Плохо то, что никто из возвращающихся толком не умел ориентироваться. Заблудиться здесь невозможно, иди себе вдоль кромки прибоя и рано или поздно придешь к знакомым корпусам отеля. Только сколько же надо идти? Что будет раньше: долгожданное возвращение или наступление ночи? В темноте при свете звезд передвигаться не так уж приятно. Потому даже привалы почти не делали, так, остановились один раз перекусить, а остальное время шли и шли, медленно, едва переставляя ноги, с пониманием, что стоит прилечь, отдохнуть – и встать станет немалой проблемой. Даже клясть себя и друг друга за опрометчивый поход почти перестали. Для ругани тоже требуются определенные силы, а последних уже как раз и не было. Гул мотора и то смогли разобрать не сразу, хотя звук разносился далеко. Но разобрали, застыли, озираясь, еще толком не понимая, катер ли, машина, а то и самолет.
Оказалось, машина. Небольшой джип несся со стороны курорта по самой кромке прибоя, где мокроватый песок не поднимал противную, мгновенно набивающуюся в рот и нос пыль.
Возвращающиеся невольно сбились в кучу, стараясь найти поддержку друг в друге, хотя по жизни каждый из них больше привык быть сам по себе. Тут уже сработал стадный инстинкт, ведь машина, кому бы она ни принадлежала, могла нести определенную опасность. Во всяком случае, встречать ее в одиночку абсолютно не хотелось, как, скажем, не хотелось бы очутиться глухой ночью одному в темной подворотне. Вместе надежнее, даже если надежды на помощь случайных попутчиков фактически нет.
Джип приблизился, сбросил скорость и свернул от кромки к остановившейся группе. Худшие предчувствия недавних отдыхающих сбывались на глазах. В открытом кузове, не называть же место для людей в неприхотливой машине салоном, сидели четверо солдат в песчаного цвета камуфляже.
– Говорил же я: не стоило уходить. Теперь закроют в каком-либо лагере до конца заварушки! – Виталик сплюнул слюну напополам с песком.
Про уход он вначале ничего не говорил. Более того, ночью даже слегка посмеялся над первой группой возвращенцев. Но сейчас ему искренне казалось, будто отдельные граждане увлекли его в поход едва ли не силой, а сами трусливо пошли дальше, бросив доверившихся им людей отвечать за чужие грехи.
– Что же теперь будет? – испуганно прошептала Карина и сразу прикрыла рот рукой, словно опасаясь, что египтяне услышат ее слова и поймут.
Между тем джип остановился метрах в десяти от небольшой, всего восемь человек, группы. Водитель так и остался за рулем, а трое других проворно соскочили на песок и застыли, один чуть впереди, двое по сторонам, рядом с машиной. Все трое с автоматами Калашникова, причем стволы направлены прямо на ни в чем не повинных людей.
– Кто такие?! – рявкнул на английском средний из военных, очевидно, старший в этом патруле.
– Мы туристы. Отдыхаем здесь. Наш отель неподалеку, – на том же языке ответил Виталик. – Пошли на пикник и чуть не заблудились. Теперь возвращаемся обратно.
Старший, сержант ли, другой чин, посмотрел холодно, недобро.
– Какой пикник, когда война?
– В отеле плохо. Нет воды, света. Решили погулять.
Сержант, надо его как-то называть, отошел чуть назад и извлек крохотную рацию. Что-то принялся докладывать, выслушивать ответ. Оба спешившихся солдата тем временем продолжали держать несостоявшихся беглецов на прицеле. Неприятное чувство, когда на тебя направлен автомат. Даже если уверен: стрелять просто так не будут. Главное – не дразнить и не вызывать у солдат раздражения.
– Где остальные? – вопросил вернувшийся сержант.
– Какие остальные? – переспросил парень, имени которого Виталик не знал.
– Вас ушло из отеля около пятидесяти человек. Кое-кто вернулся. Здесь я вижу, – сержант тщательно пересчитал, для гарантии наставляя на каждого палец, – восемь. Где еще тридцать человек?
– Они туда пошли, – показал рукой Виталик. Ясно, что скрывать что-либо бессмысленно. Раз патрулю известно даже количество беглецов. – Но мы возвращаемся в отель. Как было сказано.
– Кем? – машинально поинтересовался сержант, а потом махнул рукой, мол, не отвечай. Сказал солдатам: – Кончаем здесь и поехали. Начальство торопит.
– Эй! – один из солдат выступил чуть вперед. – Деньги есть?
Говорил он тоже на английском. Странный попался патруль. Или специально подобрали полиглотов для поиска сбежавших туристов?
Правую руку солдат продолжал держать на рукояти автомата, и указательный палец лежал на спуске, но левую требовательно выставил вперед. Его напарник вскинул оружие к плечу, парируя любую возможную угрозу со стороны жертв. Грабеж был наглым, неприкрытым, но не станешь же сопротивляться вооруженным дикарям! Виталик с некоторым удовлетворением успел подумать, что поступил предусмотрительно, запрятав часть наличных и лишь некоторую сумму положив в карман.
– Вот, – он первым извлек заранее заготовленные отступные.
