Первые бокалы, наконец, опустели. Воздух наполнился свежим перегаром, цвета вокруг стали теплее, а сам Вакс – роднее. Эмоции, наконец, возымели верх над разумом, и Герман стал сговорчивее, он охотно начал проявлять интерес к беседе и встрече в целом.
Бутылка была допита очень быстро, так как разговор лился легко и непринуждённо. Вакс, изобразив циркового волшебника, ловко выудил ещё одну из сейфа, предварительно накрыв его какой-то тканью и махнув карандашом, точно волшебной палочкой.
Они заказали доставку еды из соседнего кафе и устроили настоящий пир. Болтали обо всём на свете. В основном мужчины купались в ностальгических воспоминаниях, вытаскивая из памяти моменты студенческих лет. Были перемыты все кости особенно запомнившимся ребятам и девчонкам, а также преподавателям. Опьянённый бренди и неформальной беседой, коих у Германа не было уже несколько лет, он таял духовно и не жадничал до откровений.
Постепенно за окнами начало темнеть. День ускользал, а Герман вдруг вспомнил, что так и не сделал заказ. Он украдкой взглянул на часы, висевшие над дверью, и, вспомнив расписание на сайте «Вазы», сделал вывод, что мастерская закрывается через час.
– Где у вас тут туалет? – заплетающимся языком спросил он у уже значительно раскисшего лицом Вакса.
– На первом этаже, за магазином.
Герман знал это. Мозг его хоть и заржавел от алкоголя, но всё ещё соображал и даже мог выдавать нехитрые планы.
– Я сейчас приду.
Слегка пошатываясь, он выскользнул из кабинета. Сзади раздалось угрожающее:
– Только не смей сбежать! Мы её допьём!
Герман спустился по лестнице и, выудив из кармана блокнот, быстро подошёл к продавцу, воровато оглядываясь на потолок, разыскивая глазами камеру. Заплетающимся языком он начал объяснять детали своего заказа и спустя пять минут с кредитной карты улетела приличная сумма, которая должна была вернуться к Герману с процентами уже на следующей неделе.
Посетив на всякий случай туалет, он вернулся назад в кабинет Вакса, где застал его в странной позе у рабочего стола. Тот зачем-то застегнул все пуговицы на рубашке и заправил её в штаны. А ещё причесался и нацепил очки. В руке он неуклюже взбалтывал свой бренди и был похож на какого-то следователя из кино, только очень пьяного.
– Слушай, Цапля, а чего ты постоянно у нас закупаешься?
От этих слов Герман как будто ещё больше окосел. Он рухнул на диван и потянулся за своим стаканом. Вакс не снимал с лица маски серьёзности и явно ожидал объяснений.
– С чего ты взял?
– Ну ты же не кофе сюда ходишь пить, так? – жевал слова Вакс, болтыхая бренди чересчур сильно – так, что оно выплёскивалось на пол. От былой дружелюбности не осталось и следа.
– Я попросил, чтобы мне сообщали каждый раз, когда ты делаешь заказ.
– Следишь за мной?
– Слежу не за тобой. Слежу за конкурентом.
– Я их перепродаю, – выдал вдруг Герман с каким-то жарким вызовом.
После того как он признался, страх окончательно разжал свои клешни, словно он раскаялся в убийстве и теперь готов к чему угодно.
– А своё продавать не пробовал? Или не берут? Так ты приди к нам на мастер-класс, мы научим!
– Меня? Учить?!
Где-то внутри головы Германа загорелась лампочка с надписью «гордость». Теперь, чтобы её выключить, потребуется либо вырубить самого Германа, либо закончить спор первым, но Вакс не собирался делать ни того, ни другого.
– А что? Ты у нас всё умеешь?! Глядите-ка, лучший на курсе! Великий мастер! Сидит тут, развалился! – Вакс злобно хрипел и махал руками, нещадно поливая весь кабинет бренди.
– Да! Я всё умею! Чтоб ты знал, мне некогда заниматься всей этой мишурой! Я не могу тратить время на изготовление и продажу штампованного дерьма, мне проще купить его здесь! – Герман тоже начал разговаривать на повышенных тонах. Он скрестил руки на груди и закинул ногу на ногу.
– Значит – дерьма?! – отрыгнул Вакс и, вытерев губы рукавом, звонко поставил свой бокал на журнальный стол.
Он был категорически пьян и враждебен. Налив себе и Герману почти до краёв, он упал на противоположный диван и зачесал пятернёй засаленные волосы, что лезли в глаза, набок.
– Ну так поделись, на что же многоуважаемый Цапля тратит своё драгоценное время, что вынужден приходить в нашу клоаку за так называемым «дерьмом»?
– Я… Я не могу сказать, – уверенность Германа значительно поубавилась, даже несмотря на градус в крови и то, с каким жаром он начал эти прении.
– Хо-хо-хо, – иронично посмеялся Вакс и сделал глоток победителя. – Это потому, что никакой ты не мастер, а обычный торгаш, такой же, как и я. Мы оба торгуем сделанным чужими руками, только я эти руки на зарплате держу, а ты – просто перекупаешь!
Вакс был явно доволен собой, несмотря на то, что ещё совсем недавно дружеская беседа начала обрастать грязью:
– Может, когда-то в институте ты что-то там и мог, но сейчас, судя по всему, не сможешь из пластилина шарик скатать.
