Было 18:15 понедельника, небо сияло в лучах заходящего солнца, когда в квартире Кристины зазвонил дверной звонок. Весь день она провела в офисе, где даже умудрилась не опоздать на собрание к Гастон и сдать ей черновики анкет своего отдела.
Кристина открыла дверь и не поверила своим глазам.
– Откуда ты… – Краска залила ее лицо, от стыда перехватило горло.
– Да, давно я не стоял на этом пороге. – Роджер Торн улыбнулся и поглядел на порог квартиры Кристины так, словно он действительно вызвал у него воспоминания. Выглядел Торн элегантно, как, впрочем, и всегда. – Надеюсь, я не помешал? – Он смущенно улыбнулся.
Кристина отступила от двери:
– Нет, конечно. Пожалуйста, входи, Роджер.
В последний раз она была с ним в одной комнате прошлой осенью, когда с поста директора чикагского филиала он уходил на работу в штаб-квартиру Бюро в Вашингтоне. Они долго работали вместе, а скоротечный роман, который случился меж ними почти десять лет назад, нисколько не помешал его карьере, насколько могла судить Кристина. Правда, в прошлом году, когда он еще возглавлял офис в Чикаго, и случилась та некрасивая история с подделкой его подписи под директивой, но, кажется, Торн не держит на нее за это зла.
– Садись, пожалуйста. – Кристина показала ему на мягкое кресло и тут же поспешно сдернула с подлокотника блузку. Себе она освободила место на диване, переставив на пол сумку, которую собирала для химчистки.
Торн поставил портфель, снял пальто и аккуратно повесил его на спинку стула. На нем был строгий темно-синий костюм в тонкую полоску, белая рубашка с воротничком на пуговицах и красный галстук с контрастными силуэтами бегущих или стоящих лошадей. Вид хоть куда – хоть на похороны, хоть на ужин с главой государства.
– Утром я встречался с Патрицией, – слегка неуверенно начал он.
– И подумал, что мне не помешает еще одна выволочка за то, что я пропустила две встречи с ней? Но сегодня я была у нее. И даже пришла вовремя. Она тебе об этом не сказала?
Торн покраснел. На его шее напряглись жилы.
– Думаешь, это все шутки? – Взгляд у него окаменел, как всегда, когда он злился. – Злоумышленники то и дело переезжают с места на место на грузовиках и микроавтобусах, каждый час выбрасывая в окно предоплаченные мобильники. Информация утекает в любое время суток. Наша страна как решето, Кристина. Наши границы слишком проницаемы и обширны, чтобы их можно было защитить…
Кристина помолчала.
– О чем мы сейчас говорим, Роджер?
Торн наморщил лоб:
– Ты когда-нибудь задумывалась, для чего нужна эта инициатива с PTQP?
– Для сокращения штатов местных подразделений?
Он покачал головой:
– Моя работа заместителя директора по стратегическому планированию внутренних дел состоит в том, чтобы отслеживать передвижения сотрудников как внутри Бюро, так и за его пределами. Наша оперативная деятельность ведется постоянно, днем и ночью.
– Звучит тревожно, Роджер. Извини, что спрашиваю, но зачем ты здесь?
– Затем, что я сказал Патриции, твоей новой начальнице, что ты чертовски хорошо справляешься со своим делом. – Жилы у него под воротником выступали, как каменные. – И тебя стоит оставить в команде, хотя ты плохо слушаешься и наверняка прогуливаешь собрания персонала.
– Разве нельзя было просто позвонить?
– Нельзя. Тебе наверняка это не понравится, но я скажу: ФБР мало просто искать убийц. Мы должны работать в режиме многозадачности, Кристина, нравится нам это или нет. Таково знамение времени, если хочешь. Помню, как ты всегда говорила своей команде: «Мы должны быть на шаг впереди убийцы», и хочу сказать тебе то же самое сейчас, но для этого ты должна доверять приказам руководства. Заполнение профилей – это приказ, и ты его выполнишь. Считай, что приказы Гастон – это мои приказы. Такова иерархия власти. Такая же, как всегда.
– И что же мне теперь, сидеть у себя в кабинете и ждать распоряжений начальства? – Кристина с отвращением покачала головой. – Которые последуют не раньше, чем очередную студентку найдут убитой? И неважно, что там упертые криминалисты твердят о двух, точнее, трех, да нет, даже о четырех убийствах, считая лаборанта по имени Питер Франклин, который таинственным образом отдал богу душу в своей машине на парковке Исследовательского центра Пембрука два года назад. Пусть эти убийства подождут, ведь у Кристины теперь другие приоритеты. Это что, главная новость дня?
Но Торн не успокаивался. Сардоническая усмешка коснулась его губ.
– А ты ничуть не изменилась, все такая же наглая. – И он тут же посерьезнел. – Не забывай, у меня на тебя кое-что есть. Если бы не я, тебя бы уволили из Бюро без права занимать какие-либо должности в любом из его подразделений, а все потому, что ты тогда подделала мою подпись под директивой в деле Холмквиста. И оказалась права. Но подумай сама, что, если бы Холмквист убил кого-то другого, пока его брали? Что тогда? – спросил он, имея в виду странное дело Дональда Холмквиста, которое она успешно завершила всего год назад.
