Гамар поднял голову с хозяйского колена и негромко заворчал. Это означало, что в дом кто-то вошёл, причем тот, кого Каниэл не очень жалует. Пёс безошибочно определял чувства своего хозяина, и сейчас Лавар в очередной раз подивился собачьей чуткости, когда вошедший слуга объявил:
— Господин, к вам господин Дайлар.
— Проси, — кивнул Каниэл.
Господин Дайлар вкатился в кабинет, забавно переваливаясь на ходу. Это был тучный чернобородый мужчина, постоянно потевший в своих тяжёлых, украшенных богатой вышивкой одеяниях. Дайлар всегда одевался, да и вообще жил не по средствам, особенно сейчас, когда его владения, лежавшие на юго-востоке Рамаллы, оказались разорены восставшими рабами. Каниэл не понимал, каким образом человек может жить в долг и быть при этом вполне довольным жизнью, но Юмис Дайлар как-то ухитрялся. Впрочем, сейчас на обычно самодовольной Юмисовой физиономии была написана озабоченность. Войдя в кабинет, он тотчас значительно вздохнул и, вытащив платок, промокнул им лоб. Каниэл поднялся, стараясь скрыть брезгливость. К сожалению, Дайлар приходился ему родичем по отцовской линии, и положение обязывало быть с ним максимально любезным. Каниэл предложил гостю сесть и спросил, не желает ли тот вина.
— Благодарю, мальчик мой, не откажусь, — прогудел Юмис, с готовностью плюхаясь в предложенное кресло. Каниэл кивнул слуге и повернулся к Дайлару:
— Чему обязан удовольствием видеть вас у себя в доме?
Он полагал, что двоюродный дядюшка, по своему обыкновению, явился просить денег, и уже подбирал фразу подипломатичнее — мол, родство родством, но надо же и совесть иметь. Однако, к его удивлению, Дайлар и не подумал жаловаться на назойливых кредиторов. Нахмурившись, гость пожевал губами, словно не зная с чего начать, потом поднял на племянника некогда большие, а ныне изрядно заплывшие жиром глаза.
— Я пришёл к тебе по делу большой, я бы даже сказал, государственной важности. Из всех моих знакомых, Каниэл, ты единственный, кому я могу по-настоящему довериться, ведь мне случалось держать тебя на руках, когда ты был ещё совсем крохой. И потому мне хотелось бы получить твой совет.
— Совет?
— Именно, дорогой Каниэл, именно. Как это ни странно, но старший родич приходит за советом к младшему, потому что ты — государственный муж, у тебя большое будущее, а я — всего лишь стареющий чревоугодник, — Дайлар замолчал, выжидающе глядя на собеседника.
— Вы себя принижаете, дядюшка, — сказал Каниэл, без труда догадавшись, что от него требуется.
— Ну что ты, — замахал руками дядюшка, — как есть, так и говорю. Но сейчас мне и впрямь посчастливилось стать обладателем сведений, которые, как мне кажется, следует довести до сведения Императорского совета.
— Вот как? — заинтересованно переспросил Каниэл. — И что же это за сведения?
Вошёл слуга, поставил на стол поднос с кувшином и двумя бокалами и, повинуясь движению хозяйской руки, исчез. Каниэл сам разлил вино.
— Как ты знаешь, у меня есть небольшое поместье в окрестностях Арсета, — сказал Юмис, принимая бокал. — Дом, виноградник, поле — в общем, ничего особенного. Сейчас те места находятся под властью взбунтовавшегося отребья. Они превратили все окрестности в пустыню, сожгли и разграбили всё, что можно, а мои рабы, — Юмис прочувствованно вздохнул, — к которым я относился как к членам семьи, все предали меня, переметнувшись к этому Псу, и первыми бросились грабить мой дом!
— Поверьте, дядюшка, я вам от души сочувствую.
— Да, — Дайлар ещё раз вздохнул и снова полез за платком, — все они меня бросили. Вернее, так я полагал до сегодняшнего утра. Представь же себе моё удивление, когда трое из них постучались в мои двери и пали мне в ноги, умоляя о прощении! Они были вынуждены подчиниться большинству, опасаясь, что в противном случае эти охмелевшие от своей «свободы» свиньи их попросту прирежут. Разумеется, я с готовностью простил их, тем более что принесённые ими сведения оказались просто бесценны. Так получилось, что один из них, Денли, оказался в услужении у самого Гирхарта Пса.
— В услужении?
— О да, по его словам, тот держит себя как патриций, и пытается жить так, словно рождён в благородной семье. Но главное то, что он — не единственный предводитель. Кроме него, там есть некий Таскир.
— Я слышал об этом.
— А ты слышал, что между этими двумя «вождями», — последнее слово Юмис произнес с нескрываемым сарказмом, — произошла крупная ссора? Точнее, ссорились-то они всю зиму, но к весне приняли решение расстаться окончательно. Это пока держится в тайне даже от их войска, но Денли клянется, что своими ушами слышал, когда прислуживал им за столом, как они обсуждали свои планы и спорили чуть не до драки. Как только просохнут дороги, Пёс двинется со своими людьми на запад, а Таскир — на восток.
Юмис замолчал, выжидающе глядя на собеседника. Молчал и Каниэл. Сведения и впрямь были очень важными, одна беда — голословными.
— По моему скромному мнению, члены Императорского совета должны об этом узнать, — снова заговорил Дайлар.
