– Да, это я. – Мужчина встал, приятно улыбаясь Кристине, вышел из-за стола и остановился, чуть выдвинув вперед левую ногу. – С кем имею удовольствие…
Кристина закрыла за собой дверь и протянула профессору руку, которую он крепко пожал.
– Специальный агент ФБР Кристина Прюсик.
– Прошу вас, садитесь, агент Прюсик. – Профессор был подтянут, среднего роста – пять футов и девять или десять дюймов, прикинула она наметанным глазом, с густой копной серебристых волос и козлиной бородкой а-ля Ван Дейк [18]. Одет он был в коричневый костюм в «елочку».
– Спасибо, что согласились встретиться со мной сразу, без долгих согласований. Хотя мне, конечно, следовало бы сначала позвонить. – Она взглянула на картонные папки на его столе. – Надеюсь, я вам не помешала?
– Нет, нет, все в порядке, – сказал он. – В данный момент у меня нет срочных дел. Пожалуйста, садитесь.
Кристина поставила на пол свой портфель и опустилась в кожаное кресло, на которое указал ей Малиновски. Он тоже сел, подвинув к ней свой стул и обхватив обеими руками закинутую на колено ногу, ту же, на которую избегал опираться раньше.
Усевшись, она услышала знакомые звуки: из небольшой стереосистемы на шкафу негромко журчала музыка.
– Какая прелесть. «Второй Бранденбургский концерт».
– Да. – Малиновски поднял палец. – Слышите звук трубы? – Он подвигал рукой в такт музыке. – Тонко структурированная композиция, такая божественно целостная и в то же время такая доступная для восприятия, – добавил он. – Очень приятная вещь, вы согласны?
– Конечно. Очень сильная, – согласилась Кристина, – к тому же одна из моих любимых. Как я понимаю, завтра вечером в местной музыкальной школе состоится выступление, и в программе будет что-то из Баха.
Малиновски кивнул.
– Да, верно, я тоже там буду. У меня сезонный абонемент. – И он игриво закатил глаза. – Это один из главных плюсов работы в провинциальном университете, особенно учитывая цены на посещение концертов в больших городах в наши дни. – Он подался к Кристине. – Мы здесь и правда очень избалованы, ведь к нам едут учиться музыке студенты буквально со всего мира.
– Да, я слышала об этом. Как, должно быть, приятно работать в таком красивом кампусе и иметь возможность ходить на первоклассные концерты. – Музыка замедляла темп, приближаясь к финалу. Когда зазвучали горны, Кристина едва сдержала улыбку.
– Вижу, вы такая же поклонница классики, как и я. Вам стоит подумать о том, чтобы сходить на этот концерт. Если вы, конечно, планируете задержаться у нас, – сказал он.
Раздался резкий стук в дверь, и в кабинет ворвался студент:
– Профессор Малиновски, прошу прощения, сэр, но мне нужно поговорить с вами о моей оценке за участие в вашем семинаре. Завтра утром у меня собеседование в Индианаполисе по поводу летней стажировки. Извините, что я не позвонил.
Малиновски холодно посмотрел на студента:
– Мистер Эдвардс, вы видите, что я занят?
Студент умоляюще посмотрел на Кристину:
– Простите за вторжение, мэм, но…
– Вам прекрасно известно, мистер Эдвардс, что я назначаю встречи только по предварительному звонку или договоренности. А теперь выйдите отсюда.
Студент аккуратно свернул листок, который держал в руках, и, не сказав ни слова, вышел, тихо прикрыв за собой дверь кабинета.
Малиновски повернулся к Кристине.
– Примите мои извинения, агент Прюсик, за это непредвиденное вторжение. Все мои студенты знают правила. – Он приятно улыбнулся. – Так на чем мы остановились? Что ФБР хочет услышать от меня?
Кристина достала свой блокнот, оценив Малиновски как человека педантичного и не любящего давления.
– Я здесь главным образом по поводу недавней смерти студентки вашего университета, Наоми Винчестер. Ее тело нашли в пещере неподалеку отсюда.
– Ах да. – Малиновски помрачнел. – Несколько дней назад я видел в местных новостях репортаж об этом печальном происшествии. Мне кажется, – тут он понизил голос, хотя дверь в кабинет была закрыта, – что эта история взволновала весь наш кампус так, как ни одна другая за многие годы.
– Вы знали Наоми?
– Нет, лично не знал, – сказал он. – Она училась на бакалавриате, а не в юридической школе. Позвольте мне уточнить. Время от времени, когда меня просят, я читаю один-два курса бакалаврам. В основном гражданское право, но в прошлом году это был спецкурс по сложным юридическим вопросам, связанным с современными научными достижениями.
Кристина задумчиво кивнула:
– Да, понятно. Вам что-нибудь говорит имя Джейн Пиррунг, профессор?
Малиновски ненадолго задумался:
– Нет, боюсь, я никогда о ней не слышал. А должен был?
– Извините меня за то, что я опять задаю неприятный вопрос. Но вчера вечером в серьезной дорожной аварии погибла еще одна студентка Университета криминалистики. – Кристина внимательно изучала лицо профессора, ища какой-то реакции. Но ее не было.
