– Начинай, Брайан. Что у нас с уликами?
– Бюро криминалистики штата Индиана доставило образец тканей, взятых у Наоми Винчестер, в лабораторию «Макалистер Фармасьютикалз» в Индианаполисе. Там его проанализировали с помощью прибора для газовой хроматографии и масс-спектрометрии, или ГХ – МС, – сказал Эйзен. – У нас, кстати, такого нет, хотя нам он точно не помешал бы.
Пернелл Уайкофф согласно буркнул что-то себе под нос.
– Обязательно внесу его в наш список пожеланий на Рождество, – сказала Кристина. – Так что они обнаружили? – У Брайана была раздражающая манера тянуть кота за хвост, прежде чем сообщить что-то важное.
– Помнишь следы неизвестных стероидных соединений, обнаруженные в крови жертвы из Иллинойса?
– Ты же знаешь, что помню. Выкладывай уже, Брайан. – Кристине нужно было что-то серьезное, с чем она могла бы прийти в кабинет Гастон и уверенно заявить о себе.
– В образце, взятом у Винчестер, было обнаружено значительное количество крайне необычного алкалоида, смертельного яда животного происхождения. Называется батрахотоксин. Исследовательскую группу «Макалистер Фармасьютикалз» возглавляет доктор Рэндалл Крейтон, один из ведущих специалистов по исследованию батрахотоксинов в стране.
– Как ты сказал, «Макалистер»? Кажется, я слышала о них от шерифа Макфэрона. – Вдруг она вспомнила. Грэм, лаборант Фергюсона, записал имена членов Комитета по академическому надзору на листке бумаги, который взял со стола у своего шефа, а на листке как раз и были напечатаны название и логотип «Макалистер Фармасьютикалз». Как канцелярские принадлежности «Макалистер Фармасьютикалз» оказались в кабинете Шеймаса Фергюсона? А еще Тим Миллард говорил, что Питер Франклин проходил стажировку в компании «Макалистер», и всего через пару месяцев его нашли мертвым в машине на парковке Центра Пембрука.
– «Макалистер Фармасьютикалз» и Исследовательский центр Пембрука при Университете криминалистики изучают яд древесных лягушек, – сказала Кристина, – и это, кажется, не просто совпадение. Доктор Крейтон, случайно, не упоминал некоего лаборанта по имени Питер Франклин? Он когда-то работал у них.
Эйзен покачал головой.
– Доктор Крейтон отказался сообщать подробности по телефону, только подтвердил, что действительно исследует батрахотоксин. При этом он сказал, причем по собственной инициативе, одну очень интересную вещь. И не просто сказал, но и повторил, – продолжал Эйзен, глядя в свои записи. – Он настойчиво подчеркивал, что его лаборатория не имеет никакого отношения к деятельности Исследовательского центра Пембрука.
– Похоже, Рэндалл Крейтон что-то скрывает, – сказала Кристина.
– Я, признаюсь, ожидал от него большей открытости, ведь он сделал анализ тканей жертвы по запросу полиции штата Индиана, – заметил Эйзен.
– Скорее всего, Крейтон и Фергюсон отлично знают все, что происходит в лабораториях друг у друга, ведь, кроме них, в стране никто всерьез не занимается исследованиями этого загадочного яда. А еще они наверняка борются за одни и те же гранты, – сказала Кристина, которой уже не сесть в самолет и не отправиться в Индианаполис. «Почему Крейтон отказался давать показания, что он скрывает?» – думала она.
– Пол, что там у них по финансам?
Пол Хиггинс, худощавый парнишка лет двадцати пяти, самый молодой член ее команды, был интернет-экспертом. Он сидел ссутулившись и смотрел в записи, которые лежали у него на коленях.
– Центр Фергюсона недавно получил федеральный грант в размере пятнадцати миллионов долларов. «Макалистер Фармасьютикалз» тоже делали запрос в Национальный институт здравоохранения на этот грант, но они проиграли.
– Разве частные лаборатории могут получать государственные гранты? – удивилась Кристина.
– В данном случае да. НИЗ предложил многолетний грант любому исследовательскому учреждению, работающему над инновационными соединениями для лечения рассеянного склероза, некоторых видов рака и хронических болевых расстройств. Грант выиграл Центр Пембрука.
– Кстати, – вмешался Эйзен. – На теле Эллен Маккинли был настоящий альпинистский страховочный трос.
– Вот как?
– Мы подтвердили – точнее, Пол подтвердил, – что трос, скорее всего, купили в магазине спорттоваров под названием «Магазин Клайда». Это буквально в паре миль от кампуса Университета криминалистики в Бенсоне. То есть именно там, где перед самой смертью совершила покупку по кредитной карте Джейн Пиррунг.
– Так, так.
Хиггинс оторвался от своих записей:
– Я связался с бухгалтером магазина, и он сообщил, что в тот день у них делали покупки тринадцать человек. Одиннадцать, включая погибшую, рассчитывались кредитками, двое – наличными.
– Что они покупали? Что-нибудь интересное для нас? – спросила Кристина.
– Пиррунг купила приспособления для скалолазания под названием «Друг», оплата прошла с ее карты Visa в четверг в девять вечера, – сказал Хиггинс. – Это была предпоследняя продажа – сразу после Пиррунг кто-то рассчитался за покупку наличными.
