— Пожалуйста, остановись… — её голос был почти шепотом, но висел так тяжело между нами, что давил на мои плечи. — Единственные Вороны, что придут сюда, — это ткачи смерти и пустоты. Это не закончится, пока они не получат Вальтарис, и даже тогда это кончится смертью для нас. Если только ты наконец не используешь свои тени.
Челюсти сжались.
— Они не принадлежат мне, вот почему не слушаются. Это проклятие моей крови. Способ богини заставить меня расплатиться за то, что украл мой предок.
— Это всего лишь сказка, Малир.
— Сказка? — я фыркнул. — Разве я не рассказывал тебе, что они сделали с моими родителями? С нашими землями?
— Потому что они злы, — проревела она. — Мы — ткачи смерти, Малир. Если мы не кормим смертью свои тени, они будут питаться всем, что попадется под руку. Перестань. Бояться. Их.
Голова опустилась, и я уловил запах собственного тела, обрывки туники были жесткими от грязи, кожа липла от старого пота. Как я могу не бояться их? Они убили мою собаку, моих родителей… Не говоря уже о многих попытках убить меня в детстве.
«О, маленький принц перерастет их», — говорили все. Но мои тени росли вместе со мной. Только мать понимала, позволяя мне направлять часть своих теней в её пустоту под дрожью и слезами. То, что я однажды сунул своего аноа в мешок с мукой и пытался утопить его в реке, явно не способствовало нашим отношениям…
Яркий и игривый всплеск энергии пробежал по моему сердцу, стирая боль, страдания и голод. Что это было?
Приложив одну руку к груди, я ухватился за стену другой и с трудом поднялся на ноги, идя вдоль неё, ведомый… не зная чем. По инстинкту я остановился за несколько шагов от следующего угла. Я поднял глаза к сырому потолку, всматриваясь и впитывая чувство спокойствия.
Пока оно не исчезло, оставив лишь боль от голода, усталые мышцы и резь между рёбрами, утрату… мучительную. Куда оно ушло? Я хотел снова это почувствовать. Хотел…
Скрипнули петли.
Я резко повернулся и вцепился пальцами в осыпающийся цемент, полностью ожидая удара в лицо. Его не последовало.
Тюремщик всё ещё возился с запиранием железной двери изнутри, когда другой страж опустил деревянное ведро с водой на пол между собой и лордом Брисденом. От вида все в горле сжалось, заставляя меня втянуть язык.
— Уберите это тело, пока другая половина заключённых не сдалась от болезни, — лорд Брисден поморщил свой крючковатый нос на Харлена, его длинные каштановые волосы были зачесаны назад, а охотничий костюм украшен зелёными волнами. Цвета Брисдена. — Они умирают быстрее, чем мы успеваем доставить их в Вайрию. Хотя вряд ли кто-то из них окажется полезен. — Его сильный взгляд остановился на мне. — Кроме нашего юного принца здесь.
Серия судорог проносилась по моему желудку, по одной на каждый шаг, который он делал ко мне.
— Ты дважды увез меня в Вайрию. Я не могу… не могу… — Кашель скреб по горлу, словно песок, и взгляд мой упал на ведро. Я так хотел пить. — Я не подниму тени.
— Да, ты так говорил, — сказал он, — но иметь принца в плену никогда не бывает плохой идеей, так что я решил оставить тебя. Сложив руки за спиной, он медленно ходил передо мной, глядя с такой интенсивностью, что кровь стыла в жилах. — Та же история с той… бешеной девчонкой рядом с тобой. Её тени сильны. — Он остановился и полностью развернулся ко мне. — Но не так сильны, как твои, Малир. Не так ли?
Я слизнул потрескавшуюся нижнюю губу, взгляд мой был на ведре.
— Я не подниму их.
— Милорд! — фигура стражника за плотной решеткой железной двери моей камеры шевельнулась. — Леди Галантия. Один из охранников поймал её, когда она снова пробиралась по двору.
— Какая мне разница? — прорычал лорд Брисден. — Это её мать истерит, когда девочка убегает от няни. Спроси у моей жены, что она велит делать.
— Милорд, леди Брисден в настоящее время… ну, с лекарями.
— Она не могла продержать этого дольше нескольких недель, верно? — Лорд Брисден сурово покачал головой. — Закройте мою дочь в её комнате и найдите ту чертову няню, чтобы убедиться, что она там останется. — Лорд Брисден указал на меня. — Привяжите его к бочке и выпорите.
— Нет! — закричал я, пульс разрывался в ушах. — Не порите! Пожалуйста! Не порите! Ааа…
Сильные руки схватили меня, усиливая боль старых синяков, таща к бочке в центре камеры. Пока, в порыве адреналина и паники, моё тело не обернулось.
Форма рассыпалась в веер жестокости. Мы хлопали и визжали, царапались о стены, сгибая перья на непреклонном камне.
ВЫПУСТИТЕ! Мы хотим выйти!
— Чёртовы идиоты, — проворчал лорд Брисден. — Бейте их! Бейте их!
Кожа бьёт нас, рвёт на землю. Подбородок ударился о твёрдый камень, я прикусил дёсны. Железо осталось на зубах, кровь текла изо рта, густая, сладкая и тёплая.
— Вставай, маленькая птичка, — тюремщик схватил меня за спутанные волосы, подтолкнул к бочке и прижал грудью. — Привяжите его хорошенько, пока я выбью крылышки.
Удар!
