Мохендро помолчал, не зная, что сказать.
– Что же это за обязанности, – спросил он наконец, – ради которых вы покидаете нас?
– Что за обязанности, это уже мое дело, – заметила Бинодини, осторожно вдевая нитку. – Я не должна давать вам отчет.
Мохендро не ответил и долго сидел в задумчивости, глядя в окно на верхушку пальмы. Бинодини молча шила. Было так тихо, что казалось, иголка упадет – будет слышно. После долгого молчания Мохендро вдруг заговорил снова:
– А если очень вас попросить, вы не уедете?
Бинодини вздрогнула от неожиданности и уколола палец. Слизнув капельку крови, она сказала:
– Зачем просить? Уеду или останусь – не все ли вам равно!
В голосе ее звучала горечь. Низко склонив голову, Бинодини делала вид, что поглощена рукоделием. В уголках ее глаз блестели слезы. Пасмурный день кончился, спускались сумерки. Мохендро вдруг схватил руку Бинодини и, сжав ее в своей, спросил прерывающимся голосом:
– А если мне не все равно, тогда ты останешься?
Бинодини торопливо вырвала руку и отодвинулась. Мохендро стало стыдно своего порыва. Последние слова будто в насмешку все звучали в его ушах. Он прикусил язык и умолк.
В комнате воцарилась тишина. Но когда неожиданно вошла Аша, Бинодини, словно продолжая ранее начавшийся разговор, со смехом обратилась к Мохендро:
– Ну, вы достаточно потешили мою гордость, и теперь мне придется выполнять каждое ваше желание. Пусть будет по-вашему – я останусь в этом доме, пока вы меня сами не выгоните.
Обрадованная тем, что мужу удалось уговорить Бинодини, Аша обняла подругу и сказала:
– Значит, решено! Ну-ка повтори три раза: «Пока не выгонят, останусь, останусь, останусь!»
Бинодини повторила.
– Но если так, зачем ты просила тебя отпустить? – продолжала Аша. – Ведь все равно пришлось покориться моему мужу.
Тогда Бинодини, улыбаясь, проговорила:
– Ну, уважаемый родственник, как вы считаете, я покорилась или вас покорила?
Мохендро остолбенел. Ему показалось, что вся комната кричит о его вине, и стыд охватил его. Как он теперь сможет спокойно разговаривать с Ашей? Как обратить в шутку свою ужасную растерянность? Дьявольская сеть опутала его, он не знал, что сказать.
– Да, поражение потерпел я, – мрачно заметил наконец Мохендро и вышел из комнаты.
Через некоторое время он вернулся и сказал, обращаясь к Бинодини:
– Простите меня.
– Вы ни в чем не виноваты.
– Я не имел права насильно удерживать вас здесь.
– Почему «насильно»? Разве вы применили силу? Я что-то не заметила, – рассмеялась Бинодини. – Вы так ласково, так нежно упрашивали меня остаться. Разве нежность и насилие одно и то же? – обратилась она к Аше.
– Конечно нет, – ответила Аша, принимая ее сторону.
– Я исполняю ваше желание, Мохендро, – продолжала Бинодини. – Мое счастье, что вы не можете обойтись без меня! Таких чутких людей мало на свете! Если уж нашелся такой, который разделяет все мои радости и печали, то зачем же мне самой бежать от него?
Аша заметила, что Мохендро растерянно молчит, и ей стало отчего-то не по себе.
– Кто же переспорит тебя, диди? – сказала она. – Мой муж признал себя побежденным, теперь ты можешь успокоиться.
Мохендро опять поспешно вышел из комнаты. Как раз в это время Бихари после короткого разговора с Раджлокхи разыскивал Мохендро. Увидев его в дверях, Мохендро воскликнул:
– Бихари, если бы ты знал, какая я скотина!
Он говорил так громко, что его слова были услышаны в комнате. Оттуда тотчас же раздался голос Бинодини:
– Господин Бихари!
– Подождите минутку, Биноди-ботхан.
– Идите сюда сейчас же!
Войдя в комнату, Бихари прежде всего бросил быстрый взгляд на Ашу. Насколько позволяло видеть покрывало, которое она поспешно набросила, лицо ее не выражало ни горя, ни грусти. Аша хотела тотчас же уйти, но Бинодини удержала ее.
– Вы с Ашей относитесь друг к другу, как жены-соперницы, – сказала она Бихари. – Стоит ей вас увидеть, как она почему-то обращается в бегство.
Смущенная Аша сердито подтолкнула подругу.
– Это оттого, что Всевышний не создал меня привлекательным, – смеясь, ответил Бихари.
– Слышишь, милая сестра? Господин Бихари, оказывается, очень находчив! Не осуждая твоего вкуса, он всю вину взвалил на Всевышнего. Но твоя вина в том, что к деверю красивому, как Лакшмана, ты не научилась ласково относиться.
– Ну, если вы жалеете меня, Биноди-ботхан, я очень рад, мне больше не о чем грустить.
– Увы! На свете существуют моря, но ведь птица чатака почему-то утоляет жажду только дождевой водой!
Аша, вырвавшись от Бинодини, вышла. Бихари тоже хотел уйти, но Бинодини неожиданно спросила:
– Господин Бихари, объясните мне, что творится с Мохендро?
Услыхав этот странный вопрос, Бихари обернулся.
– Я ничего не заметил. А разве что-нибудь случилось?
– Не знаю, но мне не нравится его состояние.
Бихари в волнении опустился на стул. Ожидая разъяснения, он с тревогой смотрел на Бинодини, но та сосредоточенно вышивала и не говорила ни слова.
