Кристина покачала головой:
– Может быть, Пол и пришел сюда на работу последним из нас, но у него большой опыт взаимодействия с компьютерами, и он не раз демонстрировал добросовестность. Его уважают все коллеги, включая меня. Не знаю, какие грехи были у него в юности, но сейчас я не вижу никаких причин подозревать его. Он отлично работает и всегда выдает требуемый результат. Я серьезно сомневаюсь, что Пол что-то знает о наших мерах противодействия или что у него есть коды доступа к статистической программе. Зачем ему это?
– Тот, кто слил данные статистики, хорошо умеет заметать следы. А то, что Пол отлично работает, на мой взгляд, только увеличивает необходимость дополнительных мер предосторожности в отношении него. Позаботьтесь о том, чтобы на работе он занимался только работой и ничем больше.
Кристина медленно кивнула. Ей не нравилось направление, которое принимал этот разговор.
– Какие дополнительные меры предосторожности вы имеете в виду?
– Я решила, что вашему подразделению нужен еще один эксперт, хотя бы временно. Роджер Торн уже получил на это одобрение от Министерства внутренних дел. Имя эксперта – Эд Мичум. Вообще-то, он и его команда работают у нас уже почти неделю. Но на данном этапе желательно более близкое наблюдение. Вы с Эдом быстро сойдетесь. Он в Бюро уже почти двадцать лет. Представьте его сегодня своим сотрудникам. Он будет работать с Хиггинсом.
Кристина потеряла дар речи.
– Могу я спросить, подвергаются такой же проверке другие подразделения филиала или только наше? – выдавила она наконец.
– Компьютеры статистического подразделения используют общие базы данных с Вашингтоном. Как вы, без сомнения, знаете, протокол запрещает вносить и выносить из Бюро карты памяти и любые портативные устройства хранения данных, а также электронные устройства. Но в вашем отделе протокол соблюдается не так строго из-за специфического характера работы, которая, я бы сказала, требует больше свободы. Вот почему именно у вас Хиггинс чувствует себя свободнее, чем где-либо. К тому же он уже нарушал закон, а значит, за ним могут следить.
– Но ему было всего шестнадцать…
– Кстати, – сменила тему Гастон, – как продвигается расследование?
– Вчера я беседовала с женщиной, которая пять лет назад сдавала комнату студентке Университета криминалистики. Девушку убили, ее смерть осталась нераскрытой. Я полагаю, что между недавними убийствами и тем нераскрытым преступлением есть сходство.
– Хорошо, Кристина. Продолжайте заниматься этим делом, но обязательно держите связь с Недом и ставьте его в известность о своих решениях, особенно когда снова соберетесь в Университет криминалистики. – Начальница коротко улыбнулась. – А мистер Мичум будет пока работать с Хиггинсом и следить за действиями вашей команды. Вам не следует вмешиваться в его обязанности. Нед Миранда полностью в курсе ситуации. И еще, Кристина.
Кристина подняла брови:
– Да?
– Я не стану спешить с обвинением, а вы – с защитой. Договорились?
Кристина кивнула:
– Договорились.
Глава 19
В четверг, в 8:45 утра, Кристина стояла у стойки проката автомобилей в международном аэропорту Индианаполиса с кредиткой в руке. Перелет из Чикаго занял меньше часа. Ожидая своей очереди в пункте автопроката, она разглядывала огромную, от пола до потолка, ярко освещенную рекламу – красивые, радостно улыбающиеся люди в солнечном месте. Но стоило ей повернуться к рекламе спиной, как она тут же о ней забыла. Скорее бы добраться до Рэндалла Крейтона, который наверняка знает о батрахотоксинах и ядовитых лягушках не меньше, чем Шеймас Фергюсон. А то и больше. Ей уже не раз пришло в голову, что экскурсия, на которую ездила Крисси Блейкмор, могла проходить именно в лаборатории Крейтона.
Кристина заехала на стоянку для посетителей, вышла из автомобиля и по галечной дорожке пошла к зданию с фасадом из цельного голубоватого стекла с неброской серой надписью «Лаборатории «Макалистера». Нарочитая незаметность говорила о секретности яснее, чем если бы на доме большими красными буквами вывели «Вход воспрещен!».
Войдя внутрь, Кристина подошла к стойке администратора и показала удостоверение.
– Он сейчас выйдет к вам, специальный агент, – сказала темнокожая женщина, сидевшая за ограждением таких внушительных размеров, что в случае революции оно вполне сошло бы за баррикаду.
За ограждением появился подтянутый загорелый мужчина с каштановыми волосами; упругим шагом он подошел ко входу и энергично провел своим пропуском по электронному считывающему устройству, открывая электронный замок. Дверь открылась.
– Спецагент Прюсик, не так ли? – У него была гладкая бронзовая кожа, совсем не как у того, кто, по представлениям Кристины, должен часами корпеть над микроскопом, как это делали, например, сотрудники ее отдела, все как один бледные, точно поганки.
– Доктор Крейтон, – ответила она и улыбнулась своей самой доброжелательной улыбкой. Они пожали друг другу руки под пристальным взглядом чернокожей секретарши.