Он медленно покачал головой.
– Боюсь, здесь я тоже ничем не могу вам помочь, специальный агент Прюсик. – Он наклонился вперед, переплел пальцы и расслабленно положил руки на колено.
– Ничего страшного. Вообще-то я пришла к вам совсем по другому поводу, и, думаю, здесь вы как раз сможете мне помочь. Насколько я понимаю, Комитет по академическому надзору регулярно собирается здесь, в университете?
– Да, верно, – ответил он с легкой усмешкой.
– Вы туда входите?
Малиновски улыбнулся:
– Видимо, вам уже известно, что я член Комитета, специальный агент. И, как таковой, я должен предупредить вас, что я не имею права разглашать информацию по ряду вопросов, которые могут возникнуть у вас в отношении конкретного студента или студентки, из соображений конфиденциальности и согласно политике университета.
– Ясно, – сказала она. – Однако студент, который меня интересует, тоже умер.
Малиновски наморщил лоб:
– Питер Франклин? Так вы о нем пришли говорить?
Он был озадачен.
– Вы же говорили, что расследуете смерть Наоми Винчестер?
– В общем, да, но, если вы не возражаете, профессор, уделите мне немного внимания, и скоро все прояснится.
Он кивнул:
– Вы можете называть меня Корбином, если хотите. Я буду более чем счастлив оказать вам любую помощь.
– Спасибо, Корбин. Пожалуйста, зовите меня Кристиной. – Она заправила за ухо короткую прядь. – Насколько я понимаю, Питер Франклин перед смертью подал заявление о пересмотре решения о поступлении им в аспирантуру по направлению биологии?
– Да, это так, – сказал Малиновски, сложив руки на коленях. – Он подал такое заявление в Комитет.
– И, насколько я понимаю, вы единственный юрист – член Комитета по академическому надзору?
– Да, верно, – кивнул он. – Но я должен напомнить вам, что членам комитета запрещено разглашать информацию о заявлениях студентов на повторное рассмотрение. – Профессор положил локти на подлокотники и сцепил пальцы. – Видите ли, с точки зрения политики университета роль юриста в Комитете очень важна. И поскольку я преподаю здесь, на юридическом факультете, то университет ждет от меня строгого контроля за соблюдением правил и процедур.
– Безусловно, я это понимаю. Позвольте мне говорить откровенно. Меня не интересует, соблюдал ли ваш комитет надлежащие процедуры в деле Питера Франклина. Известно ли вам, что смерть Питера Франклина наступила в течение недели после того, как в лаборатории Исследовательского центра Пембрука, где он работал, произошла кража со взломом – были похищены опасные биологические материалы?
– Кража, да еще и со взломом? – непритворно удивился Малиновски. – Я об этом не слышал. Я, конечно, помню безвременную кончину молодого человека. Эта новость тоже разлетелась тогда по всему кампусу. Трагично, когда молодой человек умирает подобным образом.
– Каким образом? – тут же спросила Кристина. – Что вы имеете в виду?
– Если я правильно помню, Питера нашли мертвым в собственной машине на территории кампуса. Я не помню, чтобы нам сообщили, от чего он умер. Полагаю, что его семья могла быть против разглашения этой деликатной информации.
– Вы думаете, его смерть связана с наркотиками или алкоголем?
Малиновски развел руками:
– Ну, это первое, что приходит на ум в наши дни, когда слышишь о внезапной и беспричинной кончине совсем молодого человека.
Кристина кивнула:
– Да, это, увы, так. А вы знали Питера Франклина лично? Он когда-нибудь заходил в ваш кабинет, как, например, мистер Эдвардс только что? До повторного рассмотрения его обращения комитетом?
– Нет, я же сказал вам, что не знал этого молодого человека лично. Мне нет необходимости говорить вам, Кристина, что было бы крайне неприлично, если бы он обратился ко мне или к любому другому члену комитета до принятия нами решения.
Кристина кивнула и встала.
– Спасибо, что вы нашли время для моего незапланированного визита и ответили на мои вопросы, профессор. – Она улыбнулась. – То есть Корбин.
– Пожалуйста, Кристина. Если захотите узнать что-нибудь еще, – он полез в ящик стола и достал визитку, – то вот мой номер телефона. Не стесняйтесь, звоните в любое время, даже если вам просто захочется поговорить с кем-то о музыке барокко. А еще лучше было бы увидеть вас завтра на нашем концерте.
– Вряд ли я еще буду здесь.
– А-а. Что ж, в таком случае было приятно познакомиться. – Он улыбнулся и уткнулся в лежащие перед ним бумаги.
В 14:30 Кристина стояла под раскидистым сикомором возле юридической школы и обдумывала свои дальнейшие действия. Хотелось есть, но еще больше – плавать.
Она столько сидела и так много думала, что тело запросило физической нагрузки. Кристина спросила у проходившего мимо студента, где тут у них бассейн, и пошла в здание студенческого союза, чтобы купить там купальник. По пути она позвонила Эйзену.
– Слушай, Брайан. Это очень важно. Фергюсон сбежал от меня, намеренно. Мне нужно, чтобы ты или Хиггинс как можно скорее нашли мне его адрес.