– Уважаемая Рриса, эти ваши слова также являются выступлением, а не вопросом. Лишаю вас слова и прошу удалиться из зала.
– Подчиняюсь, ваша честь.
И Хнурр, и Рриса знали, что до конца учебного года осталось всего неделя, после чего драконочка станет драконой и полностью независимой особой. С точки зрения закона, разумеется. Ученица выпускного класса не могла не понимать, что главный наставник – влиятельная фигура. Тем не менее юная нахалка, уже выходя из зала, сделала жест хвостом и гребнем, который считался тайным знаком в языке драконочек и который поняла бы любая учащаяся третьего класса и старше. Означал он следующее: «Этот дракончик полное дерьмо, не стоящее внимания». В силу должности Хнурр знал все эти знаки.
Конечно же через день я уже знал о результатах заседания судейской коллегии. Первым ещё до начала занятий об этом сообщил Глорр (видимо, у его родителей были некие связи), а после уроков меня изловила Рриса и передала официальное уведомление. Разумеется, пришлось выказать наивысшую учтивость:
– Благодарю вас, Рриса. Не сомневаюсь, что вы выступили на коллегии в мою защиту. И прошу прощения, что втравил вас в неприятности. К сожалению, я это предполагал.
– Положим, я защищала не тебя, а себя. Но ты меня не жалей. До этого я получала лишь наивысшие оценки, ухудшиться они просто не успеют. Учиться мне осталось всего неделю, а за это время судить предстоит двенадцать поединков.
Я понимающе улыбнулся:
– Интересный способ выказать поддержку.
Семиклассница приняла хорошо мне знакомый официальный вид. В тот момент она выглядела старше своих лет.
– И в полном соответствии с правилами. Вызванный имеет право выбрать судью. Этого никто не сможет оспорить.
Мы хором от души рассмеялись.
Речь хозяина пещеры была образцом убедительности и точности. Настоящий полковник, без вопросов.
– У меня есть свои источники информации, главный наставник. И они полностью доложили о том, что происходило на судейской коллегии. Эта Рриса назвала ваш демарш громадной ошибкой. Оценка неправильная: вы действовали как последний идиот. – Сопровождавшее эти слова движение хвостом было исполнено едва сдерживаемым гневом. – Признаю: мой сын вёл себя достаточно глупо. Но он всего лишь брал с вас пример! Вы разгласили информацию о том, что Стурр магически неполноценен, вот Киррин и попался в ловушку, кстати нарушив мой прямой приказ не ввязываться в поединки с этим дракончиком. Мало того, вы это сделали так, что Стурр, без сомнения, догадался, кто источник информации. К несчастью для вас, Хнурр. Всё, что я слышал о противнике Киррина, указывает на то, что дракончик незаурядно умён и отличается превосходной памятью. Следовательно, вы приобрели врага, который со временем станет опасен. Добавьте ещё: я в данный момент не уверен, что магические способности юного Стурра оценены адекватно. С вас вполне станется ошибиться и в этом.
Главный наставник чувствовал себя весьма неуютно. Но Коррг и не думал останавливаться.
– Результат мне уже ясен, теперь довожу его до вас. Престиж моего сына среди одноклассников и без того был подорван предшествующим поединком, а в результате последнего решения судейской коллегии уважение к Киррину нулевое. Так как перевод в другую школу возможен лишь при изменении места жительства (надеюсь, вы хотя бы это помните?), то и мне, и сыну предстоит огромная работа по восстановлению уровня отношений с одноклассниками.
Вне всяких сомнений, тысячник Коррг был знающим и опытным старшим офицером. По этой причине за разносом последовал чёткий приказ:
– Зарубите у себя на гребне: с этой минуты вы будете относиться и к Стурру, и к моему сыну одинаково беспристрастно. Это легко проверить. А у меня имеются, повторяю, свои источники информации. Им я доверяю, поскольку вы в них не значитесь. Никаких репрессий за этот поединок! Решение судейской коллегии уже не отменить, конечно, но у меня есть план на сей счёт. Вам всё понятно?
Хорошо сформулированный приказ не должен допускать неоднозначного истолкования. Этот именно таким и был.
До каникул оставалось всего ничего, когда Киррин сумел меня сильно удивить. Он ухитрился дохромать до школы (с очевидной помощью телемагии) и перехватил меня на перемене. Момент был выбран точно: я был в окружении почти половины своего класса.
– Стурр, я приношу тебе извинения за свою несдержанность на поединке. Кроме того, я считаю решение судейской коллегии неверным и полагаю себя проигравшим. Ты прекрасно провёл бой.
Силён. И умён к тому же. Правда, полковник явно приложил здесь мозги. Нельзя не признать: ход превосходный. Все стрелки переводятся на главного наставника, и теперь его престиж покатится с горки. Придётся говорить самым официальным и выспренним тоном.
– Я принимаю твои извинения, Киррин, и свидетельствую уважение мужеству, с которым ты признал свою неправоту.
Доверие к нему никогда не появится (во всяком случае, это маловероятно), но стать моим соратником, пусть и не близким, Киррин мог бы. Посмотрим. За лето многое может измениться. Мне же надо как следует подготовиться.
