Хотя дхоу плыла со скоростью человека, идущего быстрым шагом, она была в движении уже больше часа. За это время лодка успела преодолеть по меньшей мере шесть или семь миль, медленно, но верно отрываясь от преследователей.
С каждой минутой все находящиеся на борту расслаблялись еще немного. Да и кто сказал, что Кассандре удалось хотя бы расчистить баррикаду, которая закупорила вход в подземелье? И все же Сафия не могла прогнать другой страх, поселившийся в сердце.
Пейнтер.
Что с ним сталось? Погиб, попал в плен, погребен песчаной бурей? Ни один из вариантов не вселял радость. За спиной у Сафии рахим затянули тихую, печальную песнь, сокрушаясь по мертвым. Снова арамейский язык. Сафия откликнулась на траурный мотив всей душой. Заметив ее внимание, к ней подошла Лулу.
– Это наш древний язык, язык последней царицы. Сейчас он стал мертвым, но мы по-прежнему разговариваем на нем между собой.
Сафия слушала, словно перенесясь в другое время. Рядом дремали на скамьях, уронив головы, Кара и Омаха. Барак, стоявший у румпеля, направлял лодку прямо по тоннелю, который выписывал ленивые изгибы. Вероятно, когда-то это была часть подземной водной системы.
В нескольких шагах от Сафии, скрестив ноги, сидела Корал, поглощенная наблюдением за многочисленными измерительными приборами. Ее лицо было озарено отблеском подсвеченных шкал. Ей помогал Денни, который устроился рядом на корточках и жадно ловил каждый взгляд Корал.
Сафия отыскала взглядом последнего человека их команды. Клей, опершись на поручень правого борта, смотрел вперед. Несколько минут назад они с Бараком выкурили на двоих сигарету, одну из последних оставшихся у великана араба. Судя по виду молодого аспиранта, половинной дозы никотина оказалось явно недостаточно.
Поймав на себе взгляд Сафии, он подошел к ней.
– Ну как ты? – спросила она.
– Могу лишь сказать, что теперь я рассчитываю только на самую высокую оценку.
– Не знаю, не знаю, – поддразнила его Сафия. – Совершенству не бывает предела.
– Замечательно. Больше я издеваться над собой не позволю, – парировал Клей и уставился в темноту. – Здесь просто чертовски много воды!
Сафия вспомнила его страх перед морем: об этом они разговаривали, стоя у ограждения на борту «Шабаба Омани». Казалось, прошла целая вечность.
Денни поднялся на ноги и потянулся.
– Мы с Корал как раз обсуждали то же самое. То, как здесь много воды. Ее гораздо больше, чем можно было бы объяснить количеством осадков и замкнутым круговоротом.
Омаха зашевелился, не поднимая головы. Как оказалось, он не спал, а просто отдыхал.
– Ну, умник, и как же это объяснить?
Ему ответила Корал:
– Вода рождена Землей.
Омаха поднял голову.
– Повторите-ка!
– В пятидесятых годах прошлого столетия было установлено, что внутри Земли находится гораздо больше воды, чем можно было бы объяснить круговоротом осадков и испарения на поверхности. Известно много случаев значительных источников пресной воды, которые находятся глубоко в земле. Огромные водоносные горизонты…
Ее прервал Денни:
– Корал… доктор Новак рассказала мне об одном таком источнике, который был обнаружен при рытье котлована под новую больницу в нью-йоркском Гарлеме. Его производительность составляла свыше двух тысяч галлонов в минуту. Потребовалось много тонн бетона, чтобы создать необходимое давление и закупорить фонтан.
– Так откуда же, черт возьми, берется вся эта лишняя вода?
Денни указал на Корал.
– Вот она объяснит лучше.
Та вздохнула, судя по всему недовольная тем, что ее оторвали от работы.
– Стивен Рейсс, инженер-геолог, предположил, что эта так называемая новая вода постоянно образуется внутри Земли при взаимодействии атомов водорода и кислорода, которые рождаются в магме. Согласно его теории, кубический километр гранита под воздействием давления и температуры способен выделить восемь миллиардов галлонов воды. Рейсс утверждал, что под земной корой имеется множество полостей, заполненных «магматической» или «порожденной Землей» водой, которые объединены в обширный водоносный слой, опоясывающий весь земной шар.
– И такие подземные водоемы есть даже под Аравийской пустыней? – насмешливо поинтересовался Омаха.
– Разумеется. Рейсс, скончавшийся в тысяча девятьсот восемьдесят пятом году, на протяжении свыше пятидесяти лет успешно отыскивал воду в таких местах, в которых, как утверждали остальные геологи, обнаружить ее было невозможно. Кстати, именно он открыл скважину Элиат в Израиле, которая с тех самых пор обеспечивает пресной водой город со стотысячным населением. То же самое Рейсс проделывал в Саудовской Аравии и в Египте.
– Значит, вы полагаете, что вся эта вода является частью такой системы?
– Возможно.
Корал открыла дверцу одного из приборов. Сафия успела заметить, как оттуда вырвалось облачко пара. Значит, это было что-то вроде холодильника. Взяв пинцет, Корал достала крошечные пробирки и встряхнула их. Результат заставил ее нахмуриться.
– Что-то не так? – спросил Денни, заметив ее реакцию.
– Эта вода какая-то странная.
– Что ты хочешь сказать?
Корал подняла пробирку.