– Вы заметили что-нибудь в поведении Мохендро? – спросил он наконец.
– Откуда мне знать, Бихари-бабу, но мне все это не нравится. Я беспокоюсь за Ашу. – Она тяжело вздохнула и отложила работу, словно собираясь встать.
Бихари взволнованно сказал:
– Не уходите, останьтесь!
Бинодини открыла в комнате все окна и двери, зажгла лампу и села со своим вышиванием на тахту.
– Бихари-бабу, – сказала она, – долго я здесь не пробуду, а когда уеду, присматривайте за Ашей. Только бы она была счастлива. – И Бинодини отвернулась, словно подавляя глубокий вздох. – Вы же знаете жизнь, Бихари-бабу. Как могу я остаться здесь навсегда? Что скажут люди?
– Люди? Да пусть говорят что угодно, не обращайте внимания. Вы – настоящая богиня, защитить беспомощную девочку от жестоких ударов жизни – дело достойное вас. Я вначале не понял вас, ботхан, простите меня. Как и прочие мелкие людишки, я плохо думал о вас. Иногда мне даже казалось, что вы завидуете счастью Аши, что вы… даже и сказать грешно. Но потом я узнал ваше доброе сердце. Велико мое уважение к вам, и я не был бы спокоен, если бы не повинился перед вами.
Бинодини почувствовала себя счастливой. Она обманывала всех, но, несмотря на это, уважение Бихари приняла как должное. Ни от кого еще не получала Бинодини такого ценного дара – уважения! На какое-то мгновение она в самом деле почувствовала себя честной, благородной женщиной, и искренняя жалость к Аше вызвала у нее слезы. Она не скрыла их от Бихари. Эти слезы уверили Бинодини, что она и вправду достойна уважения.
Увидев, что Бинодини плачет, Бихари вышел, чтобы скрыть свое волнение. Он отправился к Мохендро, недоумевая, отчего тот вдруг назвал себя скотиной, но комната друга была пуста. Ему сказали, что Мохендро ушел гулять. Прежде Мохендро никогда не выходил из дома просто так. Казалось, его утомляло и раздражало все, что находилось вне дома, – незнакомые люди, непривычная обстановка.
В глубокой задумчивости Бихари медленно направился к своему дому.
Между тем Бинодини привела Ашу к себе в спальню и, обняв ее, со слезами на глазах воскликнула:
– О моя дорогая, до чего же я несчастна! Я приношу людям одно горе.
– Что ты, милая, зачем так говорить! – встревожилась Аша.
Бинодини, как обиженный ребенок, спрятала у нее на груди лицо и проговорила:
– Всюду я приношу одно несчастье. Отпусти меня, разреши мне вернуться в мои джунгли.
– Дорогая моя Лакшми! – воскликнула Аша, приподнимая за подбородок лицо Бинодини. – Не говори так! Я не могу жить без тебя! Скажи мне, что случилось?
Между тем, так и не дойдя до дома, Бихари решил под каким-нибудь предлогом вернуться, чтобы попросить Бинодини откровенно рассказать ему об опасениях насчет Мохендро и Аши. Решено! Он передаст через Бинодини, что придет утром завтракать к Мохендро. Но на пороге он вдруг остановился, увидев при свете лампы двух обнявшихся подруг. Аше неожиданно пришла в голову мысль, что Бихари, наверное, нагрубил Бинодини или как-то ее обидел и поэтому та заговорила об отъезде.
– Нехороший Бихари-бабу! – выпалила Аша. – У него только плохое на уме! – И, рассерженная, она вышла из комнаты.
Попрощавшись с Бинодини, Бихари ушел взволнованный и исполненный еще большего уважения к Бинодини.
Вечером Мохендро сказал Аше:
– Чуни, завтра я уезжаю утренним пассажирским в Бенарес.
– Зачем? – Сердце Аши болезненно сжалось.
– Давно не видел тетю Аннапурну, нужно навестить ее.
Аше стало стыдно. Ей самой следовало бы подумать об этом. Из-за собственных переживаний она совсем позабыла о своей дорогой тете. Теперь, когда Мохендро вспомнил о живущей на чужбине отшельнице, Аша стала укорять себя за черствость.
– Уходя от мира, тетя вверила мне свое единственное сокровище, – продолжал Мохендро, – и я не успокоюсь, пока не навещу ее.
Голос его неожиданно прервался. Мохендро медленно провел рукой по лбу Аши, словно хотел передать ей свое молчаливое благословение и пожелание счастья. Аша не поняла истинного смысла его волнения, но, тронутая до глубины души, расплакалась.
Неожиданно ей вспомнился порыв нежности Бинодини и ее слова. Аша была далека от мысли, что между этими двумя изъявлениями чувств существует какая-то связь.
Но почему-то ей казалось, что сегодняшний день положит начало чему-то новому в ее жизни – плохому ли, хорошему, – как знать?
Испуганная и взволнованная, Аша крепко обняла Мохендро. Он почувствовал смутный страх жены и постарался успокоить ее:
– Не бойся, Чуни. С тобой благословение тети. Ради твоего счастья она покинула мир, поэтому ничто не может грозить тебе!
Аша успокоилась и постаралась отогнать прочь свои страхи. Как могущественный талисман, приняла она благословение мужа. Мысленно она склонялась к стопам тети Аннапурны и горячо молила, чтобы ее Мохендро всегда был счастлив.
На следующий день Мохендро уехал, не попрощавшись с Бинодини. «Сам виноват, а на меня сердится! – говорила себе Бинодини. – Таких святош я еще не видела! Ну ничего, недолго он продержится!»