Рэндалл Крейтон оказался высоким, выше шести футов. Ворот его рубашки-поло был распахнут, нагрудный карман синего блейзера украшал причудливый вышитый герб. Ансамбль дополняли повседневные брюки цвета хаки и мокасины с кисточками на босу ногу. «Кажется, он планировал поболтать со мной пару минут, а потом отправиться на поле для гольфа?» – удивленно подумала Кристина.
– Зовите меня Рэнди, как все.
– Кристи, – повернулся он к секретарше. – Спецагент Прюсик и я будем внизу, в конференц-зале А. Пусть нас не беспокоят.
И он легко пошел вперед, покачивая на ходу головой. Его зачесанные назад, немного длинноватые волосы опять-таки наводили на мысли о гольфе. От него так и веяло беззаботностью. «Впереди дело, позади вечеринка», – подумала Кристина и улыбнулась.
О том, как Крейтон стал главой «Макалистера», Кристине рассказал Эйзен. У него были две ученые степени – одна по фармакологии, вторая по биохимии. Батрахотоксины – важная область исследований в «Макалистере», и занимается ими сам Крейтон. И Кристина, и Эйзен считали, что Питер Франклин вряд ли случайно работал сначала у него, а потом в Центре Пембрука, ведь Крейтон и Фергюсон борются за одни и те же гранты Национального института здравоохранения. А еще Хиггинс легко обнаружил у обоих документально подтвержденные проблемы с преследованием женщин. Может, у них есть секреты и потемнее? Например, эксперименты с батрахотоксинами прямо на людях?
Они прошли мимо большой теплицы, полной света и самых необычных растений, многие из которых росли на полках под самым потолком. Но Кристина сразу обратила внимание на куст величиной чуть ли не с дерево, с крупными желтыми цветами и даже замерла на месте.
– Простите, доктор Крейтон, что это за растение?
– Бругмансия, представитель семейства пасленовых, очень ядовита, – ответил Крейтон. – Ее млечный сок содержит мощные алкалоиды с высокой концентрацией скополамина. Мы изучаем возможности применения этого растения для лечения некоторых заболеваний гладкой мускулатуры. Только не вздумайте пить ее сок в чистом виде – такая ошибка будет стоить вам жизни!
Именно это растение было на рисунке в комнате Крисси Блейкмор. А в ее деле сказано, что в ее желудке нашли скополамин.
– У вас здесь бывают студенты с экскурсиями?
– Иногда. В основном это стажеры или старшекурсники, которые планируют изучать фармакологию дальше, – сказал он. – Но мы никогда не пускаем сюда никого без сопровождения.
– Вам знакомо имя Крисси Блейкмор?
Крейтон ненадолго задумался, а затем покачал головой:
– Нет, этого имени я не знаю. Если она стажировалась у нас, то обратитесь в отдел кадров. Там вам скажут, сохранилось ее личное дело или нет.
В конце коридора Крейтон открыл своим пропуском магнитный замок и пропустил вперед Кристину. Они оказались в просторном зале, середину которого занимал длинный стол для совещаний. Тем не менее атмосфера здесь напоминала скорее гостиную, чем конференц-зал: вдоль стеклянной стены стояли удобные кресла с кожаными подушками, которые так и манили опуститься в них и насладиться прекрасным видом. Правда, в данный момент его доминантой являлась зловещая гряда темных облаков на горизонте.
– Не присесть ли нам у окна? – предложил Крейтон. – Вид довольно приятный.
– Нет, лучше за стол. Я хочу показать вам кое-что. – Она заметила, как по его лицу скользнуло выражение тревоги.
Кристина поставила портфель на стол.
– Насколько мне известно, когда вы были ребенком, ваш отец был главой отдела Джексоновской лаборатории в компании «Дюпон» в Нью-Джерси. Потом ваша семья переехала и он стал преподавать химию в старших классах академии для мальчиков.
– Морщинка пересекла гладкий лоб Рэнди, подпортив безукоризненный бронзовый загар.
– Послушайте, я не понимаю, в чем дело. Мне что, пора звонить адвокату?
Кристина внимательно смотрела на Крейтона. Она не ожидала такого немедленного отпора, но подыграла ему, чтобы посмотреть, как он будет реагировать дальше:
– Может быть, лучше присядем и поговорим, доктор Крейтон?
Но он продолжал стоять, нервно барабаня по столу кончиками пальцев.
– Послушайте, если кто-то подал жалобу, то я предпочитаю все-таки позвонить адвокату, если вы не возражаете.
– Какую жалобу?
Рэнди вдруг часто и мелко закивал.
– Прошлое, я понимаю. Вы знаете о моих юридических проблемах с женщинами. Вы, правительственные агенты, всегда косо смотрите на конфиденциальные сделки, да? Так что я немного беспокоюсь, когда мне начинают звонить из ФБР. А что, не стоит?
От Крейтона буквально разило страхом и виной. Обеими руками он вцепился в подлокотник.
– Ваш брак распался из-за проблем с женщинами? – предположила Кристина, вспомнив краткий обзор биографии Рэндалла С. Крейтона-третьего, полученный от Эйзена.
Он рванулся к двери, энергично мотая головой.
– Честно говоря, вы, люди в черном, никогда не перестаете удивлять.