– Я предприняла попытку ее заморозить.
– Ну и?
Корал протянула пластиковую пробирку Денни.
– Я понизила температуру в азотном морозильнике до минус тридцати градусов по Цельсию. Но вода по-прежнему остается в жидком состоянии.
– Что? – шагнул к ней Омаха.
– Это какая-то бессмыслица. В морозильной камере вода отдает всю свою тепловую энергию и замерзает. Так вот, эта вода продолжает отдавать энергию, но не превращается в лед. Как будто в ней находится неиссякаемый источник энергии.
Сафия посмотрела вперед. В воздухе по-прежнему чувствовался запах озона. Она вспомнила, как бурлила вода, соприкасаясь с железом.
– Корал, счетчик Гейгера у вас?
Та, широко раскрыв глаза, кивнула.
– Разумеется.
Она быстро подключила щуп к прибору и провела им над пробиркой. Ее взгляд сообщил ответ раньше слов.
– Аннигиляция антивещества.
Вскочив на ноги, Корал перекинула щуп за поручни и прошла вдоль борта дхоу от середины лодки до носа, где стояла Сафия.
– Показания увеличиваются с каждым шагом.
– Черт побери, что все это значит? – спросил Омаха.
– Магнитное поле железа вызывает аннигиляцию антивещества.
– Антивещества? Где?
Корал обвела взглядом вокруг.
– Мы по нему плывем.
– Это невозможно. Вступая в контакт с веществом, антивещество мгновенно аннигилирует. Оно не может находиться в воде. В этом случае антивещество уже давно аннигилировало бы, соприкоснувшись с молекулами воды.
– Вы совершенно правы, – согласилась Корал. – Но я говорю о том, что регистрируют приборы. Эта вода непонятным образом обогащена антивеществом.
– И именно эта реакция движет лодку? – спросила Сафия.
– Вероятно. Каким-то образом магнитное поле железа вызывает локальную аннигиляцию антивещества в воде, преобразуя выделяющуюся энергию в поступательное движение судна.
– А что, если начнется неуправляемый переход антивещества из стабильного состояния? – озабоченно спросил Омаха.
Сафия напряглась. Она вспомнила рассказ Пейнтера о том, как радиационное излучение изотопов урана, возможно, стало причиной взрыва в Британском музее. У нее перед глазами возникли дымящиеся останки охранника.
Корал снова взглянула на счетчик Гейгера.
– Я не вижу никаких следов альфа- и бета-излучения, но точно пока что ничего сказать нельзя. Необходимо провести более тщательные исследования.
В разговор вмешалась ходжа. Не обращая внимания на оживленное обсуждение, старуха просто смотрела вперед.
– Тоннель заканчивается.
Все взгляды обратились туда же. Даже Корал поднялась на ноги.
Впереди мерцал тусклый свет, который то усиливался, то гаснул. Его было достаточно, чтобы определить: до конца тоннеля оставалось ярдов десять.
На последнем ярде свод тоннеля ощетинился острыми камнями, словно акулья пасть. Никто не произнес ни слова.
Вынырнув из тоннеля, корабль оказался в обширной подземной пещере.
– Матерь божия! – пробормотал Омаха.
14 часов 04 минуты
Кассандра левой рукой крепко прижимала трубку спутникового телефона к уху, прикрывая правой микрофон от завываний бури. Она находилась на втором этаже здания из шлакоблоков, в котором разместился командный пункт. Ураганный ветер носил по улицам поселка песок, швыряя его в заколоченные окна.
Слушая своего собеседника, Кассандра расхаживала по комнате. Голос, прошедший цифровую обработку, звучал неразборчиво, но глава «Гильдии» строго соблюдал свою анонимность.
– Серый вождь, – продолжал Священник, – просить об этом во время такой бури – значит рисковать успехом всей операции. А может быть, и самим существованием «Гильдии».
– Я понимаю, что мои запросы кажутся чрезмерными. Однако, господин Священник, мы уже обнаружили цель. Мы в нескольких шагах от победы. Возможно, нам удастся покинуть Шисур до окончания бури. Разумеется, только в том случае, если мы получим необходимое снаряжение с авиабазы Тумрайт.
– А какие гарантии успеха вы мне даете?
– Я ставлю на кон свою жизнь.
– Серый вождь, ваша жизнь всегда стоит на кону. Руководство «Гильдии» внимательно изучило ваши последние неудачи. Если вы еще раз нас разочаруете, мы всерьез задумаемся о целесообразности вашей дальнейшей работы в «Гильдии».
«Мерзавец! – мысленно выругалась Кассандра. – Скрываясь за кодовым именем, сидя в тиши своего кабинета, он имеет наглость ставить под сомнение мою компетентность!» Но Кассандра знала способ решить проблемы, с которыми столкнулась. За это ей нужно было благодарить Пейнтера.
– Господин Священник, я уверена в конечном успехе операции. Однако я прошу, чтобы впоследствии мне была предоставлена возможность очистить свое доброе имя. Мне был назначен заместитель. Я его не выбирала. Джон Кейн постоянно ставил мне палки в колеса, не позволял эффективно командовать своими людьми. Его преступное пренебрежение мерами безопасности стало причиной задержки и гибели самого Кейна. Я же, напротив, сумела обезвредить и задержать виновника этих неприятных происшествий. Речь идет об одной из ключевых фигур отряда «Сигма» УППОНИР.