Курьер задержал взгляд на промокшем насквозь Германе, а затем обратился к «заказчику»:
– Куда вам столько этих горшков?
– Родственникам на подарки.
– Большая у вас семья.
– Это не у меня. Родителям жены родственников раньше вместо зарплаты выдавали, а те потом начали множиться как проценты. Теперь что ни праздник – готовь кошелёк для подарков.
Курьер улыбнулся и, заполучив подпись, умчался вниз по лестнице.
– Ты же развёлся, – усмехнулся Герман.
– Это в том году было, в этом снова сошлись. А плюсом к жене ещё два новых племянника добавилось.
– Счастливый ты человек, Вить, – похлопал Герман товарища по пивному пузу, словно по баскетбольному мячу.
Вцепившись в один из ящиков, он ухнул от натуги и, как мог, поволок его в мастерскую.
– А ты не надорвёшься? – крикнул Витя в спину другу.
– Нет, но если… – Герман не успел договорить, потому что дверь захлопнулась.
На все манипуляции с перемещением груза у Германа ушло около двух часов. Аккуратно поставив последний ящик на пол, он рухнул без сил рядом с ним.
В этот самый момент перед ним возник Осирис, в руках он держал мёртвого ежа.
***
Постепенно дела начали идти в гору. Герман потрошил кредитку, вкладываясь в рекламу, материал и купоны. Клиенты быстро возобновили свой поток. Большой ассортимент дал свои плоды. Работа над статуей временно приостановилась, но сбор глины продолжался непрерывно.
Поначалу Германа мучил стыд за то, какой путь он выбрал, но уже на третьем заказе из «Вазы» чувства начали атрофироваться, и скульптор втянулся. Он больше не ходил туда самостоятельно, боясь снова повстречаться с таинственным знакомым, и все заказы делал на сайте или по телефону.
Постепенно собственные изделия Германа потеснили товары конкурентов. Они стоили чуть дороже, но всегда раскупались охотнее. Как ни крути, но мастерство Германа было неоспоримо и, хоть от его высокой оценки собственного дара и веяло кислым пафосом, но тем не менее отрицать великий талант было глупо. Такой нехитрой схемой он планировал полностью возобновить собственные запасы и слезть с этой спекулянтской иглы.
Глины из царства мёртвых заметно становилось всё больше. После каждой вылазки карманы Германа наполнялись под завязку и выпячивали внутрь куртки свои набитые животы. Скульптор грезил о том, чтобы как можно скорее вернуться к созданию нового Аполлона, но был терпелив. По его собственным прикидкам материала уже хватало на обе ноги и таз. Такими темпами он мог бы закончить первый черновой вариант уже к середине следующего года, если будет точно придерживаться своего плана.
А ещё он часто думал о судьбе того малыша, что совсем недавно получил второй шанс – прямо на его столе. Герман хотел узнать, как его приняли в приюте, хорошо ли с ним обращаются и что с его ухом. Но каждый раз, когда он справлялся об этом у Осириса, тот либо отмалчивался, либо выдавал слишком скупые обрывки информации, а то и вовсе делал вид, что никакого ребёнка не было. Но однажды он всё-таки расщедрился на слова и рассказал Герману о том, что у малыша всё в порядке, хоть он и вызывает некоторые опасения своим поведением, но вряд ли можно делать какие-то выводы лишь по тому, что ребёнок укусил нянечку или плевался невкусной кашей.
После этого откровения Герман стал чувствовать связь между собой и Смертью ещё острее. Он так возвысился в собственных глазах, что пару раз даже попытался обратиться к своему партнёру на «ты», но тот всегда в ответ смотрел так, словно Герман наступал ему на ногу грязным ботинком. Герман тут же ударялся в извинения и списывал всё на усталость, но внутри он всегда надеялся, что эта официальная стена между ними рухнет, и тогда он сможет добиться гораздо больших результатов в плане увеличения собственного срока жизни.
А пока… а пока он был бы не против ещё парочки детишек без срока. Герман стыдил себя за подобные мысли каждый раз, но в глубине души ему было всё равно.
Одним тёплым погожим вечером, проведя последний за день мастер-класс, Герман уселся за свой старенький ноутбук, чтобы сделать последний заказ в «Старой вазе». На главной странице сайта его встретило яркое объявление об изменении каталога продукции. В связи с этим все товары были недоступны. Заказать предлагалось по номеру телефона, что Герман и поспешил сделать. Доброжелательный до боли в зубах голос в динамике предложил приехать к ним в мастерскую и сформировать заявку на месте, так как все старые позиции уже сняты с продажи, а новые ещё не были занесены в каталог.
– Но я не могу приехать, а товар мне нужен срочно! Вышлите мне фото с ценами на имейл, – настаивал скульптор, страшась очного посещения места, где была хоть и небольшая, но вероятность нежеланной встречи.
– Я очень сожалею, но мы не можем выслать вам фото на почту. Каталог ещё не сформирован до конца, и все продажи осуществляются только в режиме личного посещения. Мы очень надеемся на ваше понимание.
– Не надейтесь! – рявкнул Герман и, сбросив вызов, кинул телефон на стол.
