Он подошел к лестнице.
Подумал о Жизели.
«Останься со мной, милая».
И начал спускаться.
Через девять лет после изобретения телефона Александр Белл экспериментировал с воспроизведением звука. Он записал свой голос, говоря в мембрану, вибрация которой передавалась на иглу, вырезающую канавки в восковом диске. Белл произнес несколько чисел. А в конце, чтобы обозначить свое авторство, сказал: «Слушайте мой голос… Александр… Грейам… Белл».
Больше века этот диск лежал нетронутым в музейной коллекции – пока наконец не появилась компьютерная технология, использующая свет и 3D-камеру для того, чтобы извлечь звук из воскового слепка. Исследователи впервые услышали голос мертвеца. И отметили, что Александр произносит свое имя с небольшим шотландским акцентом.
Сегодня люди создают бесчисленное количество «отпечатков» голоса за день, в основном записывая голосовые сообщения. Благодаря ценному изобретению Белла человеческая речь сперва путешествовала по короткому проводу, а теперь может передаваться через спутники и переводиться в цифровые данные – данные, которые можно хранить, копировать и, при желании, подделывать.
Когда Салли спустился в подвал, он не знал, что перед ним именно такое устройство. Он просто увидел Хораса, сидящего в компьютерном кресле, а перед ним – телевизионные экраны, передающие картинку с футбольного поля. Вокруг Хораса располагались компьютерные мониторы, несколько клавиатур и многочисленные стойки с электронным оборудованием. Десятки кабелей, связанные в пучки, поднимались по стене и через отверстие тянулись к амбару.
– Садитесь куда вам удобно, мистер Хардинг, – сказал Хорас, не оборачиваясь.
– Что вы делаете? – прошептал Салли.
– Сами знаете, иначе бы вас здесь не было. – Хорас что-то ввел на клавиатуре. – Вот так.
Он нажал еще одну клавишу, и на экране появилась Кэтрин Йеллин, смотрящая в экран своего телефона. Он зазвонил. Первое «дзы-ы-ынь». Потом второе. Камеры взяли Кэтрин крупным планом, и она ответила.
– Алло… Диана? – сказала она.
Ее голос, загремевший из колонок в подвале, вернул Салли в реальность. Хорас сверялся с каким-то списком на экране. И нажимал на клавиши.
– Привет, сестренка.
Это был голос Дианы Йеллин.
Салли услышал его в подвале. Кэтрин – из приложенного к уху телефона. Толпа услышала с трибун. А зрители по всему миру – из телевизоров и компьютеров, и все благодаря сигналу, отправленному с оборудования Хораса на сотовый телефон, откуда он был передан на усилительную плату, а потом и на все другие приемники.
Мечта Александра Белла о том, чтобы люди могли общаться на расстоянии, обернулась неожиданными последствиями.
Воссозданный голос умершей девушки прямо сейчас вел разговор с живыми людьми.
– Диана, это ты, – сказала Кэтрин.
Хорас быстро что-то напечатал.
– Я здесь, Кэт.
– Нас слушают другие люди.
Снова печатает.
– Я знаю… Я вижу…
– Диана, ты расскажешь миру о рае?
Хорас эффектно, как пианист, вскинул руки над клавиатурой.
– Благодарю вас, Кэтрин Йеллин, – пробормотал он.
Щелкнул клавишей, и на экране появились слова. А потом обернулся и встретился глазами с Салли:
– Хорошо, когда заранее знаешь вопрос, – сказал он.
А потом весь мир услышал 54-секундный рассказ о том, как устроена жизнь после жизни, – голосом умершей женщины. Ее слова запишут, выучат наизусть, напечатают и повторят так много раз, что невозможно сосчитать.
Вот что она сказала:
«Мы видим вас с небес… Чувствуем вас… Мы понимаем вашу боль, ваши слезы, но сами ни слез, ни боли не знаем … Здесь нет физических оболочек… Нет возраста… Приходящие сюда старики… ничем не отличаются от детей… Никто не чувствует себя одиноким… Нет великих, и нет ничтожных… Мы в объятиях света… Свет – это благодать… И мы часть… чего-то великого».
Голос затих. Кэтрин подняла глаза.
– Что же это? – прошептала она.
Хорас еле заметно кивнул – он ждал этого вопроса. Он нажал на другую клавишу.
– Любовь… В ней ты рождаешься… И к ней возвращаешься.
На экране появилась плачущая Кэтрин, она держала телефон трепетно, как живую птицу.
– Диана?
– Да, сестренка…
– Ты скучаешь по мне так же сильно, как я по тебе?
Хорас выдержал паузу, а потом напечатал:
– Каждую минуту.
У Кэтрин побежали слезы. Гости на сцене могли лишь в молчаливом благоговении наблюдать за происходящим. Ведущая указала на планшет, и Кэтрин, опустив голову, начала читать вопросы.
– Бог слышит наши молитвы?
– Всегда.
– Когда мы получим ответы на них?
– Они уже у вас есть.
– Вы наверху над нами?
– Мы рядом.
Салли подошел ближе к Хорасу. Он увидел, что по худому, изможденному лицу мужчины катятся слезы.
– Так, значит, небеса действительно ждут нас? – спросила Кэтрин.
Хорас сделал вдох и напечатал последнюю фразу.