– Что он купил? – Кристина подалась к Хиггинсу.
Он заглянул в свои записи и ответил:
– Сто пятьдесят футов перлоновой веревки толщиной девять миллиметров. Такими пользуются альпинисты.
Кристина сразу вспомнила веревку, обмотанную вокруг большого букового дерева над входом в пещеру в Кроссхейвене. Она сама висела на этой веревке, а ее спускали вниз при помощи механических приспособлений, погружая в кромешную тьму пещеры, где были видны лишь жидкие лучики налобных фонариков на шлемах – ее, Макфэрона и полицейских.
– Какой марки веревка?
– «Премтекс» – это производитель альпинистских веревок высшего качества. Внешняя оплетка из синей с золотом нити окружает внутреннюю многожильную нейлоновую ткань «динамическая волна» с прочностью на разрыв шесть тысяч шестьсот фунтов, которая, как гарантирует производитель, выдержит пять падений и не порвется. Магазину пришлось делать специальный заказ. – Хиггинс оторвался от своих записей. – По словам бухгалтера, покупатель заплатил за веревку сто шестьдесят пять долларов. Наличными.
Кристина подумала, что это слишком большая сумма, никто не носит столько наличности с собой постоянно в наши дни. А значит, покупатель спланировал покупку заранее и специально пришел выкупить заказ.
– Отличная работа, Пол, все детали тщательно выверены, как всегда. Ты спрашивал у продавца, как выглядел покупатель?
– Увы, продавец уже ничего никому не скажет, Кристина, – снова вмешался Эйзен. – Полиция штата Индиана сообщила нам сегодня, что его тело нашли в овраге в пяти милях от магазина, с проломленным черепом. Удар был нанесен тупым тяжелым предметом, возможно молотком. К сожалению, в магазине не было камеры видеонаблюдения.
Кристина выдохнула. Продавца наверняка убили затем, чтобы он не опознал убийцу, а значит, убийца часто посещал магазин.
– Брайан, я хочу, чтобы вы с Полом узнали имена всех, кто совершал покупки в тот день. И проверьте, не было ли среди них постоянных покупателей, тех, кто ходит в этот магазин месяца три, а лучше все шесть. Если всплывет имя кого-нибудь из университета, сразу звоните мне. Особенно, – продолжила она, – проверьте имя и контактный телефон того, кто заказал веревку «Премтекс» и расплатился наличными. – Вообще-то Кристина была почти уверена, что они ничего не найдут или в лучшем случае вытянут псевдоним. Но то, что этот покупатель и был убийцей и он замел следы, было ясно как день.
Кристина повернула голову в сторону Лидса Хьюза, чтобы спросить, нашел ли он на одежде жертвы неопознанные образцы ДНК, но стул эксперта был пуст, а сам ученый медленно шел к двери, прижимая к уху сотовый телефон.
– Это хорошее предложение, мистер Хьюз, оно отвечает вашим пожеланиям. И у покупателя нет проблем с деньгами. Он готов покупать за наличные. Прислать вам документы по факсу?
Риелтор просто делала свое дело, но его раздражала ее неуместная жизнерадостность.
– Присылайте.
Хьюз дал ей номер своего факса и отключил телефон, прервав риелторшу на полуслове: она только спросила, когда он в последний раз проверял колодец на территории. Все равно он не мог сейчас ответить на ее вопрос. Реальность продажи старого семейного участка оказалась такой горькой пилюлей, что он был не в силах проглотить ее, и на долю секунды обязательства перед сестрой и племянниками показались ему несправедливыми. Но он вспомнил, как она в отчаянии рыдала прошлой осенью в телефонную трубку, рассказывая, что подонок Даг – исключительно так он теперь называл ее мужа-неплательщика – сбежал с какой-то безымянной молодой особой и бросил жену и двоих детей на произвол судьбы.
Минуту спустя факс пискнул и из лазерного принтера полезли бумаги – документы договора купли-продажи, десять страниц мелкого шрифта.
Он смотрел на них и воспоминал. Каждое лето он несколько недель жил с дедом в доме на маленьком озере в Висконсине. Они рыбачили, разводили костры, чистили форель и окуней и жарили их с картошкой на черной как уголь сковороде. Дед завещал участок Хьюзу. И хотя ему и раньше было трудно выкраивать время для отдыха, он был счастлив, просто зная, что это место есть – место, где громко кричат гагары, где полная луна стоит над озером, серебристой дорожкой отражаясь в его тихих водах, где можно целый день просто сидеть в лодке и ждать, когда затанцует поплавок.
Но теперь, когда на одну половину его зарплаты жила сестра с племянниками, а второй половины едва хватало на квартиру, еду и оплату растущих долгов, ему стало совсем не до рыбалки. Участок надо продать, чтобы со временем оплатить учебу племянников в колледже или покрыть другие непредвиденные расходы, о чем необходимо позаботиться заранее.
Хьюз знал, что его зарплата старшего технического сотрудника уже достигла своего потолка и, что бы он там ни писал о себе в профиле PTQP, на большее ему рассчитывать нечего. А значит, надо продолжать делать то, что он делает, и гори оно все огнем.