились. У Джеффа отвисла челюсть. Можно было бы подумать, что кричала Кэтрин, которую уговаривали поделиться с миром голосом покойной сестры, или Джек, которому только что сообщили о грядущем массовом мероприятии, хотя его голова еще не зажила после предыдущего.
Но на самом деле голос, проревевший «ХВАТИТ!», принадлежал женщине, с которой, в каком-то смысле, все и началось.
Эми Пенн.
– Ты что творишь? – тихо прорычал Фил.
Эми сидела, уставившись перед собой, словно в трансе.
Она даже не поняла, что эти слова вырвались из ее рта.
Элайас Роу смотрел, как маленькие волны набегают на берег. Ему нравилось стоять на южной границе Великих озер. Он мог часами любоваться движением воды. Его друг, живший в Майами, в шутку говорил: «Озеро не океан, как долго на него ни смотри». Но для Элайаса, который в мальчишеские годы каждое лето катался на лодке и плавал в этих водах, выезды на побережье были сродни паломничеству.
Было утро пятницы. Он направлялся на север. Остановился на несколько минут, чтобы насладиться одиночеством. У кромки воды он заметил пластинки льда: зима медленно вступала в свои права.
Элайас сунул руки в карманы жилета.
И почувствовал, как завибрировал телефон.
Это был телефон, который он нехотя купил в том мобильном салоне в Колдуотере. Прошло пять дней с начала их с Салли эксперимента. Элайас никому не давал свой новый номер. Он посмотрел на дисплей.
«Неизвестный номер».
Элайас трижды шумно выдохнул, как человек, готовящийся к погружению.
А потом нажал на кнопку и спросил:
– Кто это?
Три минуты спустя трясущимися руками он набрал номер, записанный на клочке бумаги.
– Ты был прав, – прошептал он, как только Салли взял трубку. – Он только что мне позвонил.
– Кто?
– Ник.
В тот вечер пастор Уоррен стоял перед заполненным людьми залом в «Жатве надежды». Сегодня изучали Библию, но даже такое мероприятие пару месяцев назад собрало бы не больше семи человек. А теперь их было по меньшей мере пять сотен.
– Я хотел бы поговорить с вами о манне небесной, – начал он. – Все знают, что такое манна?
– Пища из рая, – крикнул кто-то.
– Пища от Бога, – поправил пастор Уоррен. – Но да, действительно, она падала с неба. Каждое утро. Когда дети Израиля скитались по пустыне.
– Пастор?
Мужчина поднял руку. Уоррен вздохнул. У него немного кружилась голова, и он надеялся закончить занятие побыстрее.
– Да, молодой человек?
– Душе в раю нужно питаться?
Уоррен моргнул.
– Я… Я не знаю.
– Я говорил с Тесс. Она сказала, что ее мать ничего об этом не говорила.
– И Кэтрин тоже никогда об этом не говорит, – добавил кто-то еще.