«Не поверю, что во времена твоего создания такую пакость выращивали во всех оранжереях».
«Там плоды вкусные. Попробуешь — поймешь, — продолжал упорствовать Песец. — Запах — это побочный положительный эффект».
Положительным он мог быть только для того, у кого не было носа, и то не факт: мне казалось, что этот «аромат» просачивался внутрь даже через поры кожи.
«Для меня он отрицательный. Стоит убрать».
«Если убрать, оранжерею точно облюбует кто-то для посиделок. При посторонних незаметно не пройдешь и не выйдешь».
«А если какую-нибудь рабочую комнату там сделать? Выдавать за дополнительное алхимическую лабораторию. Я туда все из малого алхимического контейнера выставлю. Занятия алхимией куда менее подозрительны, чем длительные прогулки в столь вонючем месте».
«Возможно, ты прав, — неохотно признал Песец. — Убирать цветок необязательно. Можно выставить фильтр уже вокруг него. Устройство оранжереи это позволяет: вызываешь меню управления — и вперед».
Сразу захотелось вернуться и поправить этот небольшой побочный эффект, остановило только то, что не было желания без минимального фильтра туда соваться. Изменения-то не мгновенно произойдут, успею и нанюхаться, и провоняться. Кстати, на случай незапланированных гостей фильтр можно и отключать, Песец в этом прав.
Когда вернулись, Олег меня сразу потащил в гараж — распаковывать мой «бюджетный» вариант. Вариант, ради исключения, действительно оказался бюджетным: небольшая машина, пусть и имевшая те же возможности, что и представительская. Сиденья были закрыты материей, на первый взгляд, неприметной. Как раз такой, на которой грязь будет почти не видна. Но простого в машине для мага точно ничего нет — подозреваю, что грязь на эту ткань даже не прилипнет. А та, что случайно задержится в салоне, уберется системой самоочистки автомобиля. Радовало, что вид у машины не такой, чтобы на нее все оборачивались и удивлялись. Среди современных она затеряется. Разве что фанатики автомобилестроения, определяющие любую модель со ста метров, задумаются о происхождении моего транспорта. Но сколько таких?
Правда, когда я активировал машину, выяснилось, что цвет кузова и салона меняется на любой вкус, качество при этом, разумеется, не страдало. Странно, для представительских такое не предусмотрели. Или в то время был запрет на определенные цвета? Я адресовал вопрос Песцу, он стандартно ответил, что не помнит. Мол, эта уже совсем неважная ерунда в его слепок личности не влезла, о чем он сам совершенно не жалеет — нашлось место для более нужного. И вообще, мы машины активировали не для определения того, что Песец помнит, а что навсегда осталось в прошлом.
Я с ним согласился и включил карту, на которой яркой точкой отобразилась моя машина. Приятный женский голос сразу напомнил, что карту надо обновить, а потом с грустью в голосе сообщил, что не может связаться ни с одной базой. Для нас отсутствие обновлений было благом, потому что теперь мы с Олегом могли в точности определить, где что было во времена создания Песца. Правда, требовалось привязать карту эту к карте современной, но Олег шустро сбегал за ноутом и открыл карту на нем.
— Так, вот раскопки у Щукиных, вот военная база, вот Портал, — определил я. — Портал маркирован как нестабильный.
— Это что значит? — заволновался Олег.
Вопрос я переадресовал единственному знатоку в нашей компании.
«Это значит, что он открывался самопроизвольно, — пояснил Песец. — Проколы высокого уровня этим часто грешат. Иначе к настоящему времени у вас вообще вряд ли бы остались Проколы».
Это я и передал Олегу.
— Ага, именно поэтому вокруг Прокола были военные части: чтобы успеть среагировать, — обрадовался он. — Так, посмотрим. Щукина мы вскрыли, а вот это уже не на его земле. — Олег скривился и с сожалением сказал: — Туда нас не пустят: конфликт с Вьюгиными, а мы хоть не они, но для того Рода разницы нет.
— Обидно.
— И не говори.
Олег проверил остальные ближайшие к Проколу военные части, все они находились на землях недружественных родов, а одно место так вообще к этому времени успели вскрыть и распродать всё, что извлекли. Наверняка по дешевке, потому что даже близко не представляли истинную стоимость.
— Нам нужно что-то либо на вьюгинских землях, либо на нейтральных.
— А то я сам этого не понял, — возмутился Олег. — На вьюгинских вообще ничего не вижу. Тот участок, что я вскрывал давным-давно, похоже, действительно взрывом откуда-то перенесло. А на нейтральных я тебе как аргументировать буду? Мол, точно знаю, у вас тут хорошее место для раскопок? Слухи пойдут, нам ненужные совершенно.
— Остаются княжеские земли. Можно глянуть, нет ли чего интересного рядом с раскопанной нами школой.
— Что может быть интересного рядом со школой, от которой все более-менее опасное должно быть удалено? — проворчал Олег, но тем не менее проверил все поблизости.
