вошла аккуратно одетая молодая женщина. Лицо ее было подрумянено, а губы ярко накрашены. Внимательно оглядев зал, она стремительно подошла к их столику и положила возле тарелки мисс Марпл какой-то конверт.
— Вот, мисс, возьмите, — живо сказала она.
— О, благодарю вас, Глэдис, — ответила мисс Марпл. — Право, вы так любезны!
— Всегда рада услужить вам, мисс, — сказала Глэдис. — Эрни чуть не каждый день мне напоминает: «Всем, что ты умеешь, ты обязана мисс Марпл». Так что я всегда, всегда рада быть вам полезной, мисс.
— Славная девушка, — заметила мисс Марпл, когда Глэдис ушла. — Удивительно милая и услужливая.
Она заглянула в конверт и передала его Банч.
— Тебе нужно быть очень и очень осторожной, моя дорогая, — озабоченно проговорила она. — Кстати, у вас в Милчестере все тот же инспектор? Такой молодой и симпатичный…
— Не знаю, — ответила Банч. — Наверное.
— Если нет, — подумав, сказала мисс Марпл, — я могу позвонить начальнику полиции. Надеюсь, он меня еще помнит.
— Еще бы он не помнил! — фыркнула Банч. — Не родился еще человек, которому удалось бы забыть вас так скоро. Ведь вы у нас просто уникум!
Приехав на Паддингтонский вокзал, Банч зашла в багажное отделение и предъявила квитанцию из камеры хранения. Через минуту ей выдали довольно потрепанный старый чемодан.
Дорога до Чиппинг Клегхорна прошла без происшествий. Когда поезд остановился, Банч встала, взяла чемодан и направилась к выходу. Но, стоило ей ступить на платформу, как какой-то мужчина, топтавшийся неподалеку, выхватил чемодан у нее из рук и бросился бежать.
— Остановите, остановите его! — закричала Банч. — Он украл мои вещи!
Пожилой служащий неуверенно заступил было вору дорогу, бормоча: «Вы чего это? Вы это зачем?», но тут же отлетел в сторону, отброшенный мощным ударом в грудь. Похититель выбежал на улицу и кинулся к поджидавшей его машине. Он швырнул в нее чемодан и собирался уже нырнуть следом, когда на его плечо опустилась тяжелая рука.
— И что это у нас здесь происходит? — невозмутимо поинтересовался начальник полиции Эбел.
— Он украл мой чемодан, — задыхаясь, сообщила подоспевшая Банч.
— Чушь! — довольно естественно возмутился мужчина. — Эта женщина бредит. Чемодан — мой. Я только что вынес его из поезда.
— Разберемся, — невозмутимо сказал начальник полиции.
От устремленного на нее неподвижного бычьего взгляда Банч стало как-то не по себе. Казалось невероятным, что совсем еще недавно она долго и обстоятельно по-дружески обсуждала с этим человеком сравнительные достоинства навоза и костной муки для подкормки розовых кустов.
— Вы утверждаете, мадам, что это ваш чемодан? — повторил свой вопрос начальник полиции.
— Да, — кивнула Банч. — Мой.
— А вы, сэр?
— А я говорю, мой.
Это был высокий, смуглый и очень хорошо одетый мужчина. Он говорит, растягивая слова, и вообще держался на редкость высокомерно. В этот момент из машины донесся женский голос:
— Конечно, наш. Не понимаю, что нужно этой женщине.
— Разберемся, — повторил начальник полиции. — Если это действительно ваш чемодан, мадам, не откажитесь сообщить, что в нем лежит.
— Пожалуйста, — ответила Банч. — Длинное твидовое[102]пальто с бобровым воротником, два шерстяных джемпера, туфли…
— Достаточно, — остановил ее мистер Эбел и повернулся к мужчине.
— Я театральный костюмер, — заявил тот. — В чемодане находится собственность театра. Собираемся ставить здесь любительский спектакль.
— Понятно, сэр, — кивнул мистер Эбел. — В таком случае, мы просто заглянем внутрь и уладим это недоразумение. Это можно сделать в полицейском участке. Впрочем, если вы спешите, вернемся на станцию и откроем его там.
— Второй вариант устраивает меня больше, — высокомерно заявил мужчина. — Между прочим, меня зовут Мосс, Эдвин Мосс.
С чемоданом в руке мистер Эбел направился к станции.
— Мы только пройдем в отделение для посылок, Джордж, — бросил он контролеру.
Там, положив чемодан на стол, он нажал на защелки — чемодан раскрылся, он не был закрыт на ключ. Банч и мистер Эдвин Мосс стояли рядом, с ненавистью пожирая друг друга глазами.
— Ну вот! — сказал начальник полиции, откидывая крышку.
Внутри лежало аккуратно сложенное потертое твидовое пальто с бобровым воротником, два шерстяных джемпера и пара простых башмаков, какие носят в деревне.
— В точности, как вы сказали, мадам, — подтвердил начальник полиции, повернувшись к Банч.
Если мистер Эдвин Мосс кого-нибудь ненавидел, то ненавидел люто. Если же он раскаивался, то раскаяние это поистине не знало границ. Таким уж, видно, он был человеком.
— Виноват! — вскричал он. — О, как же я виноват! Простите! Ради Бога, простите! Поверьте, я ужасно, безумно огорчен. Как я мог?! Мое поведение было чудовищным, попросту отвратительным! Еще раз простите!
Он взглянул на часы.
