— Они собираются пересечь равнину Каменных Пауков, что за последние девяносто лет удавалось лишь армии элементалей. Оцени их потенциал успешности этой авантюры и успокойся, внучка. Я решил поспать, и, надеюсь, вы не превратили мою комнату в алхимическую лабораторию за тот год, что я в ней не появлялся.
Девушка улыбнулась.
— Она осталась в том же виде, в котором ты её и оставил. Тебя проводить?
— Останься, — с взмахом руки сказал Халиф, — и допей вино. Это свежий урожай, называется «Слёзы Виверны». Как только бутылка открыта, её надо допить, иначе содержимое превращается в невыносимую кислятину.
Когда Халиф ушёл, его внучка ещё долго сидела в его потайной комнате и думала о его словах. Она думала о своём погибшем отце, который всю жизнь пытался уничтожить город Брас — столицу ненавистных ифритов. Вспомнила о своей жестокой дочери и инвалиде-сыне, о бесконечных двоюродных братьях и сёстрах, о миллионах людей, некогда населявших Альмарайвен, но погибших в войне с джинами и ифритами. После всего этого она обязана защищать город.
— Прости дедушка, — прошептала она, — но у наших врагов слишком большой потенциал.
Наконец, она вспомнила о своих изгнанных племянниках и демонах, бывших виновниками этого изгнания.
Демон вновь со все й силы дёрнул своими руками, пытаясь разорвать зачарованные цепи, сковывающие его движения. Ярость закипала в его многочисленных глазах, а зловоние, исходившее из зубастой пасти, заполняло всю пещеру. Демон ударил шипованной ногой по полу, вновь и вновь пытаясь сбежать из своей тюрьмы.
В очередной раз, ничего не вышло, и демон успокоился. Тёмная магия, сдерживающая его в этом мире, просачивалась сквозь его тела, меняя и искажая его естество.
Но ненависть…
Ненависть была причиной и целью его существования. Только она позволяла демону бороться с магией. Но она же была и причиной его пленения — фанатики, пленившие демона сто двадцать один год назад в этой пещере, черпали свои силы из той ненависти, что источало это чудище.
— Паук, что ждёт.
Сначала, демон подумал, что услышал голос одного из народа паука — смертные, что обитали в храме на вершине горы. Для демона не было разницы в голосах смертных.
Но потом в сознании демона появилось лицо женщины, которая держала в руке смотанный кусок кожи. Демон завопил.
— Кисара! — прошипел он, — Если бы стыд за тот случай, когда ты впервые изгнала меня, был ещё жив, то сейчас бы он был неуместен, не так ли?
Женщина покачала головой. Демон учуял кожу и понял, что это был своего рода магический щит, оберегающий её от сил демона. Это была его слабость — чуять и распознавать что бы то ни было.
— Дочь Шуна Пятого давно мертва, Занессу, и это было уже двенадцать столетий назад. Но я являюсь её потомком. Моё имя — Муна ир Она. И то, что я держу в руках — твой поводок.
Демон рассмеялся.
— Поводок потерян. Он был потерян, когда я вернулся в этот мир после тысячелетнего изгнания, в которое меня отправил твой предок.
— Да, но мой дед, действуя из тени, собрал множество артефактов нашего рода. Пока ты гнил в Бездне, демон, мой дед возвращал могущество своей семьи. Когда же боги были сосланы на Фаэрун…
— Ты хотела сказать, что когда высокомерные и глупые создания, которых вы называете богами, были сосланы в смертный мир около полутора века назад, пришёл человек с этим поводком и пленил меня. Я хорошо помню его имя. Аль Жотос…
Демон рыкнул, но девушка даже не шевельнулась.
— И теперь, — продолжил демон, — Ты здесь. Но почему? Мятеж против твоего хозяина? Попытка обрести власть? Или может быть союзника?
Волны боли и слабости прокатились по телу демона. Он завизжал и упал на пол. Его многочисленные лапы застучали по каменному полу, но вскоре обмякли и повалились вслед за грязным мохнатым телом. Когда боль ушла, лицо женщины вновь возникло в сознании демона.
— Глупый демон. Тебе никогда не понять ту любовь и преданность, которую я испытываю к человеку, называемому тобой аль Жотос. Власть? Союзник? Да кто ты такой? Жалкий демонёнок, связанный магией и эксплуатируемый кучкой безмозглых фанатиков. Кто ты? Бог дроу? Полубог? Да тебе просто повезло родиться из ядовитой капли с зубов реального Бога. Мой повелитель в разы сильнее тебя, да и я могу закончить твою жизнь лёгким движением пальцев.
Демон вновь почувствовал на себе невидимое присутствие поводка. В его голове появилось новое чувство, отличное от бездонной ненависти.
Страх.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
Паук, Что ждёт, имеет восемь глаз;
Паук, Что ждёт, убьёт Жанну сейчас;
Паук, Что ждёт, плетёт паутину лжи;
Получше ты Жанна себя береги
Кефас посмотрел на солнце, прикрыл глаза и, спрятавшись от солнечного света, продолжил изучать стену, усыпанную валунами. Ариэлла сидела на выступе сверху. Она посмотрела на запад и выпила немного из своей походной фляги. Двое генази взбирались вверх по уступу, но генази ветра постоянно опережала бывшего гладиатора, который, в какой-то момент, даже перестал пытаться нагнать изящную и ловкую девушку. Членов гильдии Воздушных наездников обучали передвигаться так, чтобы их движения были похожи на танец.
