Впереди была еще одна могила. Сафии хотелось надеяться, что не ее собственная.
16 часов 42 минуты
Гора Эйттин
Проклятые скорпионы… Доктор Жак Бертран с хрустом раздавил каблуком незваного гостя в черном панцире и лишь после этого устроился на коврике, которым было застелено его рабочее место. Он отлучился всего на каких-нибудь несколько минут, чтобы принести воды из своего «лендровера», а скорпионы уже успели проникнуть в его тенистый закуток в скале. В этом суровом крае скудной растительности и каменистой почвы ничто не пропадало даром, особенно место в тени. Жак растянулся в нише лицом вверх. На потолке древней усыпальницы была высечена надпись эпиграфическим южноаравийским письмом. В этих краях подобных захоронений много, однако их все затмевает могила Иова. Сегодня Жак исследовал уже третью гробницу. Последнюю, так как день выдался долгим и невыносимо жарким.
Жак уже мечтал о прохладе своего номера люкс в гостинице «Хилтон» в Салале, о бассейне и бокале шардоне. Почерпнув в этих мыслях дополнительные силы, он принялся за работу. Тонкой кисточкой из верблюжьей шерсти Жак в последний раз осторожно очистил надпись. Археолог, специалист по древним языкам, он получил грант от оманского правительства на составление карты ранних надписей на семитских языках: арамейском, элиамейском, пальмирском, набатийском, самаритянском, древнееврейском. Цель работы состояла в том, чтобы проследить их развитие от прошлого до настоящего. А гробницы являлись одним из основных источников письменных документов, в которых были увековечены молитвы, хвалы и эпитафии.
Почувствовав спиной неприятный холодок, Жак опустил кисточку. У него внезапно возникло ощущение, будто за ним наблюдают. Оно разлилось по всему его телу, подобное первобытному чувству опасности.
Эти края кишели разбойниками и грабителями. Однако никто не смел совершить преступление под сенью гробницы Иова, самой почитаемой святыни, зная, что это будет означать смертный приговор. Положившись на защиту святого, Жак оставил винтовку в машине. Приподнявшись на локте, он всмотрелся в яркий свет за входом в усыпальницу.
Ничего.
Тем не менее Жак полностью втянул ноги в нишу. Если снаружи кто-то есть и этот «кто-то» замыслил недоброе, наверное, лучше оставаться незамеченным. Слева донесся шорох камешка, катящегося вниз по склону. Жак напряг слух, чувствуя, что попал в ловушку. И вдруг перед входом в гробницу мелькнула тень.
Животное пробежало ленивой неспешной походкой, уверенное в своей силе. Его рыжеватая шерсть, покрытая черными пятнами, сливалась с красно-бурыми скалами.
Жак затаил дыхание, охваченный ужасом, не в силах поверить собственным глазам. До него доходили слухи, его предупреждали о том, что в глуши гор Дофар до сих пор можно встретить аравийского леопарда. Вымирающий, однако, как сейчас пришлось убедиться Бертрану, еще не вымерший до конца вид.
Огромная кошка бесшумно проскользнула мимо. Она была не одна. Показался второй леопард, двигавшийся быстрее, более молодой, более возбужденный. Затем третий. Самец – громадные лапы, которые расплющивались при каждом шаге, желтоватые когти.
Боясь сделать вдох, Жак бессознательно молился – пещерный человек, забившийся в нору от опасностей окружающего мира.
И тут показалась еще одна фигура.
Уже не кошка.
Обнаженные ноги, босые ступни, но в движениях – то же самое кошачье изящество.
Женщина.
Со своего места Жак не мог видеть ничего выше бедер. Женщина также не обратила на него никакого внимания, уверенная, как и леопарды. Она быстро прошла мимо, направляясь к вершине горы.
Жак выбрался из гробницы подобно Лазарю, восставшему из могилы. Стоя на четвереньках, он высунул голову, не в силах сдержаться. Женщина поднималась по скалистому склону, следуя тропой, известной ей одной. У нее была кожа цвета кофе мокко и прямые блестящие черные волосы по пояс. Она была полностью обнажена и нисколько не стеснялась этого.
Казалось, женщина почувствовала на себе взгляд Жака, но не стала оборачиваться. Зато сам он снова испытал непреодолимое ощущение того, что за ним следят. Оно бурлящим потоком разлилось по его телу. Жака опять прошибла холодная дрожь, но он был не в силах отвести взгляд.
Женщина шла в окружении леопардов, поднимаясь все выше и направляясь к гробнице на вершине. Ее силуэт, казалось, дрожал, словно мираж, возникший над раскаленным на солнце песком.
Услышав тихий хруст, Жак наконец перевел взгляд на свои руки.
Пара скорпионов забралась ему на пальцы. Хотя и не смертельный, укус скорпиона очень болезненный. Жак ахнул, увидев, как новые и новые твари выползают из щелей и трещин, спускаются по стенам, срываются с потолка. Сотни. Целое гнездовье.
Жак на карачках выбрался из гробницы, чувствуя укусы, которые огненными искрами обожгли спину, шею, лодыжки, кисти рук. Буквально вывалившись из входа, он покатился по каменистой почве. Новые укусы продолжали жечь, будто загашенные о кожу сигареты. Обезумев от боли, Жак закричал.
