– Да, – ответил Салли. – Дом, который поможет доказать, что вы правы.
Лью коснулся своего подбородка.
– Продолжайте.
Без пяти минут час под бурные аплодисменты толпы из отапливаемого шатра вышла ведущая шоу. На ней были пальто цвета фуксии, черная водолазка, юбка до колен, черные колготки и сапоги. Ведущая устроилась на высоком стуле. С другой стороны сцены появились Тесс Рафферти, Анеш Баруа, Эдди Дукенс и Джей Джеймс. Они тоже сели на выстроенные в ряд стулья.
Наконец вышла Кэтрин Йеллин – она была в сиренево-синем брючном костюме, который помогла выбрать Эми. В левой руке она держала розовый телефон. Толпа взревела, все зааплодировали и принялись оживленно переговариваться. Кэтрин подвели к стулу, стоящему отдельно, прямо рядом – это была спонтанная идея Лэнса – с Джеком Селлерсом, колдуотерским начальником полиции, который выглядел потерянным после разговора с мертвым сыном.
– Спасибо всем, кто пришел! – прокричал в микрофон мэр города Джефф Джекоби. – Мы начинаем. Помните: прямую трансляцию будет смотреть весь мир. Поэтому, что бы ни случилось, давайте постараемся достойно представить наш город.
Мэр повернулся и указал на седовласого священника.
– Отец Кэрролл, прежде чем мы начнем, не могли бы вы благословить всех собравшихся?
Салли объезжал припаркованные машины по заснеженным газонам, пытаясь как можно быстрее добраться до шоссе 8. На каждой кочке его бросало то вперед, то назад, пару раз Салли чуть не влетел носом в приборную панель. Он взлетал на бордюры и спрыгивал с них, подвеска стучала в знак протеста. Выбора не было: если он сбавит скорость, машина утонет в снегу.
У Салли были адрес и карта, наспех нарисованная на клочке бумаги. Если верить записям в риелторской конторе, пятнадцать месяцев назад Хорас купил недвижимость – большой участок со старым фермерским домом и с амбаром – на окраине Мосс Хилла. Он заплатил наличными. Поскольку сделкой занималась контора Кэтрин, у них сохранились копии документов о праве собственности. Лью охотно показал им эти копии, добавив: «Никогда не верил Кэтрин, даже когда ей позвонили сюда, в офис».
Салли вывернул с газона на более или менее расчищенную улицу – автомобиль подскочил, столкнувшись с укатанным слоем снега. У Салли перед глазами стояло вытянутое изможденное лицо Хораса, и он мысленно перебирал все их разговоры, пытаясь понять, какую роль Хорас во всем этом играет.
«Церемония прощания прошла хорошо. Полагаю, ее семья вам уже рассказала».
«Я и есть ее семья».
«Несомненно».
У Салли крутило желудок. Он свернул на шоссе 8, которое, оказывается, почистили от снега, и шины «Бьюика» благодарно сцепились с дорожным покрытием. Салли нажал на газ. Слева в сторону Колдуотера тащилась километровая пробка. На дороге, ведущей из города, не было никого.
«Как вы, мистер Хардинг?»
«Не очень».
«Я понимаю».
Он глянул на часы.
Десять минут второго.
Трансляция уже началась.
По просьбе королевской семьи Александр Грейам Белл согласился поучаствовать в мероприятии мирового значения: продемонстрировать работу телефона королеве Виктории. Это произошло в ее личном дворце на острове Уайт 14 января 1878 года, менее чем через два года после того, как императорский принц Бразилии воскликнул: «Боже мой! Оно говорит!» Телефон уже был значительно усовершенствован, и королеве предстояло поучаствовать в самом изощренном шоу того времени. Предполагалось наладить связь с четырьмя разными локациями, чтобы Ее Величество могла услышать в трубке все перечисленное: голос из соседнего дома, четырех певцов в Каусе, горниста в Саутгемптоне и органиста в Лондоне.
Репортеры из газет вели репортаж об этом событии. Все знали, что если королева останется под впечатлением, то телефону будет обеспечено богатое будущее во всей Британской империи. Однако за несколько минут до начала Белл обнаружил, что три из четырех линий не работают. У него не было времени на решение этого вопроса, а когда он поднял глаза, то увидел, что в комнату входит королевская свита. Он слегка поклонился, и его представили Ее Величеству королеве Виктории, ее сыну герцогу Коннаутскому и ее дочери, принцессе Беатрисе.
Королева спросила через своего придворного, не будет ли профессор так любезен рассказать об «устройстве, которое он зовет телефоном».
Белл поднял трубку, сделал вдох и мысленно помолился о том, чтобы последняя, четвертая, линия не оборвалась.
В окружной больнице под тихое бормотание телевизора Элайас Роу положил руку на тонкое запястье пастора Уоррена.
– Началось, пастор, – тихо сказал Элайас.
Уоррен открыл глаза.
– Мм… Ладно.
Элайас посмотрел в коридор. Людей почти не было, поскольку многие из персонала поехали смотреть трансляцию – некоторые даже заявили, что берут отгул по религиозным соображениям. По всему Колдуотеру, да и на территории почти всей страны, у людей появилось стойкое ощущение, что в эту историческую дату, за три дня до Рождества, жизнь общества может измениться навсегда. Подобное жители США испытывали утром перед важными выборами или в ту самую ночь, когда человек впервые ступил на Луну.
