Короче говоря, неделя получилась весьма насыщенной, и я испытал облегчение, когда она закончилась и вечером воскресенья мы вылетели в Дальград. Мы — это участники соревнований с тренерами. Летели на княжеском самолете, поскольку Шелагин-старший заявил, что ему нужно в Дальград и он возьмет с собой и участников соревнований.
В этот раз я находился не в княжеском салоне, а в отсеке для сопровождающих лиц, намного менее комфортном, чем княжеский. Но поскольку о моем происхождении мало кто знал, Шелагин решил не выпячивать особого ко мне отношения.
Честно говоря, было довольно забавно осознавать, что не так давно я был в Дальграде, а вернулся оттуда, чтобы официально улететь туда же. Участников соревнований, со мной вместе, было трое, остальные двое — из военного училища. Их сопровождал тот самый преподаватель, что вел занятия по дуэльному кодексу и предлагал мне срочно поменять место учебы. Правда, сначала он мне предлагал сдаться на соревнованиях без боя. И то, что я не оправдал его надежд, заставляло военного посматривать в мою сторону с некоторым напряжением. Тем не менее советы он раздавал своим курсантам громко, ничуть не переживая, что я могу их услышать. Наверное, рассчитывал, что я проникнусь тем, насколько он хорош, и передумаю хранить верность алхимии.
Мой же тренер, Богданов, выглядел совершенно пришибленным свалившейся ответственностью. Он был бы рад ее на кого-нибудь перевалить, но официально считался моим наставником. Богданова даже не утешало то, что ректор нашей академии настолько вдохновился моими успехами, что решил вложиться в оборудование спортивного зала, где проходили фехтовальные тренировки. Там сейчас все поражало новизной и ассортиментом. По словам одногруппников, разумеется, — сам я в этом зале не появлялся, мне хватало собственных тренировок как дома, так и в Полигоне.
— Ничего лишнего с собой не берете, — продолжал разглагольствовать военный. — Если что-то ценное — оставляете в гостиничном сейфе. Лучше бы, конечно, все это было оставить дома, но, если забыли, единственный вариант — сейф. С собой не брать ни при каких условиях, чтобы не прикопались. Имперские соревнования славятся тем, что с них снимают за сущую ерунду.
Номера для нас были зарезервированы в гостинице попроще, чем та, в которой снимали апартаменты Шелагины. Когда я заикнулся о том, что могу ночевать у себя, оба Шелагина возразили, что этого делать не стоит. И потому, что дорогу легко перекрыть (я не стал их разубеждать, хотя этот аргумент мне показался смехотворным, с моими-то навыками), и потому, что не стоит пока показывать наличие на участке строения, где можно жить. Второй аргумент показался куда более значимым, поэтому я нехотя согласился, хотя находиться под постоянным присмотром не хотелось. Да и на своей территории я чувствовал себя куда защищенней.
Послушав еще пару сентенций тренера из училища и порадовавшись, что мой собственный молчит, я занялся медитацией, которая была полезна куда больше, чем общеизвестная информация от военных: на соревнования я ездил часто, правила на всех были одинаковыми плюс-минус какой-нибудь не самый важный пункт. Судя по мрачному виду курсантов, они тоже слушали это не в первый раз.
Правда, надолго военного не хватило: примерно через полчаса он угомонился и остаток полета продрых, громко похрапывая. Курсанты тихо переговаривались, Богданов мирно читал книжку с телефона, я медитировал — благодать.
По прилете мы на двух такси доехали до гостиницы, которая была расположена относительно недалеко от зала, где пройдут соревнования, поэтому была битком набита другими участниками. И если тренеры получили по номеру, то нам с курсантами достался один на троих. Хорошо хоть с личным санузлом. Номер был не слишком велик. Как в нем делать утреннюю разминку — задача та еще.
— Вы утром бегаете? — уточнил я у курсантов, бросив сумку на одну из коек.
— Вообще бегаем, — ответил Вернигоров, который считался основным моим соперником на княжеских соревнованиях. — Но тут не будем и тебе не советуем. Я второй раз участвую. Подставы бывают жесткие, а ты основной участник от нас. Не хотелось бы, чтобы с тобой что-то случилось.
— А вам разве не лучше? Одним соперником меньше.
— Шутишь? — ответил Вернигоров. — В прошлом году я в первый день вылетел. В этом, надеюсь, до второго продержаться. Но выиграть…. Об этом даже не мечтаю. А у тебя шансы есть. Поэтому между вариантами расправиться с соперником чужими руками или получить выигрыш соревнований для всего княжества — я выбираю второй.
— От нас подставы можешь не ждать, — поддержал его второй курсант. — Нам хоть и не нравится, что выиграл соревнования по фехтованию алхимик, но твоя победа — заслуженная. Ты нас с Максом выше на голову. Мы ставим на тебя.
— Спасибо, конечно, — удивленно сказал я.
— Чего тебя вообще в алхимию занесло? — спросил Макс. — Ты же явно готовился к поступлению в наше училище. Навыки-то все боевые.
— Семейные обстоятельства. Решил, что вам двоюродного брата хватит.
