Тот пожал плечами:
– Я тоже не считал.
На месте оба сопровождающих решили, что раз автобус отправился на целых двадцать минут позже объявленного времени, то все должны были на него успеть. Они объяснили полицейскому, что Клара Хьюстон, соседка пропавшей, ничего не сказала, когда они уезжали из Монте-Альбана, потому что плохо себя чувствовала.
Полицейский дал им бланк заявления, велел заполнить его и принести в отделение. А пока двое полицейских поедут к руинам, уже закрытым для посетителей, и найдут отставшую от группы девушку. Овертон обещала зайти к Кларе и сказать ей, чтобы та не волновалась, полиция уже выехала за Трейси.
Фергюсон вернулся в бар, взволнованный этой суматохой и тем, что двое мексиканских копов поедут к руинам. Его часы показывали 17:30. Он подумал о прелестной Кларе и ее очаровательной попке, которой он любовался, пока девочка копалась у себя в рюкзаке в поисках платка, когда они ждали автобус на Оахаку. Она еще поймала его взгляд и кокетливо улыбнулась, маленькая шалунья – видно, подготовительный флирт в его кабинете после занятий в прошлом семестре принес свои плоды. Сейчас она, наверное, уже приняла душ, смыла пыль и пот, уняла тошноту и сушит полотенцем влажные волосы. Тяжелый ей выдался денек – сначала проблемы с желудком, теперь беспокойство за Трейси. Но полиция вернется через два часа, не меньше, а значит, у него есть время, чтобы утешить Клару, а заодно и сойтись с ней поближе.
На пустой парковке центра для посетителей руин Монте-Альбана, на целую тысячу футов выше Оахаки, стоял лимонный «Фольксваген Жук». Приехавшие на нем пожилые супруги целый час бродили по развалинам, рассматривали резьбу на надгробиях и саркофаги давно умерших царей, и вдруг все бросили и пустились трусцой через обширную травяную лужайку к выходу. Было видно, что бег дается им с трудом – оба тяжело пыхтели, хватая ртом разреженный горный воздух, искаженные страдальческими гримасами лица блестели от пота.
– Bis, Greta, Bis! – задыхался пожилой мужчина, когда они уже ползли наверх по лестнице центра для посетителей. Наконец они ворвались в комнатенку, которая, собственно, и составляла весь центр и в которой не было никого, кроме охранника, и, возбужденно тыча пальцами туда, откуда только что прибежали, закаркали гортанно: – Tot! Jemand tot ist! [33]
Охранник смотрел на них озадаченно. Только когда они сообразили, что он ничего не понимает, заглянули в испанский разговорник и нашли в нем подходящее слово – muerte [34], – охранник поднял трубку и позвонил в полицию.
– Пожалуйста, входите, Эд. – Патриция Гастон показала Эду Мичуму на стул перед ее столом. Был вечер четверга, рабочий день закончился. Здоровяк Мичум подошел и сел. Темный костюм агента ФБР сидел на нем кое-как, пиджак, казалось, вот-вот лопнет под напором его дюжих плеч. «В университете, наверное, в защите играл» [35], – подумала Гастон. Могучая фигура, тяжелая нижняя челюсть и широкий бритый затылок агента яснее всяких слов говорили – не подходи, убьет.
– Как я понимаю, вы извлекли некую компрометирующую информацию из компьютера Пола Хиггинса?
– Не из компьютера, а с жесткого диска, который мы нашли в кармане его пальто. На нем оказалось ошеломляющее количество данных чикагского филиала. – И он недоверчиво покачал головой. – Этот Иуда пролез даже в базы данных Бюро Нью-Йорка, Бостона и Филадельфии. – Мичум шумно выдохнул – скорее судорожно, чем удовлетворенно. – Он либо слишком наглый, либо просто глупый. На допросе твердил, что ничего не знает о взломе брандмауэров компьютеров Министерства внутренних дел и ничего оттуда не похищал. Как у него оказалась секретная информация, не имеющая никакого отношения к его должностным обязанностям, объяснить не может.
– Зачем ему было оставлять улику в кармане своего пальто? Может, ее подбросил туда кто-то другой?
Мичум покачал головой:
– Нет. На диске именно его файлы. Мы изъяли ноутбук из его квартиры в соответствии с законом Северного Иллинойса о надзоре за иностранными спецслужбами, примененным здесь, в округе Кук. Ваш «крот» пойман с поличным.
Гастон кивнула:
– Как мы можем быть уверены, что он уже не слил эту информацию?
– Пока никак, но мы его допрашиваем. К счастью, на диске нет ни дат, ни имен конкретных агентов, зато там подробно расписан ряд довольно сложных операций, которые Бюро ведет через городские отделения здесь и в Канаде. Сегодня вечером Хиггинса доставят самолетом в безопасное место. Поверьте мне, он расскажет нам все, когда поймет, что так для него лучше.
– Но зачем он пошел на это? У вас есть какое-нибудь объяснение?
Мичум кивнул:
– Мы извлекли из его компьютера временный файл, который он не смог грохнуть. Я думаю, что это ответ на ваш вопрос. – Мичум открыл папку и положил ее перед Гастон.
– Это что, счета? Они же на тысячи долларов. От кого они? – изумилась она.