Десятки кожаных ремешков щипали спину, заставляя плечи напрячься, цепи стянулись вокруг запястий и щиколоток.
Кожа хлестала.
Ткань рвалась.
Жидкое пламя растеклось по спине, заставляя каждый мускул дергаться, пока я не поднялся на цыпочки, но от боли не было спасения. Она обрушивалась вновь и вновь на одно место, пока кожа не начала слазить, уступая место каплям крови, стекавшим вниз.
— Хватит, — лорд Брисден шагнул вперед, наклонившись. Отражение факела плясало в его карих глазах. — Упрямство не выбить из этого, как мы все знаем.
Мои глаза упали на амулет, висевший на кожаном шнурке на его шее, вызывая желание закрыть глаза от стыда. Белый камень висел в дюймах от моего лица, никому в этом мире не нужный… но для меня — весь мир.
Он принадлежал моей аноалеи.
Моей суженой.
— Какое милое лицо. Должен сказать, ты весьма симпатичный молодой человек, если тебя помыть и расчесать, — Брисден поднял руку к моему лицу, и я вздрогнул в ожидании удара, но его палец лишь провёл по чёрной прядке за ухом, где он оставил след чернил. — Высокий. Длинные чёрные волосы. Гибкая, грациозная фигура, ещё не достигшая полной силы и ширины. Не так ли, ребята?
— Симпатичный воронёнок, — сказал тюремщик.
— Похож на женщину, если смотреть с моего угла, — засмеялся страж.
Все мои чувства обострились, сердце забилось в тревоге, я повернул голову, чтобы уйти от странного прикосновения Брисдена. Это было неправильно… ужасно неправильно.
— Должен сказать, милый воронёнок, я начинаю терять терпение с этим мерзким… делом с тенями в твоих проклятых землях, — сказал Брисден. — Мне нужно, чтобы они исчезли. Сейчас. И ты, Малир, займёшься этим.
Мои пересохшие, сухие губы дрожали сильнее, чем должны были.
— Я не сниму их.
Брисден выпрямился, подошёл к противоположной стене и прислонился к ней спиной.
— Он воняет дерьмом и смертью. Сотрите с него этот запах.
В одну секунду веревка на ведре туго натянулась, а в следующую брызги ударили мне в избитую спину, обжигая, вонзаясь в позвоночник и вырывая из меня крик.
Потому что это была не вода, а уксус.
Острый, обжигающий уксус, посылающий огонь пяти преисподних по моей спине. Его кислый запах проник в мои ноздри, принося с собой воспоминание о проклятиях, криках.
Нет. Нет, нет, нет…
Я уперся в бочку, борясь с цепями.
— Нет! — крикнул я.
Брисден снова подошел ближе, прошептав мне на ухо:
— Я сломаю тебя, Малир. И ты отдашь мне Вальтарис.
Когда кто-то дернул меня за брюки, я сопротивлялся не на шутку, пинаясь, крича, ругаясь. Еще одна капля уксуса попала мне на ягодицы и прожгла себе путь вниз по мошонке и пенису.
Большие, грубые руки схватили меня за бедра. Чья-то нога раздвинула мои ноги, позволив цепям загреметь и лязгнуть. Что-то хлопнуло по коже.
Это слегка накренилось подо мной, когда первый удар ранил, обжигая и разрывая, позволяя крику вырваться из легких, а моче потечь по внутренней стороне бедра. Он вонзился глубже, пока кожа не коснулась моей, причиняя боль, кряхтя от удовольствия, в то время как я хныкал от агонии.
— Хочешь знать, что хуже, чем быть вынужденным терпеть самое ужасное? — Брисден посмотрел вниз, на то место, где я описался, и ухмыльнулся. — Получать от этого удовольствие.
И тогда я понял, что мужчина выталкивал из меня один удар за другим не из-за мочи. Он прошел сквозь мое тело, мимо разлагающегося разума и прямо в душу. И я почувствовал, как душа треснула. Почувствовал, как она разлетелась на миллион осколков, грязных и испорченных, и никогда больше я не стану целым.
Глава 24

Галантия
Наши дни, замок Дипмарш
Наконец-то дела стали налаживаться.
Капитан Теолиф вернулся в Тайдстоун, чтобы сообщить моим родителям о предстоящей свадьбе. Мой успех в обеспечении помолвки проявился сразу же: меня поселили в роскошных, богато обставленных покоях, подавали еду на золотых подносах, и как минимум дюжина людей суетилась вокруг меня, готовя к свадьбе.
Как Дарьен, придворный портной, который проводил раскрытыми пальцами по моему телу, не касаясь его, позволяя нитям теней тоньше волос переплетаться и обвиваться вокруг меня. Они формировали почти прозрачную чёрную ткань, обвивавшую мои руки и торс, словно вторая кожа, и щедро распускались ниже талии, при этом почти ничего не скрывая.
Я посмотрела на контрастную бледность своей кожи, которая просвечивала сквозь ткань, усиленная утренним солнцем, проникавшим через окно гостиной, с видом на пруд и прекрасный сад.
— Можно только предположить, что принц Малир планирует заморозить меня насмерть в этом.
Скрестив руки на груди, Себиан несколько раз окинул меня оценивающим взглядом, улыбнулся при виде моих сосков и подмигнул.
— Мне нравится. Твоя красота сияет… буквально.
Щёки залились румянцем, напоминая мне о том, как хорошо было чувствовать его внутри. Насколько он был мягким и терпел