— Это Вьюгина, что ли? То, что у него проблемы с головой, было понятно всем еще до того, как это выплыло. С тобой обошлись по-свински. Он, кстати и не особо скрывал что тебя подставил: болтал о своих успехах в интригах внутри Рода постоянно.
— На самом деле, я от этого выиграл.
— Появился стимул всем доказать, что ты чего-то стоишь? — спросил Макс, не дождался ответа и спросил опять: — А правду говорят, что тебя на Изнанке пытались убить, а ты всех положил?
— Врут, — ответил я. — Как ты понимаешь, положить подготовленную группу из пяти человек при всех моих талантах — дело гиблое.
— Но убить-то пытались? — спросил второй курсант.
— Пытались, — признал я, недоумевая, откуда они знают. Потому что этой информации в газетах не было. Вообще ничего, касающегося Живетьевых, там не появлялось. Все было представлено, как личная инициатива тети Аллы. — Но я им фантом вместо себя подложил и снял на телефон результат.
— За что на тебя княгиня вообще взъелась? — спросил опять Макс.
— Давняя история, у нее с моей мамой были нелады, — совсем неохотно ответил я.
Парни поняли, что разговор мне неприятен, и перешли на тему самих соревнований. Макс напирал на отличия от наших. Насколько я понял, основное отличие имперских — повышенные придирки. Хорошо, что с нами будет Зимин, чей авторитет был незыблем в вопросах целительства, так что с одной стороны мы были застрахованы. Конечно, Иннокентию Петровичу пришлось отменить прием на эти дни, но Шелагины это ему компенсировали. Правда, я не уверен, согласился бы Зимин в принципе, если бы не считал себя обязанным мне.
— То есть подсуживают дальградскому военному училищу, — резюмировал я. — Ничего нового. Я это уже проходил на наших соревнованиях.
— Проходил-то проходил, но твой тренер не сказать, чтобы бойцом был, — заметил Макс. — Если что, промолчит, как мне кажется. А то и встанет на сторону противника, как в ситуации с нашим боем было.
— Парни, я понимаю, что меня попытаются загрызть и здесь, поэтому подстраховался.
Знал я даже больше, чем эти двое, и в том, что меня попытаются подставить и отстранить, был уверен. Как и в том, что сделаю всё, чтобы этого не произошло.
— Да ты, поди, вообще единственный алхимик на этих соревнованиях, — сказал второй курсант. — Очень мирная профессия. Иногда еще с горнодобывающих вузов прорываются, но редко, а с остальных выступают для проформы. И то сказать, ни воевать, ни бегать по Изнанке им не приходится.
— А с горнодобывающих приходится?
— Металл Изнанки же, — удивился Макс. — Очень немногие из родов умеют его искать. Сам-то только случайно наткнешься. Я о таких везунчиках и не слышал, но ходят слухи, что бывает. У родов с направленностью на поиск минералов есть специальные заклинания. Поскольку они используются на Изнанке, то нужно уметь защищаться. Потому что охрана охраной, но и сам должен понимать, с какой стороны за клинок браться.
— И много с Изнанки они выносят? — заинтересовался я.
— Где же много? В год пару граммов, в хороший год — десяток.
— Это сколько же на клинок набирать? — невольно спросил я.
— Долго. Но нам с тобой он все равно не светит. Это княжеский уровень, вся скупка через них и императора идет.
Дверь в номер распахнулась без стука, и вошел тренер курсантов.
— Орлы! — сказал он. — Дружно идем все на ужин. Песцов, тебя это тоже касается. Разрешение от твоего тренера получено.
— Мне он не говорил…
— Бдительность — это правильно, но не пойдешь с нами — останешься без ужина.
От ужина я решил не отказываться, но уходя поставил защиту на номер, чтобы никто в наше отсутствие туда не забрался. Конечно, все ценное у меня при себе в пространственном кармане, но при проникновении можно не только что-то изъять, но и что-то добавить — вот это для нас поопасней будет.
Глава 7
Питание иногородним участникам соревнований оплачивалось императорской казной, и, надо признать, на нас не экономили: выбор блюд предлагался большой и качественный. Конечно, сам я готовил вкусней, но, с учетом моих навыков, глупо было бы требовать моего уровня от поваров данного заведения. Да и, признаться, готовили они намного лучше, чем в том пафосном ресторанчике, куда приглашал меня Зимин пробовать блюда с изнаночными ингредиентами.
Наш сопровождающий, которого звали Евгений Петрович (для меня, для своих курсантов он оставался «господином полковником»), решил и во время еды продолжить инструктаж, повторяя одно и то же на десять раз. Это если и омрачило ужин, то совсем немного. Куда сильнее омрачило то, что в наш номер попытались проникнуть, как только мы оттуда ушли. Защитное заклинание о попытках сигнализировало сразу. Но поскольку прорваться внутрь никому не удалось, я не стал срываться и бежать проверять. Пусть себе ковыряются потихоньку, заодно и надежность своих заклинаний проверю — вряд ли ко мне отправили бы кого попало.
Попытки прекратились незадолго до окончания ужина, но, когда мы вернулись в номер, обнаружили перед ним наряд полиции. Я сразу включил запись на артефакте, который так из куртки и не убрал. И, похоже, он там и останется, чтобы у меня всегда имелся нужный аргумент для противника.