— Мы попытались. Не получилось, бывает, — Снегирь ухватил Грубера за плечо и попытался увести. — Послушай, мы даже не знали, как эта штука действует. Ведь всегда была вероятность, что не сработает.
— На мне же сработало, — попытался вяло оттолкнуть Снегиря Грубер.
— Мы не знаем, почему на тебе сработало, а на ней нет, — Снегирь остановился. — Может ты принял жемчужину раньше, ты же не можешь четко сказать, когда именно, на каком участке преобразования ты ее заглотил. Грубер, чего ты хочешь? Ты же понимаешь, что мы не можем таскать ее с собой?
— Понимаю, — Грубер потер лоб. Голова просто разламывалась на части, но совершенно не так, как это бывало в присутствии элитника. Мышление то затормаживалось, то пускалось вскачь, да так, что Грубер не успевал отслеживать собственные мысли. В глазах двоилось, а все тело покрылось холодным потом. — Что-то мне хреново, Снегирь, ты даже не представляешь…
Что не представляет Снегирь осталось для того загадкой, потому что Грубер упал, и по его телу пробежала судорога, затем еще одна, а потом он забился в припадке. Снегирь же мог только беспомощно смотреть на друга и придерживать его голову, следя, чтобы он не прикусил язык. С Грубером явно что-то происходило, и это что-то не было связано ни с элитником, ни с этим участком Улья, и Снегирь не мог ни понять, что же творится с ним, ни помочь ему, и от этого становилось страшнее.
Глава 18
Грубера трясло еще минуты три, а когда он обмяк, и дыхание его более менее выровнялось, из носа потекла странная серебристо-серая тягучая субстанция, в которой явно проглядывалась более темная зернистость, словно крошечные бусинки кто-то щедрой рукой высыпал в эту субстанцию, тщательно все перемешав при этом. Снегирь протянул руку и уже хотел стереть эту гадость с лица друга, но субстанция замерла на месте, а потом начала отклоняться от его руки, предугадывая каждое движение и не давая прикоснуться к себе.
— Что за… — Снегирь убрал руку, и субстанция, напоминающая ртуть, потекла, перекатываясь, в направлении сидящей недалеко от них с безучастным видом девушке. Снегирь проводил ее взглядом, отмечая, что на лице Грубера не осталось ни капли этого вещества, так же как на земле не оставалось даже намека на то, что она тут «проползала». — Интересно, — пробормотал Снегирь, наблюдая за поведением субстанции. Она обогнула естественное препятствие в виде лежащего на земле камня, с такой точностью, словно шла по натянутой нитке. В это время Грубер застонал и открыл глаза, и Снегирю пришлось отвлечься от уникального в своей сюреалистичности зрелища.
— Что случилось? — Грубер сел, держась за голову руками. — Как-то я очень не вовремя вырубился.
— Осталось только выяснить, на каком этапе ты вырубился, — Снегирь заглянул в лицо другу и прищурился. — Скажи, а ты куда ту белую жемчужину дел, которую с нимфы снял?
— Себе на шею надел, — Грубер нахмурился. — Что за нелепый вопрос… — он отнял одну руку от головы, протянул ее к шее и схватил пустоту. — Какого хрена?!
— Так, что последнее ты помнишь? — настойчиво повторил Снегирь.
— Элитник ушел, и я собирался… Черт, — Грубер потер шею, — что же я собирался сделать? Не помню. Меня словно выключило, знаешь, так бывает, когда так хочешь спать, что вырубаешься наглухо, только нормальное положение занимаешь, при этом даже неважно где именно ты его занял.
— М-да, — глубокомысленно произнес Снегирь и бросил взгляд на девушку, в носу которой уже исчезли последние капли субстанции.
— Снегирь, мне тебя пытать начинать? Что произошло? И где, мать твою, жемчуг?!
— Не ори, — Снегирь явно наслаждался сложившейся ситуацией. — Сейчас я тебе все расскажу, — он выждал театральную паузу, и когда Грубер явственно зарычал, начал рассказывать. — В общем, нашу новую знакомую звали Зинаида как-то там дальше, я, если честно, не запомнил. Ты так проникся этим милым именем, что когда она начала перерождаться прямо у нас на глазах, ты, прямо таки с материнской заботой и пылом самого преданного возлюбленного начал ее спасать. Правда, забыл, куда засунул жемчужину, предназначенную для спасения, но это уже детали.
— Зачем мне это понадобилось? — Грубер недоуменно посмотрел на все так же сидящую с безучастным видом девушку. — Таких как она много, а белая жемчужина у нас одна была. Девчонку, конечно, жаль, но мы в Улье, мать вашу!
— Вот и я сначала задавал себе такие вопросы, но потом, когда ты пришел в себя и заявил, что ни черта не помнишь, меня словно озарило — это было нужно не тебе. Эта девчонка была нужна не тебе и твоей так странно не вовремя проснувшейся совести. Тебя просто использовали. Точнее, использовали твое тело, на короткий срок отрубив твое сознание, чтобы получить желаемое.
— Что-то я торможу, давай помедленнее, кто попользовался моим прекрасным телом? — Грубер сжал и разжал кулаки.