Элайас пришел навестить пастора, потому что после вчерашних безумных разборок Салли и Элвуда ему хотелось привести мысли в порядок. Они с Уорреном помолились. И теперь Элайас сидел в мягком кресле у койки и они вместе наблюдали за кульминацией самых странных четырех месяцев в их жизни, пока ведущая телешоу представляла зрителям «избранных» и Кэтрин Йеллин. Камеры время от времени выхватывали людей из зала, многие держались за руки или сидели с закрытыми глазами, произнося молитвы.
– Кэтрин, – сказала ведущая, – ты попросила свою сестру Диану, чтобы она связалась с нами сегодня, все верно?
– Да, – ответила Кэтрин.
«Явно волнуется», – отметил Элайас.
– Ты объяснила ей зачем?
– Да.
– Что ты ей сказала?
– Я сказала, точнее спросила: хочет ли Господь, чтобы весь мир знал, что рай существует, и спросила, не могла бы она доказать это… В общем, всему миру.
– И она согласилась?
Кэтрин кивнула, бросив взгляд на раскладушку.
– Вы держите список вопросов, за которые проголосовало больше всего зрителей со всего света, – это вопросы о рае, на которые люди больше всего хотят знать ответ.
Кэтрин приподняла планшет, который ей вручили ранее.
– Да.
– А все остальные, – сказала ведущая, поворачиваясь к остальным «избранным», – насколько я понимаю, принесли с собой телефоны. Покажете их нам?
Они достали каждый свой мобильник, кто-то положил его себе на колени, а кто-то вытянул перед собой. Камеры взяли телефоны крупным планом, каждый по очереди.
– Что ж, феномен голосов, связывающихся с нами из загробного мира, возник не сегодня, – сказала ведущая, поворачиваясь лицом к телесуфлеру. – Сейчас мы поговорим с экспертом – доктором Саломе Депавзной, специализирующейся на паранормальных коммуникациях. Она подключается к нам из Хьюстона. Доктор Депавзна, спасибо, что вы с нами.
На огромных экранах появилась женщина средних лет с мелированными седыми волосами, сидящая на фоне хьюстонского городского пейзажа.
– Рада быть здесь, – начала она.
– Скажите, доктор… Были ли другие люди, которые тоже могли связываться с…
Дзы-ы-ынь.
Ведущая замолкла. Гости завертелись на местах.
Дзы-ы-ынь.
Сидящая на сцене Тесс опустила глаза.
Звонил ее новый телефон.
– Боже мой, – прошептала она.
Дзы-ы-ынь.
А потом… Би-и-ип…
А потом… Пилик-пилик…
Сначала один, потом другой – и вскоре все сотовые в руках «избранных» разрывались от звонков. Все пятеро глядели друг на друга, ошарашенные.
– Алло? – сказала доктор Депавзна на экране. – Связь пропала?
Осознав, что происходит, зрители закричали:
– Поговорите с ними!
– Ответьте!
Тесс посмотрела на Анеша, он посмотрел на Джея, а тот – на Эдди. На другой стороне сцены Джек Селлерс, вскочивший с места вместе с Кэтрин, увидел шок на ее лице, а потом она вдруг повернулась к нему.
Потому что у него тоже звонил телефон.
Нужный Салли дом стоял в конце немощеной, не чищенной от снега дороги. Салли вышел из машины. Территория была обнесена высоким забором из проволочной сетки, а сам дом располагался в глубине участка. Амбар находился еще дальше, за домом. Салли заметил калитку, но сообщать о своем прибытии хозяину не собирался. Он сделал вдох, подбежал к сетке и запрыгнул на нее, цепляясь пальцами за ячейки. За десять лет военной подготовки он научился карабкаться через преграды, но из-за того, что не служил уже несколько лет, приходилось справляться с одышкой. Он долез до самого верха, перекинул ногу через торчащие концы проволоки, быстро перелез на ту сторону, отцепился и, сгруппировавшись, спрыгнул.
«Вы меня помните?»
«Мистер Хардинг».
«Зовите меня Салли».
«Хорошо».
Салли брел по участку, предвкушая их встречу. Снега было много, и каждый шаг давался ему с таким трудом, словно он тягал железо коленями. У него слезились глаза. Из носа текло. Приблизившись к фермерскому дому, он увидел рядом с амбаром большую постройку, похожую на коробку. Оттуда торчал высокий столб высотой около двадцати метров, к которому было приделано нечто, похожее на поломанный стальной канделябр. Сверху свисали ветки с зелеными листьями, как будто кто-то пытался замаскировать конструкцию под дерево. Только вот деревья вокруг стояли голыми, да и фальшивые листья были ярче иголок на растущих неподалеку соснах.
Уж что-то, а камуфляж Салли распознавал с первого взгляда.
Это была телефонная вышка.
– Анеш? Что сказала ваша дочь?
– «Мы здесь».
– Тесс. А ваша мать?
– «Мы здесь».
– Джей. Ваш бизнес-партнер?
– «Мы здесь».
– Эдди. Ваша бывшая жена?
– То же самое.