– Начальник полиции Селлерс. – Ведущая посмотрела на смущенного Джека: он стоял в центре сцены между Кэтрин и другими «избранными», как школьник, которого вызвали из шеренги. – Что голос сказал вам?
– Мне звонил сын. – Джек услышал, как его усиленный аппаратурой голос разнесся над трибунами, как будто он прокричал эти слова в каньон.
– Как зовут вашего сына?
Джек помешкал.
– Робби.
– Когда он умер?
– Два года назад. Он был военным.
– Робби уже звонил вам раньше?
Джек поднял подбородок. Интересно, где сейчас Дорин и как она все это воспримет? Ему захотелось извиниться. Он посмотрел на ту половину сцены, где сидела Тесс, и девушка мягко ему кивнула.
– Да. Он все это время звонил мне.
В зале послышались удивленные вздохи.
– И что он сказал сейчас?
Джек сглотнул.
– «Смерть еще не конец».
Ведущая посмотрела в объектив главной камеры и сцепила руки на коленях, вспыхнув от осознания того, что только что стала частью исторического момента. Все телефоны зазвонили одновременно? Каждый из голосов передал краткое послание, а потом отключился? «Смерть еще не конец?» Она выдержала многозначительную паузу, думая о том, что эту пленку будут пересматривать многие поколения.
– Хорошо, давайте подытожим: мы только что стали свидетелями…
– МЫ НИЧЕГО НЕ СЛЫШАЛИ!
Рявкнул голос с трибун. Ведущая попыталась разглядеть кричащего. Она прикрыла глаза ладонью, защищаясь от яркого света.
– МЫ НИЧЕГО НЕ СЛЫШАЛИ! ОТКУДА НАМ ЗНАТЬ, ЧТО ЭТО ПРАВДА?
Люди завертелись, выкручивая шеи. Оператор приблизил лицо мужчины в переднем ряду, седого, в длинном пальто, пиджаке и галстуке. Он тут же появился на больших экранах.
– МОЖЕТ, ОНИ ВРУТ! – кричал Элвуд Джупс.
Он поднял руки в стороны, повернулся направо, потом налево, взывая к горожанам.
– МЫ НИЧЕГО НЕ СЛЫШАЛИ, ВЕРНО?
Салли положил руки в перчатках на деревянную стену амбара и прижался к ней ухом. Услышал какие-то приглушенные звуки, но ничего не смог разобрать. Всего в пяти метрах от него были большие ворота, но Салли точно не собирался в них стучать. Если за всем происходящим действительно стоял Хорас, нужно было поймать его за руку прямо на месте преступления.
Фундамент амбара был каменным, крыша жестяной, стены обшиты кедровыми досками. Окон не было. Салли двигался от южной стены амбара к восточной. Силы иссякли, все тело дрожало; легкие горели. Лишь представив, как Джулс, его маленький сынишка, берет трубку и отвечает на фальшивый звонок Хораса, отталкивающего Хораса, безэмоционального Хораса, похожего на привидение, слишком уж тощего Хораса, Салли нашел в себе силы продолжать путь, проваливаясь в новые сугробы, пока не дошел до северной стены, на которой увидел металлический рельс три метра длиной.
А под ним – раздвижную дверь.
– Что вы хотите сказать? – спросила ведущая, встав на край сцены. – Что все эти люди нас обманывают?
– Пока выглядит именно так, – ответил Элвуд в принесенный на трибуну микрофон. Его заявление взволновало толпу.
– Они пришли сюда, чтобы услышать голос с небес, – напомнил он зрителям, – а увидели лишь, как пятеро людей отвечают на звонок и пересказывают, что они там услышали.
– Вы живете в Колдуотере? – спросила ведущая.
– С самых пеленок, ха.
– И чем занимаетесь?
– Я журналист в местной газете.
Ведущая быстро глянула на своего начальника.
– А почему сидите отдельно от СМИ? – спросила она.
– Потому что я прежде всего горожанин. В школу здесь ходил. Женился. Растил здесь дочку.
Он сделал паузу.
– И умерла она тоже здесь.
Зрители зашептались. У Элвуда дрогнул голос.
– Местные знают. Моя дочь покончила с собой на мосту. Она была хорошей девочкой с плохой болезнью и больше не хотела жить.
Ведущая взяла себя в руки.
– Я очень сочувствую вашей…
– Не надо. Вы ее не знали и меня не знаете. Но пару месяцев назад мне тоже позвонили, ха.
– Погодите. Вам позвонила ваша покойная дочь?
– Голос был ее.
Толпа снова ахнула.
– И как вы отреагировали?
– Я сказал: «Кто бы ты ни был, кончай дурить, не то в следующий раз запишу на пленку и пойду в полицию».
– И?
– И больше она не звонила.
Он вытер лицо платком.
– Поэтому я хочу услышать, только и всего. Хочу услышать другой настоящий голос, который расскажет о рае, и пусть зрители судят сами. Пусть они решат. Тогда я пойму…
Его голос затих.
– Поймете что? – спросила ведущая.
Элвуд отвел глаза.
– Ошибся ли я тогда.
Он снова вытерся. Отдал микрофон. Толпа молчала.
– Что ж, мы здесь именно за этим, – сказала ведущая, снова усаживаясь на свой стул. – И, Кэтрин Йеллин…
Она повернулась туда, где сидела Кэтрин, в паре метров от которой мельтешил специально назначенный оператор.
– …в этом мы рассчитываем на вас.