Больше всего на свете он боялся ни отсутствия денег, ни злобных отзывов в интернете, и даже ни смерти. Больше всего Герман переживал за то, что авторитет художника – конструкция весьма шаткая и она может рухнуть, стоит кому-то посильней подуть. Вся его жизнь, все жертвы, на которые он пошёл, были только ради его имени. А смешать имя с грязью мог лишь другой художник или группа таковых. А потому нельзя было давать повод для лишних обсуждений. Кто знает, какие выводы сделает человек, увидев Германа в гнезде своих конкурентов. А если вдруг кто-то узнает, что он перепродаёт чужие работы, выдавая их за свои? Это равносильно смерти. Чёрт возьми, да он сам попросит пристрелить его прямо на месте.
Герман сидел за столом и пальцами выстукивал барабанную дробь по засаленной клавиатуре. От собственных мыслей было невероятно тошно, но он должен был подумать.
Конечно, можно было сделать паузу, за неделю заполнить проплешины на полках собственным товаром и спокойно торговать только тем, что изготовил сам. Но тут была одна малюсенькая загвоздочка, которая создавала большую проблему. Дело в том, что Герман поддался всеобщей волне безумия, маркетинговой истерии, наречённой в народе «чёрной пятницей». Неделя скидок обещала толпы голодных до покупок посетителей, которым совершенно неважно: что и за сколько ты продаёшь, главное, чтобы на ценнике рядом с цифрой стоял заветный знак «минус», а какая цена у товара была прежде – не имеет значения. Герман оплатил рекламный баннер на своём сайте. Каждому клиенту в течение всего месяца вместе с покупкой он вручал натужную улыбку и информацию о заветных скидках – даже фасадные окна мастерской – и те были обклеены рекламой. Эта неделя должна была наконец стабилизировать его финансовое положение и позволить вернуться к созданию собственного Аполлона. Он даже подумывал найти себе в помощники слащавого студента по типу того, что трудился в «Вазе», и скинуть на него часть своих забот. Что тут думать – он собственноручно лишил себя выбора. Завтра с самого утра он отправится в «Старую вазу» и сделает контрольную закупку – в последний раз. А сегодня он насладится тихим приятным вечером, лишённым всяких забот и проблем, даже не подозревая о том, что это – в последний раз.
Будильник вырвал Германа из прекрасного сна и заставил вспомнить о том, что ему предстояло.
«Может, я просто накручиваю себя?!» – думал он за завтраком, когда овсяная каша никак не хотела проталкиваться по сжавшемуся от волнения пищеводу. Всё утро он был сам не свой. Дурное предчувствие кусало его – то за сердце, то за голову. Пришлось выпить половину содержимого аптечки, чтобы хоть как-то унять головную боль и успокоить сердцебиение, но от таблеток стало только хуже. Германа клонило в сон от излишне выпитой валерьянки, мозг превратился в клейстер и плохо соображал. Нужно было срочно взбодриться, но, как назло, банка с кофе была вылизана до блеска. До открытия «Вазы» оставалось всего ничего, и Герман решил, что закажет кофе прямо там.
Им двигала ничем не подкреплённая уверенность в том, что к открытию приходит мало народу и шанс столкнуться со знакомыми значительно ниже. Закутав шею и лицо в шерстяной шарф и подняв повыше ворот пальто, он вызвал такси и направился прямо в логово своей неуверенности, повесив на собственной двери табличку с надписью: «Закрыто по техническим причинам».
Как ни странно, Герман оказался прав. Людей внутри и правда было немного. Лишь сонный продавец, лениво маркирующий на полках новые изделия, о которых говорилось по телефону, и бариста, протирающий своё рабочее место и оборудование одной и той же тряпкой.
Кстати, о тряпках. Герман вдруг сделал для себя очень важную пометку касаемо работы здешних мастеров и атмосферы в целом. Он вдруг понял, что его больше всего раздражает в местной манере работы: всё здесь сияло чистотой и аккуратностью, от которых желудок то и дело сокращался.
В его родной берлоге порядок был явлением, скорее, внезапным и настолько редким, что, когда он возникал, Герману становилось не по себе и он чувствовал себя настолько некомфортно, что пропадало желание работать. Здесь же всё лежало на своих местах, и даже запах стоял какой-то химический, видимо, ароматизаторы, которые ещё не успел оттенить крепкий кофейный аромат.
Герман бродил по залу в гордом одиночестве. Недавно пришедшие мастера подготавливали свои рабочие места, разжигали камин и разминали глину. Никого из этих ребят Герман не знал, все были очень молоды, а некоторые, судя по разговорам, и вовсе приехали откуда-то из ближайших городков или соседних областей.
Он опустил ворот и размотал колючий шарф, чтобы не привлекать к себе излишнее внимание глупым видом. Напряжение быстро отпускало его, и он легко перемещался от полки к полке, фиксируя мелким почерком в блокноте названия изделий, которые собирался добавить в заказ.
От старой коллекции, и правда, ничего не осталось. Продавец объяснил Герману, что по условиям франшизы «Ваза» обязана менять весь каталог раз в полгода, и сейчас как раз происходило то самое обновление товара. Разумеется, он может заказать изделия, которые мастерская продавала раньше, но это будет индивидуальным заказом, и каждое такое изделие займёт время. Сейчас мастера работают исключительно на склад и не берут дополнительные заказы. По большому счёту Герману было неважно, что выставлять на своих полках. Он заметил много достойных экземпляров, которые вполне подойдут для его магазина, осталось только подсчитать нужное количество и подбить сумму. Он решил сделать это за одним из столиков, за которыми посетители наслаждались местным кофе, помолотым и сваренным вручную.