Когда-то там была довольно плотная застройка, от которой, похоже, осталась только школа. С учетом того, что сама школа находилась внутри довольно приличного города, пару перспективных мест удалось наметить — главным образом, связанных со складами и пунктами выдачи, поскольку Песец сказал, что там могли быть контейнеры.
Несколько отмеченных поместий крупных магов были уже вскрыты, а значит, все ценное оттуда лежит на шелагинских складах, куда нам дан полный доступ. Когда я сказал об этом Олегу, он так обрадовался, что собрался туда ехать немедленно. Пришлось напомнить, что все развлечения — после поездки на Полигон.
На самом краю шелагинских земель обнаружилось еще неразработанное перспективное поместье. Проблема была в том, что краем оно точно заходило на прохоровсие земли. Причем тем краем, на котором стоял дом.
Глава 5
До поездки в Полигон мы занимались изучением карт, сравнивали древнюю с современной. По всему выходило, что самое интересное было в окрестностях Дальграда, потому что древняя столица находилась практически на том же месте, а большие поместья древних магов — почти по тем же координатам, что и нынешние. Поневоле задумаешься, не нашли ли и остальные при строительстве что-то подобное тому, что вытащили Живетьевы. Кстати, при изучении их владений выяснилось, что собачий питомник расположен на месте дома артефактора, очень известного во времена Древних. Но никакой информации о том, что там было что-то найдено, мы не нашли. А ведь было очень похоже, что свои изыскания по реликвиям Живетьева делала, на что-то опираясь.
— Понимаешь, Илья, проблема в том, что у Живетьевых в клане есть целый археологический род, — пояснял Олег, когда мы уже ехали в Полигон к назначенному времени. — На частные изыскания отчет в Гильдию присылают, только если клиент на это даст разрешение. В противном случае о проводимых где-то раскопках можно узнать только случайно. Но странно, что именно на этом месте поставили собачий питомник…
— Возможно, как раз не странно, — возразил я. — Если, к примеру, выкопали полностью артефакторную лабораторию, которая сохранилась, потому что на ней была защита. И Живетьева приезжает туда работать. Прикрытие идеальное — такие собаки требуют контроля. Да что там контроль, у них импринтинг на первого, кого увидят при рождении, — значит ни у кого не возникнет вопросов, что там Живетьева забыла.
«Проверить надо, — вмешался в разговор Песец, — чтобы сомнений не оставалось».
— Проверить бы как-нибудь, — вторил ему Олег.
— У меня на следующей неделе соревнования в Дальграде, — вздохнул я. — Тогда и проверю.
— Не горит же, — неуверенно сказал Олег. — Ты и без того на себя слишком много взвалил.
— В нашей ситуации не знаешь, когда загорится, — возразил я. — К собакам лезть я не собирался, но, если там есть хоть что-то, что поможет понять, чем владеет Живетьева, — лезть надо однозначно.
И лишить ее всех имеющихся козырей. Начиная с записей древних магов и заканчивая запасами металла Изнанки, который у меня набирался такими темпами, что надеяться сделать из него клинок я мог только в старости. Спасибо Эрнесту Арсеньевичу за «подарок» в виде «кинжала», который резко увеличил мой запас изнаночного металла. И все равно металла пока было слишком мало.
В Полигоне Греков с Шелагиным нас уже ждали, поэтому мы без особых разговоров направились в зарезервированный за Шелагиными зал, где порядка двух часов я отзанимался очень плотно, применяя все новые умения и оттачивая и их, и старые. Остальные участвовали в тренировке попеременно. Олег так вообще сдулся через полчаса и сказал, что с него на сегодня хватит, поэтому только следил за действием, изредка комментируя. Или беседовал с тем, кто брал в тренировке паузу.
— Илья, хватит, — наконец сказал Греков. — Перетренируешься еще, это тоже вредно.
— Я на воскресенье полный отдых запланировал, — возразил я.
Но новую партию фантомных противников вызывать не стал, устало опустился на скамейку при входе. Кажется, Греков прав, и мне действительно хватит. В ближайшие минут двадцать — точно. Я достал из сумки бутылку с водой и сделал пару глотков.
— Отдых он запланировал, — проворчал Олег. — Это значит, ты упор на алхимию или артефакторику сделаешь?
— На кожевничество, — огрызнулся я. — Физическая нагрузка будет минимальной. За воскресенье восстановлюсь.
— Если будешь так выкладываться, за воскресенье не восстановишься, — заявил Греков.
— Восстановлюсь. У меня нужной алхимии хватает.
Греков посмотрел на Шелагина.
— Саш, ты его не предупредил, что ли? Илья, нежелательна тебе сейчас никакая алхимия, чтобы при проверке не нашли даже ее следов, а проверять будут так, что при подозрении могут отстранить. На фехтовальных соревнованиях алхимия запрещена. Павел Тимофеевич, конечно, с Зиминым договорился, что целитель с тобой на соревнования будет, но при явных нарушениях с твоей стороны толку от этого не будет. Вот чтобы уже сегодня — ничего, даже если планировал.
— У меня такая регенерация, что выйдет все за день-два.