— Потому что ты сама ему приказываешь. Перестань щипать его за бока. — Малир ухватился за какой-то ремень и легко вскочил позади меня. — Чем сильнее ты напрягаешься, тем больше нервничает Лиуал. — Его пальцы скользнули по моим, вниз, вверх, снова вниз, пока медленно не вынудили меня отпустить луку. — Держи руки свободно у бедер, иначе будешь сама же выбивать себе равновесие. Оливар?
Из конюшни выбежал мальчишка, сияя улыбкой.
— Мой принц?
— Подготовь одеяло у моря через час, и закуски захвати. — Малир взял поводья одной рукой, сместился позади меня, а когда я чуть не съехала набок на повороте, резко обхватил меня за живот и притянул к себе. — Нет, через два.
— Да, мой принц! — мальчишка умчался.
Малир прижался щекой к моему виску.
— Помнишь ту ночь, когда ты виляла бёдрами, как сука в течке, а мой член упирался в твою киску, и ты так мило умоляла меня оплодотворить тебя, голубка?
Я закатила глаза.
— Боюсь, не припомню.
— Жаль. А я всё не могу забыть, как ты меня тогда искушала. — Малир цокнул языком, и конь пошёл шагом к воротам. — Двигайся, как тогда, и, глядишь, доберёмся до скал ещё до полудня.
Я даже не знала, что хуже: то, что он заставил меня вспомнить мою жалкую попытку его соблазнить, или то, что в его словах и правда был смысл. Чем больше я позволяла своему тазу двигаться в такт с его, тем устойчивее сидела в седле. Вскоре я поймала ритм и обрела равновесие.
— Как ты знаешь, куда ехать? — спросила я спустя время. — Ты уже бывал здесь верхом?
Он обвёл Лиуала вокруг останков оленя, растерзанного волками.
— Нет. Но чувствовать земли и ветра для нас естественно. Я ощущаю в себе, где море, где замки, где горы.
А я не знала о землях больше того, что видела на картах.
— Ворон верхом… Зачем учиться ездить, если летать быстрее?
— А зачем летать, если верховая езда почти ничего мне не стоит? — Малир разъединил поводья и вплёл их в мои пальцы, затем направил мои руки по обе стороны луки. — Не отпускай.
Мои костяшки побелели от напряжения.
— Почему ты сам их отпустил?
— Первый официальный урок. Я не могу ожидать, что моя человеческая жена будет двигаться с такой же скоростью, как мои вороны, но я точно не намерен каждый раз тащиться в карете. — Он слегка постучал мне по пальцам. — Всего одно лёгкое движение поводом, и конь пойдёт туда, куда тебе нужно. Если подтянешь оба — замедлится. Если отпустишь — ускорится. — Он указал налево. — Веди через тот луг.
Пульс подскочил от вызова, от возможности наконец-то сделать то, чего я всегда хотела. Как он велел, я едва-едва потянула левое поводье, и грудь наполнилась восторгом, когда скрежет камня и песка под копытами сменился глухими ударами о сплющенные пучки жёлтой травы.
Малир указал на тёмный еловый лес впереди.
— Как насчёт того, чтобы погонять его до самой кромки сосен?
— Погонять?.. — сердце с тяжёлым гулом ударилось подскочило к горлу. — Я… я не думаю, что должна.
Его рука снова обвилась вокруг моей талии.
— Я не дам тебе упасть. Нужно лишь перетерпеть первые толчки, пока он набирает скорость, остальное легко высиживается, если следовать его движениям. Доверься мне
Да уж, легче было бы заставить облака разойтись.
— Я… не знаю…
— Куда подевалась та женщина, что ворвалась в мои покои, требуя свадьбы, а? — спросил Малир. — Моих теней достаточно, чтобы сделать тебя влажной, а вот мысль о короткой скачке сводит тебя к лепету? Разве не это ты притворялась делать? Когда бегала по двору?
— Да, но…
— Хватит притворяться, Галантия, — сказал он. — Сделай это. Наклонись чуть вперёд, прижми ноги к нему и скажи: «Вперёд!».
Пульс дрожал в горле.
— Это опасно.
— Ммм… Разве мать не говорила тебе? — прошептал он, толкнув носом в висок. — Моя маленькая белая голубка, играть с ножами тоже опасно.
По жилам разлилось дрожащее волнение, такое сильное, что пальцы сжали поводья. Да, она говорила. Не трогай кинжал, Галантия. Не бегай, Галантия. Не ходи под дождём, Галантия. Но уж точно — не вздумай пустить коня галопом по мокрому лугу, когда вокруг кружится снег, да ещё и в объятиях смертельно опасного принца Воронов, Галантия.
Бессмысленные правила. Ну ведь я хотела от них избавиться, разве нет? И кто теперь мог меня остановить?
Никто.
Сердце грохотало в груди, я наклонилась и, толкнув коня икрами, сказала:
— Вперёд!
Резкий толчок подбросил меня из седла, когда спина Лиуала выгнулась. Мощные задние ноги оттолкнули нас от земли, понесли вперёд, в порыв ветра, — и я снова шлёпнулась в седло. Подо мной очертания передних ног расплылись, вытянулись, ускорились — удары копыт превратились в гром.
— Отлично, — крикнул Малир, и его голос прорывался сквозь свист ветра. — Продолжай следовать его движениям!