А Кефас не был танцором.
— Видишь что-нибудь? — спросил он у девушки, надеясь, что его подруга увидит хоть одно живое существо в этом месте.
Ариэлла не ответила, а лишь потрясла флягой. Кефас некоторое время смотрел на неё, после чего кивнул и продолжил забираться в гору. Интересно, а стало бы это путешествие легче, если бы он до конца открыл в себе все таланты генази земли.
По крайней мере, он сам верил в то, что в нём эти таланты есть.
С момента его побега с Джазирии, Корвус так и не объяснил, какими талантами может овладеть генази земли. Иногда Кефас даже думал, что кенку намеренно не хочет знакомить полу-джина с этими знаниями.
Кефас снова попытался сосредоточиться на песни земли, но так ничего и не услышал, кроме завывания ветра.
— Не переживай, — сказала ему Ариэлла, — это нормально. Ты еще не до конца овладел своим вторым пределом, не говоря уже о том, что и с первым ты знаком не особо хорошо. К тому же, мне кажется, что песня земли заглушена в этом месте этим странным ветром. Слышишь?
Кефас сконцентрировался. Да. Ветер в этом месте отличался от того, что он слышал на Джазирии. Но здесь ветер звучал тонко и одиноко, будто его пронзала какая-то боль.
— Да, — ответила девушка, — Тонко и одиноко, — она вздрогнула, бросила флягу Кефасу и продолжила взбираться наверх.
Полу-джин сделал пару глотков из фляги и убрал её в рюкзак. Он до сих пор не слышал песни земли, но может…может попытаться сконцентрироваться на ветре. Прошло уже много времени с тех пор, как он открыл в себе предел ветра.
Кефас остановился, выпрямил спину, раздвинул руки в разные стороны и, закрыв глаза, оторвался от земли. Пролетев несколько метров, он аккуратно приземлился рядом с Ариэллой.
— Браво, — с улыбкой сказала генази ветра, — Но не обязательно выпендриваться и держать спину изогнутой.
— Это не позёрство, а лишь представление, — с широкой улыбкой на лице ответил Кефас. Ему показалось, что так бы ответил и Тобин.
Ариэлла звонко рассмеялась.
— Я знала, что у тебя получится. Попробуй сосредоточиться и почувствовать камень под своими ногами так же чётко, как ты чувствуешь воздух.
Кефас улыбнулся, но не ответил. Его радовало то, что у него получается развивать свой предел ветра, а так же то, что это нравится Ариэлле. Но в глубине души он надеялся, что развитие предела ветра не вынудит его оставить без внимания предел земли.
Он знал, что Ариэлла посвятила всю свою жизнь пределу ветра. Это позволило ей вступить в гильдию и стать боевым магом. Кефас боялся, что когда-нибудь ему придётся выбрать что-то одно.
Подул ветер и Кефас уловил какой-то запах. Такой незнакомый и такой близкий.
— Ты слышишь это, Кефас? — спросила Ариэлла, после чего на её лице появилась по-детски радостная улыбка, — Кефас! Это море! Давай же, идём.
Она взяла его за руку, и теперь он знал, что точно от неё не отстанет.
Оно было огромным…бесконечным.
— Ну как тебе? — спросила она у Кефаса, стоя рядом с ним на краю обрыва.
Он прочистил горло и, собравшись с мыслями, ответил:
— Большое.
Девушка хихикнула.
— Точно, оно большое.
Волны со всей силы разбивались о камни у подножья скалы, а чёрные птицы с алыми клювами ныряли в воды, чтобы спустя пару мгновений вынырнуть обратно с рыбой в клюве.
— Это родной предел твоего отца? — спросил Кефас, — И брата? Они могут слышать воду?
— Думаю…ммм…на первое время тебе будет достаточно знаний об одном пределе, — с улыбкой ответила девушка.
Кефас не стал задавать других вопросов и посмотрел на море. Он тут же увидел приближающийся треугольный силуэт и уже хотел спросить у девушки про него, но сам все понял.
— Дох! — воскликнул он, — Это рыбацкий дох, не так ли? Как думаешь, они встречали морского дракона?
— Не думаю, что Альмарайвенские рыбаки заходят так далеко на запад. Но мне нравится, что ты относишься ко всему новому, как к какому-то чуду из старых рассказов.
Огромная крылатая тень накрыла Кефаса и Ариэллу, после чего понеслась в сторону рыбацкого доха и махающего человека на носу судна.
Кефас прищурился и разглядел Корвуса, машущего крылатой тени — Трилл.
Вскоре, Кефас, Ариэлла и Корвус встретили Шан, и она отвела их в лагерь Матиаса, скрытый в тени огромного валуна.
— Несколько десятков лет назад тут было болото, — сказал Матиас.
Кефас снова взглянул на огромную равнину, простирающуюся у подножья горы, на которой расположился небольшой отряд. Когда они вместе с Цирком Чудес путешествовали по равнинам Тетира, полу-джину было сложно представить, как это выглядит с высоты. Наверное, его знания о самом явлении равнины было весьма и весьма поверхностным, как и знания о море.