— Ты даже не представляешь, насколько пошло это сейчас прозвучало, — Снегирь столкнулся с яростным взглядом Грубера и, посмеиваясь, ответил. — Тот, точнее та, кому в твоем мозге было уже тесно с истинным хозяином, разумеется, — Снегирь кивнул на Зину, тело которой в это мгновение выгнулось дугой. — Твоя невидимая подружка решила покинуть тебя уже навеки, как оказалось, даже не попрощавшись, и попробовала воспользоваться подвернувшейся оказией. Только вот, похоже, что-то в ее плане пошло ни так, — последнюю фразу он пробормотал, наблюдая с нездоровым интересом, как выгибается, словно в корчах жуткой боли, тело девушки, которую им все же не удалось спасти.
Грубер поднес руку к виску, но затем уронил ее, с мрачным видом наблюдая за тем, как нанотехнология мира Снегиря пытается устроиться в подготовленном ей самой материале, в который превратилось тело молодой девушки, волей случая или кого-то более могущественного закинутой в Улей. Судороги, выгибающие тело Зины, прекратились, и она упала на землю изломанной куклой. Минуты текли очень медленно, только для замерших и не отводящих взгляда от этого страшного на самом деле зрелища мужчин ничего не менялось. Девушка продолжала лежать, глядя прямо перед собой невидящим взглядом. Наконец Грубер решил проверить. Он встал, покачнулся, отметив про себя, что легкое головокружение после такой сложной процедуры как извлечение из мозга элементов искусственного интеллекта, как он любил называть Зину, это не слишком большая плата. Склонившись над девушкой, он прижал пальцы к ее шее, пытаясь нащупать пульс, но ничего не находил, ощущая, как лежащее перед ним тело понемногу теряет свою эластичность.
— Она мертва. Все-таки переселение не получилось, — Грубер встал с корточек и подошел к Снегирю, возле которого на земле лежали его вещи. — Пошли отсюда, нам еще элиту искать, да мне со своим даром разбираться.
— Ты так спокойно об этом говоришь, — Снегирь забросил свой рюкзак за спину и поравнялся с Грубером, который был уже на границе площади.
— Ну, могу поплакать, только вряд ли это что-то изменит, или к чему-нибудь приведет, — Грубер усмехнулся. — Хотя, жаль девчонку. Но я бы просто убил, а не ставил сомнительных экспериментов. Одно мы знаем совершенно точно, элитник наведывается сюда после каждой перезагрузки. Ему так сказала Алия, и он подчиняется установленной ранее программе, хотя жрать здесь особо нечего — даже измененных нет, особо. Мы так шумели, что только совсем уж дебильный медляк не сообразит, что здесь что-то происходит, и этим чем-то вполне возможно перекусить.
Как только он произнес последнее слово, из-за спины послышалось печально известное урчание. Рейдеры резко развернулись, направив на предполагаемую цель оружие. На краю площади с противоположной стороны появился ползун. Это была девушка в некогда строгой длинной юбке и белой блузе. На голове висела шляпка, чудом удерживающаяся на одной шпильке, запутавшейся в густых волосах.
— Вообще-то ее речевой аппарат еще не настолько сильно изменен, — проронил Грубер, ставя автомат на предохранитель и отворачиваясь от медляка, целенаправленно ползущего к мертвой Зине.
— Ты в последнее время отличаешься поразительной добротой, — проворчал Снегирь, но так же как и Грубер не стал стрелять. Они достаточно нашумели, чтобы еще больше привлекать внимание к своему присутствию.
— Да нет, это простой прогматизм, — пожал плечами Грубер. — С нее сейчас даже спораны не возьмешь. Если не попадется элите, то, может быть сумеет отъесться до приличного существа, вот тогда мы этой пташке перышки-то и общиплем.
— Как поэтично, — Снегирь не удержался от сарказма, отворачиваясь, потому что ползун уже практически добрался до тела. — Ну что, куда пойдем?
— Вернемся на склад. Я попробую разобраться со своим вторым даром без присутствия в голове разных авантюрных искусственных интеллектов, — без Зины было непривычно, но зато голова перестала раскалываться от ставшей практически постоянной в последнее время боли. Видимо конфликт зашел слишком далеко и не мог не отразиться на самом Грубере. Ему оставалось только надеяться на то, что такое самоуправство Зина позволила себе впервые. Не хотелось бы впоследствии узнать, что кто-то в его теле творил различную дичь — как-то это нехорошо звучало, как-то неправильно, на одержимость слишком походило такое положение дел.
До складов шли молча, каждый при этом думал о чем-то своем. Не дойдя до места буквально пару сотен метров, рейдеры услышали приглушенный шум работающих моторов. Недоуменно переглянувшись, они поспешили скрыться в кустах у дороги. Из-за поворота медленно выполз допотопный грузовик и, чихая, прополз мимо затаившихся мужчин. На грузовике не было даже намека на защитные каркасы и броню. В кузове сидело несколько человек, сжимающих в руках ружья и винтовки, похожие на те, которыми были вооружены Митрич и его погибший отряд. Когда машина завернула за очередной поворот, за которым до складов было уже рукой подать, Грубер уже хотел вылезать обратно на дорогу, но смотрящий вдаль Снегирь придержал его за локоть. Грубер понял все без слов и снова распластался на земле, стараясь лежать так, чтобы ничего не смогло выдать его присутствия.