Кэтрин сжала в руке розовый телефон сестры. У нее вдруг возникло чувство, будто на нее смотрят все жители Земли.
Салли ухватился за край раздвижной двери. В этот хват он вложил все свои оставшиеся силы. Он знал, что будет лишь один шанс застать Хораса врасплох и действовать нужно быстро. Салли трижды выдохнул, а затем – не колеблясь, перед этим нажав на защелку, – резко дернул дверь и ворвался внутрь.
Было темно, и глазам потребовалось время, чтобы привыкнуть. Он увидел большие аппараты, маленькие красные лампочки, блоки питания, напоминающие змей кабели. Какое-то оборудование было вмонтировано в стойку, но какое именно, разобрать не получалось. Еще в помещении были большой металлический стол и пустой стул. Шум, который слышал Салли, исходил от плоского телевизора.
Показывали мультики.
– Хорас! – закричал Салли.
Его голос эхом вознесся до стропил амбара. Салли медленно ходил вокруг оборудования, бросая взгляды налево и направо.
– Хорас Белфин!
Ничего. Он подошел к столу: на нем были аккуратно разложены стопки бумаг, в кофейной кружке стояли желтые фломастеры. Салли нажал кнопку на лампе, и на стол полились лучи света.
Он выдвинул один из ящиков. Канцелярские принадлежности. Еще один. Компьютерные кабели. Еще один.
Салли моргнул.
Внутри лежали уже знакомые ему документы. Папки Марии. С теми же цветными разделителями. На обложках значились знакомые имена.
Баруа. Рафферти. Селлерс. Йеллин…
Он остолбенел.
На последней папке было написано: «Хардинг, Жизель».
– Мистер Хардинг!
Салли резко обернулся.
– Мистер Хардинг!
Голос раздавался снаружи. У Салли так сильно тряслись руки, что не получалось задвинуть ящик.
– Мистер Хардинг! Прошу вас, выходите!
Он, следуя за звуком, подошел к выходу из амбара, втянул носом воздух и выглянул из-за ворот.
– Мистер Хардинг!
Рядом с домом в черном костюме стоял Хорас и махал ему рукой.
– Сюда! – крикнул он.
Когда Кэтрин рожала первого ребенка, Диана была с ней в родильной палате – как и Кэтрин была с Дианой, когда родилась ее первая дочь. Когда схватки усиливались, сестры брались за руки.
– Еще чуть-чуть, – успокаивала Диана. – Ты справишься.
По лицу Кэтрин струился пот. Два часа назад Диана привезла ее в больницу – Деннис был на работе, – на опасной скорости лавируя между машинами.
– Не верится… что нас… не остановили, – сказала Кэтрин между вдохами.
– Жаль, что не остановили, – ответила Диана. – Всегда хотела сказать копу: «Я не виновата, у меня тут дамочка рожает!»
Кэтрин чуть не рассмеялась, но тут же почувствовала острейшую боль.
– Боже мой, Диана, как ты это выдержала?
– Легко. – Диана улыбнулась. – У меня была ты, помнишь?
Кэтрин вспоминала этот разговор, когда, держа в руке розовую раскладушку, глядела на толпу. Шоу ушло на рекламу, освещение убавили, и Кэтрин внезапно захотелось ускользнуть отсюда и отправиться домой, чтобы дожидаться голоса Дианы в одиночестве, а не со всеми этими людьми, камерами, разрывающимися телефонами и этим чудиком Элвудом Джупсом! И желательно – без всех этих выжидающих взглядов, вперившихся в нее с трибун.
Она окинула взглядом сцену. Визажистка поправляла макияж ведущей. Ассистенты двигали тепловые пушки ближе к гостям. Джек Селлерс стоял в паре метров от Кэтрин и смотрел на носки своих туфель.
Кэтрин разглядывала полицейского. Они встречались всего раз или два, еще когда колдуотерцев знали по имени и профессии: «Джек, начальник полиции», «Кэтрин, риелтор», – до того как город разделился на тех, у кого звонят телефоны, и тех, у кого – нет.
– Извините, – сказала она.
Джек поднял глаза.
– Как думаете, о чем он говорил? Ваш сын.
– В каком смысле?
– Когда он сказал: «Смерть еще не конец». Как думаете, что он имел в виду?
– Рай, наверное. По крайней мере, я на это надеюсь.
Он отвернулся.
– Я не собирался никому рассказывать.
Кэтрин проследила за его взглядом – Джек смотрел на толпу.
– Теперь уже поздно, – прошептала она.
И на этих словах ее телефон зазвонил.
Салли осторожно поднялся на крыльцо и коснулся дверного косяка, прежде чем зайти в дом. Хорас жестом пригласил его внутрь – «Сюда!» – а потом исчез. «Если это какая-то ловушка, – подумал Салли, – подготовлен я неважно». Медленно продвигаясь вперед, он осмотрелся по сторонам в поисках чего-нибудь для самозащиты.
Коридоры были узкими, полы старыми и потертыми, стены выкрашены в бледные тона; каждая комната казалась какой-то маленькой, словно сохранившейся с тех времен, когда люди тоже были меньше ростом. Салли прошел кухню с цветочными обоями и шкафчиками из светлого дуба, на столешнице стоял кофейник. Салли услышал внизу голоса и увидел в конце коридора перила, ведущие в подвал. Что-то внутри говорило: «Беги». С другой стороны, Салли понимал, что должен туда спуститься. Скинул с себя тяжелое пальто, и оно тихо соскользнуло на пол. По крайней мере, теперь было пространство для маневра.