— Да, дядя, вы правы, но, к сожалению, всё это бездоказательно. При всём уважении к вам должен заметить, что вы говорите с чужих слов, а что касается непосредственного свидетеля, то, как вам известно, показания раба принимаются лишь при условии, что они получены под пыткой.
— Потому-то я и пришёл к тебе. Я не хочу отдавать палачам столь преданного мне человека. Это была бы плохая награда за его верность.
— Ну, — заметил Лавар, — вообще-то выход есть. Освободите вашего раба, и он, как вольноотпущенник, получит право свидетельствовать без пытки.
Дядюшка обиженно засопел. Каниэл смотрел на него, пряча усмешку. Разумеется, Юмис хотел бы уберечь своего раба от допроса с пристрастием, но благодарностью тут и не пахло. Просто не хочет нового ущерба своему изрядно уменьшившемуся имуществу. Лечить-то беднягу придется за свой счёт.
— Но я подумаю, что тут можно сделать, — пообещал Каниэл. — И если ваши сведения подтвердятся, благодарность Совета вам обеспечена.
— Мальчик мой, я знал, что могу на тебя положиться!
ГЛАВА 2
За дверью раздались шаги, звякнуло оружие, кто-то что-то спросил, кто-то ответил. Снова что-то звякнуло, обмен репликами за дверью перерос в короткий, но бурный спор.
— Кажется, это к тебе, — сонно сказала Фрина.
Подтверждая её слова, раздался осторожный стук в дверь. Помянув демонов преисподней, Гирхарт поднялся с ложа и быстро оделся. Открыв дверь, он нос к носу столкнулся с Исмиром, который уже занёс руку для повторного стука.
— Что там? — раздражённо поинтересовался Гирхарт. — Пожар?
— Прошу прощения, генерал, — извиняющимся тоном сказал смунец. — Прибыл коэнский ювелир. Вы сказали, как только он появится, сразу вести его к вам.
Гирхарт вздохнул и шагнул в приёмную, прикрыв за собой дверь спальни.
— Ну, раз сказал, значит веди.
Ювелир был бледным худым человечком с острым носом, ещё не старым, но с успевшими изрядно поседеть волосами. Войдя в комнату, он откинул капюшон тёмного плаща, на котором блестели капли дождя, быстро стрельнул глазами по всем углам и осторожно присел на краешек предложенного стула. Он походил на дикого зверька, который и хочет взять угощение с протянутой ладони, и боится ловушки, а потому в любой момент готов сорваться с места и исчезнуть.
— Хотите вина? — дружелюбно спросил Гирхарт.
Ювелир насторожённо посмотрел на него, но кивнул.
— Возьмите, — Гирхарт протянул ему кубок и налил себе. — Местный сорт, прекрасная лоза… Здесь вообще делают очень неплохие вина, хотя с гиорнскими всё же не сравнить. Да оставьте вы свой мешок в покое, здесь с ним ничего не случится.
— Вам легко говорить, господин генерал, а здесь всё моё достояние. Я сильно рискую…
— Да бросьте, вам хорошо платят за ваши услуги, так что даже потеряй вы его — смерть от голода вам не грозит. Итак, что же ответил господин министр?
Человечек вздрогнул.
— Здесь нас никто не слышит, — успокоил его Гирхарт. — Да и не так вы испуганы, как хотите казаться. Ну, говорите.
— Господину министру хотелось бы услышать что-то более конструктивное. То, что вы предложили, он считает недостаточным.
— Значит, ему не нужна неприкосновенность его владений, его людей и его самого?
— Прошу прощения, но ваши войска ещё не в средней Рамалле.
— Скоро они там будут.
— Может быть, да, а может быть и нет. В любом случае этого мало, ведь он рискует быть обвинённым в государственной измене.
— Он уже государственный изменник, причём давно. Мне известно, что все эти годы он состоит в переписке с Тиокредом Кравтом.
— Это только слухи, — улыбнулся ювелир. Его боязливость заметно уменьшилась.
— Эти слухи могут оказаться фактом, и при необходимости…
— Господин генерал, вы вряд ли многого добьётесь, если начнёте его пугать.
— Да что вы, я ещё и не начинал. И если боги будут милостивы к нам обоим, мне и не придётся. А что до оплаты его скромной помощи — я полагаю, у господина министра есть на этот счёт свои соображения.
— Безусловно, но прежде чем вам их изложить, господин министр уполномочил меня выяснить, стоит ли ему вообще иметь с вами дело. Прошу вас, не обижайтесь. Я, сами понимаете, всего лишь передаю его слова.
— В каком смысле «стоит ли иметь дело»?
— Мы хотели бы знать о ваших дальнейших планах.
— Уже «мы»? — поднял брови Гирхарт, но человечек не отвёл взгляда. — Если это означает, не собираюсь ли я штурмовать Коэну, можете не беспокоиться — не собираюсь. Я отлично понимаю, что город мне не взять. И разорять его окрестности я тоже не стану. Мы пройдём мимо.
— Тогда какой вообще смысл в сотрудничестве с вами?
— Сейчас объясню. Мои победы расшатывают авторитет нынешнего правительства. Господин министр не имеет отношения к войне, но кое-кто из прочих могут лишиться своих мест и при правильном подходе — голов, и даже император не сможет их спасти, а возможно, и не захочет. Впрочем, я не собираюсь подробно излагать то, что вашему принципалу отлично известно и без меня. Ну как, стоит иметь со мной дело?