Первейшее дело – контакт с людьми. Где деревня, я примерно представлял. Прямо туда мне идти, конечно, нельзя. А зачем люди вообще выходят из деревни? Торговать-покупать, понятно. Для этого обычно едут на телеге. Не очень хороший вариант знакомства: лошадь может понести… Последствия непредсказуемы. Отпадает.
Ещё варианты? Пастух? Нет, это гораздо хуже. При нём стадо или табун, животных легко испугать. Да и собаки могут быть, а у них нюх наверняка получше моего. И рассмотрения не стоит.
Деревенские ходят в лес за грибами-ягодами. Причём ходят обычно дети. Мне на руку: они, конечно, легко пугаются, но и любопытны. Правда, мой скромный деревенский опыт говорит, что ходят обычно группами. Это портит дело: индивидуальный контакт обычно устанавливается намного лучше. Но как запасной вариант пойдёт.
А ещё за чем? За дровами… нет, за хворостом. Это уже не развлекаловка, а работа. Реальный вариант, похоже.
И разведка для начала.
После пяти дней пришлось признать, что все мои попытки поиска помощника проваливаются с завидной регулярностью. Людей я видел. Но все усилия сблизиться шли прахом: меня избегали. Пришлось напрячь мозги, хотя делать это следовало раньше.
Как меня можно обнаружить издали?
Первое, что пришло в голову, – цвет. Моя белая чешуя упорно не хотела обретать цвет. С такой мастью я не могу быть незаметным в лесу. Какие тут варианты?
Мне очень не хотелось пускать в ход магию жизни ради изменения цвета. И энергии ушло бы порядочно, и не факт, что новая окраска стала бы долговечной. Но ведь как-то замаскироваться надо. Как?
Покраситься можно. Чем? Хорошая краска для волос мне подошла бы: чешуя, в конце концов, состоит из того же кератина, что и волосы. Только магазинов с косметикой здесь поблизости нет. А и были бы, денег тоже нет. Натуральный краситель? Каюсь, раньше мне и в голову не пришло изучать такие возможности. Единственное, что я помнил, – можно краситься кожурой незрелых грецких орехов и дубовыми галлами. Первое я проверял на себе: после чистки орехов руки отмывались очень долго. Второе было лишь теоретической возможностью. Но для грецких орехов было рановато. А что ещё?
Я мысленно пробежался по лесу и по опушкам. О! Шелковица! Это ранняя ягода. Здешние деревья или скорее кусты я знал и даже лакомился плодами, поскольку они уже начали созревать. Краска не из стойких, конечно. Краситься просто: сделать ямку в глине, натаскать ягод, как следует их раздавить и намазать на себя. Только ягод понадобится много. А что, если…
Я подумал о пятнистой окраске. Не ахти какой камуфляж, но, может быть, лучше, чем однотонный. Я прекрасно помнил, насколько плохо заметны леопарды в зарослях и на ветках деревьев.
Весь следующий день я потратил на придание себе крутого облика. Бока и вправду удалось сделать в крап. Со спиной было хуже: до неё мне было не дотянуться. Брюхо я по размышлении оставил, как было. Все равно его почти не видно.
Маскировка почти удалась. Почти – поскольку я смог приблизиться к детям с корзинками (видимо, пошли по грибы) метров на тридцать. Но потом наступало странное: они начали вертеть головой и в конце концов удалились. Может, они меня слышали? По размышлении гипотеза была отвергнута: я старался не только не двигаться, но даже дышать поверхностным дыханием. Запах? Эта мысль поставила в тупик. Скорее всего, обоняние драконов слабое. Летунам оно практически ни к чему. Обнюхивание самого себя ничего не дало. Но сколько я ни старался, разумного средства избавиться от запаха не придумал. Разве держаться подветренной стороны… да и то при сильном запахе это не спасёт.
Поскольку уже темнело, я поплёлся в пещеру. Моя крапчатая особа произвела впечатление. Мама спросила с самым индифферентным видом, чем я красился. Узнав, что соком ягод шелковицы, отметила:
– Это ненадолго. Пара дней – и сойдёт.
Братец критически оглядел мой камуфляж и изрёк:
– А что, ты выглядишь клёво. Жаль, что занятия в школе закончились. Впрочем, наставники могли бы приказать тебе смыть окраску. Они… э-э-э… ну, сам знаешь.
Сестричка Ррума поставила вопрос прямолинейно:
– Зачем ты выкрасился пятнами?
Ответ был честнейшим:
– При такой окраске меня труднее заметить в лесу.
– Так ты собрался охотиться?
В этот момент вошёл отец и услышал последние слова.
– Охотничья окраска? Неплохо придумано, но этого мало. Звери тебя учуют. Надо избавиться от запаха.
Усилие, которое я сделал, чтобы не подскочить до потолка, чуть не стоило мне обморока. А отец продолжил небрежным тоном:
– Сейчас смысла нет, а завтра с утра я тебе покажу, как это сделать.
Кто сказал, что разведка – дело лёгкое? Длинный поиск утомил. Не было сил даже подслушивать разговоры старших.