Терпение Германа подходило к концу. Вакс снова стал тем, кого он недолюбливал, даже нет – теперь Герман его ненавидел и хотел если не убить, то хотя бы унизить так, чтобы тот запомнил надолго.
– Я, в отличие от тебя и твоих студентов, – Герман стал говорить спокойно, размеренно, словно намазывая слова на хлеб, потому что знал, что вытаскивает козырь, – делаю по-настоящему важные и великие вещи! Мои заказчики – Жизнь и Смерть! Они выбрали меня для того, чтобы я творил, как творит Создатель! Понял?!
Несмотря на окосевший взгляд, Вакс смотрел на Германа как на горячечного, что перебрал бренди.
– Что ты вообще несёшь?
– Я воскрешаю мёртвых! И перестань называть меня Цаплей! Меня зовут Герман! – плевался скульптор словами и непроглоченным бренди.
– Тебя зовут не Герман. Тебя зовут – псих! – смеялся Вакс.
– Мне пора, – Герман встал с дивана, и тот издал неприличный скрип.
– Конечно, тебе пора! Пора проверить голову! Таким не место среди людей! – Вакс разошёлся не на шутку.
Слова и смех лились из него, как вода из сливного бачка, и звучали примерно так же:
– Спекулянт и бездарность! – крикнул он перед тем, как Герман открыл дверь.
Это было последней точкой, пределом кипения, финальной стадией. Герман развернулся и уже протянул руки, чтобы вцепиться в горло обидчика. Вакс заметил это и, убрав улыбку, встал в стойку. В этом бою Герман не выстоял бы и десяти секунд, даже несмотря на полуобморочное состояние противника.
– А я если я докажу?!
– Докажешь что?!
– Что мои скульптуры воскрешают мёртвых?! Что тогда?
– Ты что, серьёзно, что ли?!
– Да!
Вакс снова засмеялся, хотя этот смех больше походил на блеянье. Он явно наслаждался всей этой ситуацией. Снизу начал часто доноситься звон колокольчика, оповещающего о том, что люди покидают «Вазу» и мастерская вот-вот должна закрыться.
– Я дам тебе тысячу!
– Тысячу? Серьёзно?! Можешь подтереться своей тысячей.
Лицо Вакса стало похоже на застывший бетон. Кажется, Герман тоже перешёл черту и теперь будет вынужден ответить за свои дерзкие слова.
– Иди сюда! – приказал Вакс, отставив полупустой бокал в сторону.
Герман стоял, не шелохнувшись. Ему следовало уйти немедленно. Пока этот конфуз не перерос во что-то катастрофическое.
– Иди, не бойся, я тебя не трону, – глаза мужчины недобро блестели, намекая на то, что верить его словам не стоит.
Вакс пошарил какое-то время в разных карманах и, наконец, выудил из одного ключ. Споткнувшись по пути о диван, он подошёл к сейфу и с четвёртой попытки вставил ключ в личину. С очень задумчивым видом он крутил им туда-сюда, пока, наконец, дверца не открылась, неприятно лязгнув металлом.
– Вот, смотри сюда. Если ты реально сделаешь то, о чём говоришь, я отдам тебе всё.
Герман медленно поплыл в сторону сейфа, опасаясь внезапной атаки. Но Вакс, кажется, не был настроен драться. Ему, как и Герману, не терпелось унизить оппонента, а не избить.
Сейф наполовину был забит купюрами. Сложно было сказать на первый взгляд, сколько денег было внутри, но этого явно было вполне достаточно, чтобы год не работать и жить вполне себе достойно.
– Здесь деньги, которые я откладываю на открытие второго магазина в центре города, – голос Вакса звучал официально, словно у них проходила деловая встреча.
– Я отдам тебе их все плюс всё, что захочешь из зала. Любое оборудование или изделие, ха, да я готов отдать тебе что угодно, если ты докажешь мне, что я не прав! Воскрешает он мёртвых! Нету у него времени на всё остальное! Ну что, ответишь за свои слова, Цапля?! – он дыхнул Герману в лицо так, что того затошнило.
Герман коротко кивнул.
– Но если не докажешь, то завтра же закрываешь свою шарашку и приходишь работать сюда учеником гончара. М-м? Ну что скажешь? Язык проглотил?! – он давил как мог, но Герману это было не нужно, он уже решил, что обязан поставить этого «козла» на место.
Герман первый протянул руку, и Вакс тут же сжал её так сильно, словно хотел раздробить кости своему оппоненту.
– Как ты с такими когтями работаешь? – поинтересовался хозяин «Вазы».
Герман взглянул на отросшие и огрубевшие ногти, которыми ему приходится добывать глину, и тут же спрятал руки в карманы.
– Хочешь увидеть прямо сейчас?!
– А чего ждать-то? Предлагаю спуститься и начать. Мы уже пять минут как закрыты, – взглянул он на часы, – всё оборудование свободно.
– Здесь не получится.
– Ну начинается…
– Нужна специальная глина, собранная в царстве мёртвых.
– А ещё бутылка бренди и волшебная палочка, – язвил Вакс, но Герман смерил его таким надменным взглядом, какой смог изобразить, находясь в состоянии, близком к нокауту.
– Не проблема, я сейчас вызову такси, и мы поедем в твоё царство мёртвых. Только сначала заглянем в магазин, наши запасы иссякли, – тон его снова сделался дружелюбным – сказывался азарт.
– А ещё нам нужна душа, – вставил своё слово Герман и на секунду задумался: «А не собирается ли он сделать что-то ужасное?»