Я мчалась по сияющему лугу в седле, Малир за моей спиной, наши тела покачивались в такт движению Лиуала. Холодные снежинки ложились на лицо, а пронизывающий ветер щипал щёки до онемения. Воздух тянул мои волосы так же, как Риса в детстве, когда пыталась удержать меня от побега, — но я была слишком быстра. Быстрее, чем когда-либо!
Я — жива!
Чёрное мелькнуло сбоку, и, бросив взгляд, я ощутила вихрь энергии в животе — и вдруг поняла: тепло руки Малира исчезло.
Вместо этого пять ворон пронеслись сквозь ветер и закружились рядом в акробатических фигурах. Они то пикировали, то взмывали, то разлетались в стороны, скользя над землёй рядом с грохотом копыт.
Озорная улыбка тронула мои губы. Я потянула повод, и Лиуал сместился влево, заставив ворона у ног вспорхнуть с карканьем. Смех сорвался из моей груди и перешёл в визг, когда когти вцепились в волосы и дёрнули — ворона закувыркалась в воздухе и захохотала мне в ответ сиплым карканьем.
Грудь переполняло яркое давление, каждый вдох наполнял тело холодной, чистой, неподдельной радостью. Это было чудесно, волшебно. Как ещё один танец — не менее захватывающий, чем предыдущий, — и я была в самом центре вороньего круга Малира.
До тех пор, пока Лиуал не споткнулся.
Всего лишь сбой на один шаг — и он тут же вернул ритм, но неожиданность заставила мои пальцы вцепиться в луку седла. Подпрыгивания пошли одно за другим, я заскользила, закачалась.
Всплеск перьев — чёрные крылья скользнули в воздухе, их текучие силуэты балансировали между магией и реальностью. Как шёпот, они закрутились вокруг меня — и вдруг обернулись рукой, снова обхватившей мою талию.
— Da’eyha… — спокойно сказал Малир у меня за спиной, удерживая меня в такт шагам Лиуала, пока тот сбрасывал скорость. Потом конь перешёл на шаг, и Малир прижался губами к моей щеке. — Ну как, а?
Прекрасно! — я рассмеялась, чувствуя, как его губы касаются моей щеки.
Неужели он…? Нет, не может быть. Я снова взглянула на него, и это зрелище выбило меня из колеи.
Прямо там, на тех губах, что когда-то пахли осенней сладостью во время нашего почти поцелуя, играла мучительно трогательная улыбка, будто та едва помнила, как существовать на обычно суровом лице Малира. Но существовала, вызывая одно предательское трепетание в груди за другим с каждой секундой, что это длилось.
И, боги мои, как же это длилось…
— Следи за балансом и смотри вперёд, — сказал Малир, подняв руку к моей голове и проводя ногтями по волосам так, как делал это на кьяре, ухаживая за мной, мягко возвращая мой взгляд к дороге. — Дамы при дворе королевы Тарамии знали, что её муж отрезал ей ухо. Они решили носить косы, как у королевы, из солидарности, к неудовольствию короля Виллема. Он велел всех их обезглавить.
Я замедлила дыхание, очередной вдох застряли между удивлением и смущением.
— Ты наблюдал за мной?
— Маленькая голубка, я наблюдал за тобой десятки раз: с балок, из тёмных углов, через окна, — его слова шептались у моего уха, вызывая приятный дрожащий восторг по шее. — Только потому что ты не видишь меня, не значит, что мы не можем видеть тебя. И как же нам нравится наблюдать за твоим восторгом, когда ты рассматриваешь товары купцов, читаешь у окна или подрагиваешь губами от удовольствия при виде ежевики.
Мой разум вернулся к кьяру, к множеству мисок с фруктами на нашем столе и к тому, как его пальцы тянулись к ягодам. Должен ли кто-то, кто действительно меня ненавидит, знать столько о том, что меня радует? Простого ответа не было.
— Зачем? — спросила я. — Зачем наблюдать за мной?
— Предположим, что всё так просто: потому что ты прекрасна, — сказал он. — За исключением случаев, когда сражаешься со мной… тогда ты потрясающа.
— Аккуратнее, — слова выходили медленно, с придыханием. Больше предупреждение себе, чем ему. — Ты же обещал не быть паинькой.
— О, но мне так нравится, как это тебя смущает, — его смешок сопровождался пальцами, мягко проводящими по моим волосам, прежде чем он прижался виском к моей щеке. — А если ты в этот раз убежишь от этого? Маленькая голубка, останутся только одни объятия, в которые можно броситься. Мои.
Глава 32

Галантия
Наши дни, западное побережье
Соль придавала влажному воздуху особый запах, смешанный с ароматами водорослей и камня, охлаждённого зимой, хотя метель давно прекратилась и растаяла. В нескольких футах впереди, там, где я сидела на покрывале из теней, острый утёс тянулся вдоль всей линии горизонта. Вода лежала так далеко внизу, что океан не было видно — только слышно. Ритмичный гул волн, разбивающихся о подножие утёса, создавал ревущий фон для визга детей.
Они мчались по небу, гоняясь друг за другом. Некоторые из младших воронов пролетали через ветви ближайших сосен, стряхивая с себя тех, кто пытался их догнать. Старшие мальчики, некоторые почти взрослые мужчины, боролись друг с другом на краю утёса, глаза их метались к группе девочек, которые подбадривали их и краснели.
— Тебе всегда было легко общаться с простолюдинами? — спросила я, — Спокойно сидеть среди них?