– Нет, моя милая сестра… Это вы их ждете.
Дальше события в подвале развивались стремительно. Лишь спустя время Салли вспомнит, что происходило, когда гнев затуманил его разум: вырванные из розеток шнуры, сброшенные со столов мониторы, стойка с оборудованием, которую он яростно повалил на пол, как противника в американском футболе. Салли был ослеплен яростью, в голове стоял нестерпимый гул. Он кидался на все, что попадалось под руку, задыхался, мышцы натянулись, как канаты. Когда стойка рухнула, Салли повернулся и понял, что все это время Хорас наблюдал за ним – он не злился, не кричал и даже, казалось, не был ни капли удивлен происходящим.
– ВСЕ! ЗАКАНЧИВАЙ! – заорал Салли.
– Дело уже сделано, – негромко ответил Хорас.
– Да кто ты такой? За что ты так с людьми?
Вопрос явно застал Хораса врасплох.
– Я ничего такого не делаю.
– Делаешь! Ужасные вещи!
– Разве? – Хорас указал на экраны. – Что же здесь ужасного?
После устроенного Салли погрома звук пропал, но изображения на мониторах никуда не делись: люди ликовали, обнимались, молились на коленях, плакали на плече друг у друга. Остальные обнимали Кэтрин. Ведущая ходила между людьми и светилась от радости. В тишине подвала все это выглядело еще более сюрреалистично.
– Это безумие, – прошептал Салли.
– Почему же?
– Это полное надувательство.
– Что, рай? Ты так уверен в этом?
– Вы даете людям ложную надежду.
Хорас сцепил руки на коленях.
– А что ложного в надежде?
Салли оперся на стол. Горло сдавило, он жадно хватал ртом воздух. Голова раскалывалась от почти слепящей боли.
Хорас повернул ручку, и экраны погасли.
– Ну, посмотрим, – сказал он.
– Вам это с рук не сойдет.
– Умоляю, мистер Хардинг…
– Я всем расскажу.
Хорас поджал губы.
– Я так не думаю.
– Вам не остановить меня.
Хорас пожал плечами.
– Даже не пытайтесь… Предупреждаю вас.
– Мистер Хардинг. Вы неправильно поняли. У меня нет над вами никакой власти. Я не в самой хорошей форме.
Салли нервно сглотнул. И, глядя на Хораса, его обтянутый кожей скелет, осунувшееся лицо, очерченные темными кругами глаза, вдруг понял, что перед ним действительно больной человек. До сих пор Салли связывал бледность и нездоровый вид Хораса с его работой в бюро.
– Так… чем вы занимаетесь? – спросил Салли, разглядывая электронное оборудование. – Военная разведка?
Хорас улыбнулся.
– Может быть.
– Прослушка? Перехват данных? Хакерские атаки?
– Берите выше.
– Международный уровень? Спецслужбы?
– Еще выше.
– Значит, вот как вы все провернули?
Хорас вскинул бровь.
– Вы про это? – Он указал на оборудование. – В наши дни это не так уж и сложно.
– Расскажите! Объяснитесь, черт возьми!
– Хорошо.
И Хорас начал подробный рассказ, поразивший Салли тем, как далеко шагнуло человечество в сфере технологий. Голосовые сообщения, некогда записанные умершими. Провайдер, годами хранивший эти записи на серверах. Взломанное оборудование. Программы для распознавания голоса. Программы для редактирования. Люди оставляют десятки сообщений в день, отметил Хорас. С таким количеством материала – а следовательно, и большим набором лексики – можно запросто сгенерировать практически любое предложение. Иногда они выходили обрывистыми и бессвязными, поэтому важно было не затягивать разговор. Но знание личностей звонивших, деталей их жизни, семейных проблем, прозвищ и ласковых имен – спасибо расшифровкам Марии – значительно облегчало задачу.
Когда Хорас закончил, Салли уже примерно понимал, как ему удалось провернуть аферу такого масштаба. Единственное, что оставалось неясным, – причины его действий.
– Зачем вы это сделали?
– Чтобы мир обрел веру.
– Не все ли равно?
– Когда люди во что-то верят, они становятся лучше.
– А вам-то что с этого?
– Искупление.
Салли опешил.
– Искупление?
– Мистер Хардинг, бывает, человек сидит в тюрьме и не заслуживает этого. – Он отвел взгляд. – А бывает наоборот.
Салли ничего не понимал.
– Почему эти люди?
– Могли быть и другие. Но мне подошли эти.
– Почему Колдуотер?
– А разве это не очевидно?
Он поднял ладони.
– Из-за вас.
– Из-за меня? Я-то здесь при чем?
Впервые Хорас выглядел удивленным.
– Вы что, правда не понимаете?
Салли выпрямился. Он предупреждающе сжал кулаки.
– Прошу прощения, – сказал Хорас. – Я думал, к этому моменту вам уже все станет ясно.
Хорас рассеянно посмотрел на него.
– Как вы нашли мой дом?
Салли объяснил: Мария, библиотека, риелторская контора.
– А потом вы увидели документы о праве собственности?
– Да, – ответил Салли.
– Прочтите их еще раз.
Хорас глубоко вздохнул и ухватился за стол, чтобы встать – как оглушенный боксер медленно поднимается с ринга. Он выглядел как никогда уязвимым.