— А теперь мне надо бежать. Похоже, мой чемодан остался в поезде.
В последний раз приподняв шляпу и чуть не плача от расстройства, он выдавил очередное «простите» и поспешил наружу.
— Неужели вы дадите ему уйти? — спросила Банч шепотом.
Один из бычьих глаз мистера Эбела ненадолго закрылся и снова уставился на Банч. Это определенно было подмигивание.
— Конечно, мадам. Вот только одного я его отпустить никак не могу, если вы меня понимаете.
— А! — с облегчением выдохнула Банч.
— Старая леди звонила мне, — пояснил мистер Эбел. — Имел честь познакомиться, когда она приезжала сюда несколько лет назад. Светлая головка, что и говорить! Однако сегодня здесь затевалось что-то серьезное. Не удивлюсь, если инспектор или сержант навестят вас завтра утром.
Навестить Банч утром пришел инспектор Крэддок — тот самый, который запомнился мисс Марпл. Улыбаясь, как старый знакомый, он жизнерадостно произнес:
— Похоже, вы у нас скоро станете знаменитостью, миссис Хармон. Что ни день, то новое преступление, а?
— Удовольствие, прямо сказать, небольшое, — отозвалась Банч. — Вы как: тоже вопросы задавать будете или сами для разнообразия что-то расскажете?
— Сначала, пожалуй, расскажу. И начну с того, что за семейкой Экклсов полиция давно уже наблюдает с самым неподдельным интересом. Есть все основания полагать, что последние грабежи, совершенные в этих краях, не обошлись без их деятельного участия. Дальше — больше. У миссис Экклс действительно есть брат, Уильям Сенберн, недавно исчезнувший из дома. Однако, что бы с ним после этого ни случилось, в вашей церкви умер не он.
— Знаю, — сказала Банч. — Покойного звали Уолтер.
Инспектор кивнул.
— Полное имя Уолтер Сент-Джон Три дня назад он бежал из Чаррингтонской тюрьмы.
— Ну конечно, — тихо проговорила Банч, — полиция охотилась за ним, и он нашел убежище в церкви… А что он сделал? — спросила она, помолчав.
— Долгая история. Несколько лет назад в мюзик-холле выступала довольно известная танцовщица. Впрочем, вы вряд ли о ней слышали. Ее лучший номер был взят из «Тысячи и одной ночи»[103] и назывался «Алладин в волшебной пещере». Надевала она при этом всего ничего, но камней, как ни странно, ухитрялась нацепить массу. Фальшивых, конечно.
Насколько я понимаю, особого таланта у нее не было, что, впрочем, полностью искупалось — скажем так — выдающимися внешними данными. Увидев все это однажды, один азиатский принц совершенно потерял голову. Он буквально засыпал ее подарками, среди которых было и великолепное изумрудное ожерелье.
— Фамильные драгоценности раджи![104] — восторженно выдохнула Банч.
Инспектор Крэддок кашлянул.
— Боюсь, что нет, миссис Хармон. Принц все-таки был довольно современным молодым человеком. Так или иначе, вскоре его высочество совершенно охладел к нашей танцовщице и переключился на какую-то кинозвезду, которая, кстати сказать, обошлась ему гораздо дороже.
Несмотря на то, что Зюбейда — это сценическое имя танцовщицы — ни на миг не расставалась со своим ожерельем, в конце концов его все-таки украли, что меня лично не удивляет. Оно исчезло прямо из театральной гримерной, и полиция долго не могла отделаться от подозрения, что все это инсценировано самой танцовщицей. Это, знаете ли, не редкость. Причем все это может оказаться как рекламным трюком, так и самым обычным воровством.
Ожерелье так и не нашлось, но во время расследования внимание полиции привлек этот самый Уолтер Сент-Джон. Подучив прекрасное образование, работал он, тем не менее, обычным ювелиром в одной сомнительной фирме, которую подозревали в скупке краденых драгоценностей.
Существовали доказательства, что исчезнувшее ожерелье прошло и через его руки, впрочем, осужден он был совсем по другому делу, связанному с операциями этой сомнительной фирмы. Собственно говоря, он уже почти отбыл свой срок и его побег выглядел совершенно необъяснимым.
— Но почему он приехал именно сюда? — спросила Банч.
— Нам бы тоже хотелось это знать, миссис Хармон! Уже установлено, что после побега он подался в Лондон. Он не стал обращаться к помощи своих многочисленных прежних приятелей, а вместо этого навестил одну пожилую особу, Некую миссис Джекобе, работавшую раньше театральной Костюмершей. Она, однако, отказалась что-либо рассказать нам об этом визите. И последнее: ее соседи сообщили, что, уходя, молодой человек держал в руках чемодан.
— Ясно, — заметила Банч. — Он оставил его в камере хранения на Паддингтонском вокзале, а затем приехал сюда.
— К этому моменту, — продолжал инспектор Крэддок, — Экклс и человек, который называет себя Эдвином Моссом, уже вышли на его след. Нет никаких сомнений, что они охотились за содержимым чемодана. Они выследили Сент-Джона и, когда он сел в автобус, по всей видимости, первыми прибыли сюда на машине…
— И убили его? — выдохнула Банч.
— Да, — ответил Крэддок. — Револьвер принадлежал Экклсу, но стрелял, по-видимому, Мосс. А теперь, миссис Хармон, не откажите в любезности сообщить нам, где сейчас находится тот самый чемодан, который Уолтер Сент-Джон оставил на Паддингтонском вокзале?