– Так почему ты не разыграл свою карту? Зачем тебе понадобилось являться сюда и напоминать мне об этом, если вы с Патрицией легко можете просто отстранить меня от работы, чтобы я не путалась у вас под ногами?
– Будь уверена, я и об этом подумал. Кстати, я читал твою должностную инструкцию, и там не сказано, что тебя наняли в качестве человека, в одиночку выполняющего задачи целого подразделения. Успокойся, ладно? Мне незачем напоминать тебе, что игнорирование приказов начальства – опасная затея, особенно когда в филиале новый директор и особенно в наши дни… сугубой неопределенности.
– Ты что, извиняешься? Значит, ты меня все-таки уволил?
– Не торопись с выводами, лучше послушай меня, ладно? – Торн открыл портфель и протянул Кристине папку из плотной бумаги. – Как я уже говорил, наблюдение за работой твоего отдела – это лишь половина дела.
В руках у Кристины было дело Крисси Блейкмор.
– Твой отдел не участвовал в этом расследовании, потому что я передал его в наш филиал в Сент-Луисе, – сказал Торн. – Его директором был тогда Грег Моррисон. У него была дочь, которая училась в Университете Калхуна Сеймура в Бенсоне. Моррисон тогда лично позвонил мне и попросил разрешения заняться этим делом.
– Я что-то смутно припоминаю, – сказала Кристина. – Тогда ведь тоже пропала студентка, да? Лет пять назад?
Торн кивнул.
– Верно. Так вот, Моррисон позвонил мне два дня назад, когда услышал в новостях о тех двух студентках, чьи смерти ты расследуешь сейчас. Сам он уже на пенсии. – Торн твердо посмотрел в глаза Кристине. – Его звонок и это досье – главное, почему я здесь. Ну, и еще замешательство Гастон…
– Об этом ты уже говорил. – Кристина перелистывала страницы, пока Торн пересказывал ей некоторые подробности старого дела.
– Крисси Блейкмор училась на втором курсе. Специальность пока неважна, – сказал он. – Ее тело нашли в неглубокой пещере недалеко от кампуса Университета криминалистики, и, кажется, совсем рядом с тем местом, где нашли вторую жертву.
– Ничего не понимаю, Роджер. Это так далеко от твоих нынешних обязанностей. Откуда такой внезапный интерес к моему расследованию? Ты же мог передать это досье Патриции Гастон или отправить его мне по факсу, если уж на то пошло.
– Мог, но моя дочь Келли учится на последнем курсе Университета криминалистики, и я беспокоюсь за ее безопасность.
– Ничего себе! Роджер, я понятия не имела, что твоя дочь учится именно там.
– Я родился в Индианаполисе и сам учился в этом университете, получил диплом бакалавра. Хороший университет, некоторые даже считают его членом неофициальной Лиги Плюща [27] Среднего Запада. Лавиния, моя жена, не хотела, чтобы Келли там училась, но я решил, что моя дочь должна знать корни своей семьи, по крайней мере отцовские. – Он покачал головой. – Но эти убийства…
– Может, просто перевести дочь в другой университет?
– Пытались. Но она уже на пороге выпуска, планирует в следующем году продолжить учебу в Чикаго. Так что учебный год придется заканчивать в Бенсоне. – Он вздохнул. – А еще она чертовски упрямая, Кристина. Прямо как ты. Она наотрез отказывается переводиться, что бы я ей ни твердил. Я только что от нее. Уговаривал как мог, но все бесполезно.
Кристина открыла отчет о вскрытии. Под звездочкой стояли результаты биохимического анализа, согласно которому вероятной причиной смерти было попадание в организм токсина.
– Обе жертвы, которых осматривала я, имеют след от укола в области затылка – возможно, им обеим ввели перед смертью высокотоксичное вещество. У Блейкмор, судя по тому, что я здесь вижу, ничего такого не было. Она не из нашей серии.
– Может быть. Но Блейкмор была ровесницей тех студенток, чьи тела нашли в пещерах совсем недавно. А результаты биохимического анализа содержимого ее пищевода и желудка показали, что она проглотила что-то настолько едкое, что слизистая оболочка ее желудка буквально сгорела. – Кристину впечатлило то, что Торн не скрыл от нее этой мрачной подробности старого преступления. Ее бывший начальник терпеть не мог обсуждать «байки из морга», как он это называл.
Кристина просмотрела результаты химического анализа и патологоанатомической экспертизы. У Блейкмор были сильные судороги, вызванные аномально высокой концентрацией скополамина, мощного алкалоида, и пары других связанных с ним соединений, которые, скорее всего, и стали причиной ее смерти. Действительный возбудитель остался неизвестен. Кристину насторожило само слово «алкалоид» в материалах старого дела – Эйзен, специалист ее отдела, точно так же называл тот яд, который убил Маккинли.
Следственных записей в досье Блейкмор было крайне мало.
– Тот агент, который расследовал это дело, вел личную записную книжку? Почему так мало следственной информации? Где список лиц, представляющих интерес для следствия?
– Тебе придется уточнить это у Грега Моррисона.