Солдат прошел вдоль группы туристов, забирая у каждого зеленые бумажки, потом деловито сорвал золотые сережки из ушей Карины. Девушка вскрикнула, на разорванных мочках ушей показалась кровь. Парни стыдливо отвели глаза.
– Перстни, кольца тоже давай.
Все немедленно исчезало у него в карманах. Было горько и стыдно, как всегда, когда отнимают, а ты ничего не можешь предпринять.
– На колени. Все. Живо!
Команду не поняли, и тогда солдат без злобы, деловито ткнул в спину ближайшего парня прикладом.
– Сказал: на колени!
– Время, – напомнил сержант.
Но люди уже покорно опустились на песок. Одним унижением больше, одним меньше, разница невелика.
Только никто не собирался унижать беглецов. В другое время – может быть, но сейчас патруль торопился. Просто стоящим на коленях людям гораздо проще стрелять в затылок. Подходишь, приставляешь ствол, нажимаешь на курок, и двигаешься к следующему.
Когда ударили первые выстрелы, застывший с понуро опущенной головой Виталик дернулся, взглянул по сторонам, увидел валящихся на песок приятелей, но что-то горячее, пахнущее кисловатым дымком, уже коснулось его затылка. А дальше сразу две пули пробили черепную коробку, промчались через мозг и вылетели наружу вместе с частью лица.
Зато смерть пришла мгновенно.
– Все. Поехали. Нам надо еще найти остальных, – скомандовал сержант.
– Найдем, сэр. Куда они денутся?
– А если свернут от берега? Проскочим подальше, а потом придется искать их в темноте. Давай гони. В нашем распоряжении два часа с небольшим. Или забыли: тут темнеет почти сразу. Там и добычи побольше будет.
Собиравший деньги и драгоценности солдат с долей разочарования посмотрел на валяющиеся тела. Вдруг кто-то припрятал часть законной добычи? Но командир прав, потом самим забот будет невпроворот. А сюда еще можно вернуться. На обратном пути.
Глава семнадцатая
Они собрались, чтобы прямо на ходу обсудить дальнейший маршрут. Из почти тридцати человек, продолжавших уходить прочь от отеля, Вояка подозвал к себе четверых. Он руководствовался собственными критериями отбора, нимало не смущаясь толерантностью или иными новомодными понятиями. Оба приятеля. Сергей и к ним – чеченец, словно не горец пытался угрожать нынешнему негласному руководителю похода в день начала войны. Ни одна женщина, да что там женщина, большинство мужчин, молодых и не очень, не удостоились участия в импровизированном совете. Как будто их не касалась грядущая судьба или они не умели решать за себя и других.
– Уходить от берега надо, – всяких предисловий Вояка явно не признавал. – Здесь мы у всех на виду.
– В пустыне тоже, – недобро скривился чеченец Руслан. – В горы надо уходить.
При этом он покосился назад, где в растянувшейся колонне беглецов шагал переодетый израильский пилот. Без злобы, понимая все выгоды свалившегося едва не на головы приобретения, просто как факт, который необходимо учитывать в дальнейших расчетах. Ясно же, что попавшийся патруль искал отнюдь не отошедших от отеля туристов. Вряд ли власти вообще знали, сколько на курорте осталось застрявших там людей, и уж тем более никто пока пристально не следил за их перемещениями. В противном случае группе Вояки просто не дали бы выйти за некую незримую линию.
– Спрятаться, это, надо, – предложил Серега. – Затаимся до темноты, а в темноте спокойно двинемся дальше. Найдем же какое-нибудь укромное местечко!
– А куда мы вообще идем? – задал резонный вопрос Володя. – Я имею в виду ближайшую цель. Где этот город?
– Километрах в двадцати, чуть меньше, на северо-восток. Тут карта «смерть шпионам». Все приблизительно. Не иначе местный Сусанин рисовал, – скупо усмехнулся Вояка. – Ладно, хотя бы с общим направлением ясно.
– Спутники летают, двадцать первый век на дворе, а карты, как в позапрошлом веке, – чуточку притворно вздохнул Александр. Он настолько привык слегка придуриваться в разговорах, что теперь трудно было вести себя полностью серьезно. – Признаться, весьма знакомая ситуация. Будто в молодость вернулся.
– Надо прикинуть имеющуюся наличность, – деловым тоном произнес Владимир. – Потом дома сочтемся, а пока… Наши карточки, как понимаю, можно временно считать недействительными, а транспорт лучше честно нанять, чем угонять. Иначе на нас еще уголовщину навесят.
– Угонять это в крайнем случае. Если вообще труба настанет.
– Займись, – Вояка чуть кивнул Володе, давая понять: твоя идея, ты и воплощай в жизнь.
Но сделать что-либо шеф некой фирмы не успел. Вдали на прямом здесь отрезке берега показалась приближающаяся точка, превратилась в машину, и стало не до сбора средств и прочих уже неактуальных мероприятий.
Бежать было бессмысленно. Людей обязаны были заметить, а бегство – невольное признание себя виновным. Неважно в чем, вина, в соответствии со случаем, найдется, вполне достаточно украденного квадроцикла и убитого кем-то охранника. Или – невыполнение приказа армейского командования. Или еще что-нибудь другое, включая шпионаж в пользу НАТО или марсиан. Если бы чуть раньше…