Поднявшись с трудом на ноги, он тряхнул руками, сбросил куртку, хлопнул ладонью по голове. Из входа в гробницу продолжали выползать новые полчища скорпионов. Потопав ногами, Жак, спотыкаясь, побежал вниз по склону. Внезапно испугавшись, что его крики привлекут внимание леопардов, Жак поднял взгляд вверх. Однако скалистый склон был чист. Женщина и дикие кошки исчезли.
Это было невероятно. Однако огонь скорпионьих укусов выжег в Жаке все любопытство. Развернувшись, он побежал к машине. Его взгляд по-прежнему был устремлен к вершине. Туда, где находилась могила Иова.
Открыв дверь «лендровера», Жак уселся за руль. Он получил предостережение держаться подальше от этих мест. Жак осознал это со всей определенностью.
Здесь должно произойти что-то жуткое.
16 часов 45 минут
Салала
– Сафия жива и здорова, – сказал Пейнтер, закрывая за собой дверь конспиративной квартиры.
Крошечная двухкомнатная квартира располагалась над бойким магазинчиком, который граничил с базаром Аль-Хаффа. Такое оживленное место служило отличным прикрытием, и ни у кого не возникало вопросов по поводу появления незнакомых людей.
Обычная деловая суета. Шум соседнего базара доносился гомоном голосов, которые зазывали, спорили и торговались на самых разных наречиях. В комнатах стоял запах сырой кожи и старых матрасов.
Дверь открыла на условный стук Корал. Пейнтер обратил внимание на двоих «призраков пустыни», которые дежурили на улице и наблюдали за подходами к конспиративной квартире.
Все остальные собрались в гостиной, усталые, измученные дорогой. Из ванной слышался шум воды. Пейнтер отметил, что Кара отсутствует. У Денни, Омахи и Клея были влажные волосы. Судя по всему, они по очереди приняли душ, смывая пыль и грязь путешествия. Капитан аль-Хаффи подобрал себе халат, который, правда, был тесен в плечах.
При появлении Пейнтера Омаха вскочил.
– Где она?
– Когда я подоспел к гробнице, Сафия вместе со своими похитителями как раз уезжала оттуда. Они приехали на трех внедорожниках. Вооружены до зубов.
Пейнтер прошел на крохотную кухоньку. Открыв кран, он склонился над раковиной и подставил голову под струю воды.
Омаха остановился у него за спиной.
– В таком случае почему ты за ними не следишь?
Выпрямившись, Пейнтер смахнул назад мокрые волосы, роняя капли воды на шею и спину.
– Слежу.
Выдержав взгляд Омахи, он подошел к Корал.
– Что со снаряжением?
Молодая женщина кивнула на дверь в другую комнату.
– Я решила дождаться тебя. Электронный замок оказался более мудреным, чем я предполагала.
– Покажи.
Корал провела его к двери. Эта квартира представляла собой одну из разбросанных по всему земному шару конспиративных точек ЦРУ, оснащенную всем необходимым и законсервированную. Готовясь к операции, отряд «Сигма» выяснил ее местонахождение. На чрезвычайный случай. Как оказалось, не зря.
Пейнтер отыскал клавиатуру электронного замка, спрятанную под складками занавесок. Корал закрепила занавески, чтобы они не мешали. На полу лежали подручные инструменты: щипчики, лезвие безопасной бритвы, пинцет, пилка для ногтей.
– Нашла в ванной, – объяснила Корал.
Пейнтер опустился на колени перед клавиатурой. Корал уже вскрыла крышку, обнажив электронную начинку. Пейнтер изучил печатную плату. Склонившись рядом с ним, Корал показала на обрезанные провода – красный и синий.
– Я смогла отключить бесшумную сигнализацию. Теперь можно набрать ключ доступа в склад, никому не сообщая об этом. Но я подумала, будет лучше, если ты проверишь мою работу. В конце концов, это твоя епархия.
Пейнтер кивнул. Все подобные склады были оснащены сигнализацией, извещавшей ЦРУ о том, что конспиративной квартирой воспользовались. Пейнтер не хотел, чтобы сейчас об этом узнали. Пока еще рано. Для всего мира они погибли, и Пейнтеру хотелось, чтобы такое положение дел сохранилось как можно дольше.
Он пробежал взглядом по печатной плате, отслеживая проводники питания, сигнальные шины, управляющие контакты. Кажется, все в порядке. Корал удалось отключить питание, поступающее на телефонную линию, сохранив электронный замок нетронутым. Для ученого-физика она оказалась чертовски толковым радиоинженером.
– Вроде нормально.
– Тогда можно входить.
Готовясь к заданию, Пейнтер выучил наизусть код этой конспиративной квартиры. Он набрал первую цифру десятизначного ключа. У него будет только одна попытка на то, чтобы ввести его. В случае ошибки клавиатура отключится, блокируя замок. И склад превратится в неприступный банковский сейф.
Пейнтер медленно вводил цифры одну за другой.
– У тебя осталось девяносто секунд, – напомнила Корал.
Еще одна мера предосторожности. Десятизначную комбинацию необходимо набрать в течение определенного временного промежутка. Тщательно нажимая клавиши, Пейнтер продолжал вводить код. Когда он дошел до седьмого знака ключевой последовательности – цифры девять, его палец неуверенно застыл. Подсвеченная клавиша, казалось, горела чуть более тускло, чем все остальные, так что по ней было легко промахнуться. Пейнтер замер. Неужели он стал жертвой мании преследования и пугается теней?