– С сайта «Безлимитный покер», мэм. Мистер Хиггинс, похоже, откусил больше, чем может прожевать. Парень пополнил счет на трех кредитных картах и подключился к онлайн-сервису еще на сорок тысяч долларов, не считая невыплаченных процентов. И еще, на прошлой неделе один человек из моей команды следил за ним, когда он шел на какую-то встречу. Оказалось, это организация типа «Анонимных игроков». – Мичум опять фыркнул. – Так что, похоже, Хиггинс влип не на шутку.
– А как же мы? Вы сказали, что он скомпрометировал наши данные и оперативные планы?
Мичум кивнул.
– Агентство поддерживает контакты с конной полицией Торонто. Хиггинс передавал секретные материалы и корреспонденцию прямо в мечеть на бульваре Королевы Анны, за которой ведется круглосуточное наблюдение. Уже несколько месяцев. Имам Мохаммед Назир проповедует насилие – в этом нет ничего удивительного. – Мичум снова фыркнул. – Соответствующие органы уже почти доказали причастность Назира к событиям одиннадцатого сентября. Так что ваш парнишка не мог бы выбрать себе постельки погорячее – разве что в самом аду.
– Он не мой парнишка. Я его не нанимала, и, судя по собранной нами информации о его прошлом, он не должен был пройти проверку. Откуда мы знаем, что он действует в одиночку? Может быть, на его диске есть что-то, указывающее на других сотрудников чикагского офиса? – спросила Гастон. – В связи с этим, я полагаю, агент Миранда довел до вашего сведения, что он обнаружил одноразовый телефон у Лидса Хьюза, сотрудника, не имеющего разрешения на ношение дополнительного телефона для выполнения своих должностных обязанностей.
– Хьюза мы проверили. Он чист. По телефону с предоплатой звонил только сыну сестры. Мальчику двенадцать лет, и у него такой же телефон, как у Хьюза, с номером дяди. Сестру Хьюза бросил муж, и он старается помогать ей и детям. Он понимает, что должен был обратиться к вам за разрешением, но оправдывается тем, что не хотел выносить на люди грязное белье своей семьи.
Гастон кивнула:
– Понятно. И никаких других сообщников Хиггинса ни внутри агентства, ни за его пределами не обнаружено?
Мичум покачал головой.
– Мы опросили почти весь персонал чикагского офиса – один на один, под подписку о неразглашении информации, обыскали все кабинеты, изучили историю работы каждого. – Мичум ухмыльнулся. – У вашего судмедэксперта Кристины Прюсик красочная трудовая биография.
– Она как-то связана с утечками информации? – И Гастон так постучала по столу полированным ногтем, словно хотела вбить его агенту прямо в мозг.
– Нет. Но я и не ждал ничего подобного, учитывая характер ее работы. Ее дело – проведение судмедэкспертизы по преступлениям, совершенным в разных штатах.
– Все это хорошо, Эд, но и я тоже не ждала, что «кротом» внутри нашего агентства окажется главный эксперт-криминалист по информационным технологиям. Мы должны действовать тщательно. Полумеры ничего не дадут, особенно когда речь идет о национальной безопасности, тем более в моей зоне ответственности.
– Согласен. В качестве меры предосторожности советую вам вызвать Прюсик в офис для разговора с моими людьми. Это разумное требование, ведь Хиггинс – ее непосредственный подчиненный.
Гастон кивнула:
– Спасибо, Эд. Я скоро свяжусь с вами.
Мичум встал и повернулся, чтобы уйти. Гастон хотела поднять трубку и позвонить Миранде, но не успела – телефон зазвонил раньше.
– Гастон у телефона. – Она долго слушала молча, а когда открыла рот, то у нее вырвалось: – Срань господня.
Глава 20
– Это результаты газовой хроматографии, агент Прюсик. – Джейкоб Грэм оглядел закусочную на окраине Бенсона. Она была почти пуста, только через несколько столиков от них молча потягивали кофе пожилые супруги. Была пятница, 7 утра; немного рановато для Кристины, которая поздно вернулась в гостиницу – они с Джо весь день обсуждали ход расследования. – Они определенно подходят к нашим шкуркам, – сказал он, поглаживая свою жиденькую бородку.
– Вы имеете в виду те, которые украли два года назад со склада при лаборатории? – Кристина попросила Лидса Хьюза переслать Грэму результаты анализа яда из тканей Наоми Винчестер, чтобы он сравнил их с образцами из Исследовательского центра Пембрука.
– Да, это определенно один и тот же яд. – Грэм рассеянно комкал край бумажной скатерти. Кожа на веснушчатых руках молодого человека блестела, как после ночного сна, блестело и его встревоженное лицо.
– Значит, смерть Наоми Винчестер, скорее всего, наступила в результате отравления ядом, взятым из хранилища центра.
– Этот яд точно из наших запасов. У меня нет никаких сомнений, агент Прюсик. Что касается смерти Питера Франклина, – добавил он, – то Миллард, наверное, прав.
– Я слушаю.
Грэм тяжело вздохнул:
– Послушайте, всем известно, что Питера не приняли в аспирантуру. Он переживал. Как и сказал Миллард.