али на место, одновременно подскочил вверх флажок предохранителя. Он выключался большим пальцем, а второй — автоматически, когда ладонь сжимала рукоятку. Оружие было малогабаритным, бесшумным, отличалось мощным боем и не выбрасывало гильз. Первый выстрел выводил цель из строя, второй являлся контрольным.
Подбросив «МСП» на ладони, Карл отработанным движением сунул его в боковой карман пиджака.
В это время на втором этаже базового корпуса оперативного отдела ГРУ проходило совещание по разбору происшедшего ЧП.
— Всё сделали правильно, как обычно: подъезд проверили, обеспечили темноту. Василий зашёл, мы ждём в машине, двигатель работает, — бойко докладывал коротко стриженный человек, в котором сосед Каймакова Вовчик легко узнал бы одного из врачей «скорой помощи». На самом деле это был старший группы, руководивший провалившейся операцией.
Когда он закончил, подполковник Голубовский спросил:
— Вертуховский был экипирован инфракрасными очками?
Начальник подотдела физических воздействий Плеско отрицательно покачал головой.
— Почему? — вопрос прозвучал угрожающе.
«Врач» с фигурой борца шевельнулся.
— Исходя из конкретных условий и характеристик объекта…
— Как же ему с такими никудышными характеристиками удалось убить Вертуховского? — Теперь в тоне подполковника слышалась откровенная угроза.
Исполнители молчали.
— Ведь с самого начала было ясно, что Унылый — подставная фигура, пешка, а играют против нас совсем другие люди, которых недооценивать нельзя…
— В подъезде, кроме Унылого, никаких людей не было, товарищ подполковник, — твёрдо сказал «врач». — Они сошлись один на один. За Василием — внезапность и инициатива, у него огромный боевой опыт. Раз он погиб, значит, характеристики объекта даны неправильно!
— Конечно, — приободрился Плеско и посмотрел на руководителя аналитической группы. — Мы исходили из представленных нам параметров.
— Всё учтено и просчитано на компьютере, — возразил аналитик. — Рост, вес, спортивные и боевые навыки, психологический статус, жизненный опыт, участие в экстремальных ситуациях — всего около девяноста параметров. Общая оценка — сорок баллов. Это значит: типичная жертва, реальной опасности не представляет. У Вертуховского, например, восемьсот пятьдесят…
В небольшом, обставленном канцелярской мебелью кабинете наступила тяжёлая тишина.
— Значит, всё сделано правильно, все сработали хорошо? — почти ласково спросил подполковник. И заорал: — Почему же тогда нашего товарища убили?! Почему операцию провалили?! Я вас, умников, пальцем деланных, без пенсии повыгоняю!
Угроза была серьёзной, но, как хорошо понимал сам Голубовский, невыполнимой. Акция не санкционировалась на самом верху, там вообще таких санкций уже не дают, замнач ГРУ, конечно, одобрил, но устно… Так что в случае осложнений отвечать Голубовскому, он самый крайний. Значит, осложнений необходимо избегать, следовательно, обижать никого нельзя. Разве что попугать на будущее…
— Вы знаете, что в мире творится? Шум, гам из-за этого сраного мыла: газеты пишут, «голоса» всякие передают! И с намёками: военные за ним стоят… А к Унылому солдатик заявился обиженный и вывалил кучу всякого дерьма! Франц его взял, сейчас занимается…
Иностранными именами награждали в оперативном отделе сотрудников экстра-класса.
— Так что с ним делать? — встрепенулся Плеско.
Голубовский уставился на него свинцовым взглядом.
— Посмотрите на календарь, майор! Какой сейчас год? Можно проводить акцию за акцией на территории своей страны? Да ещё если они проваливаются?
И, сделав паузу, добавил:
— Но обстоятельства складываются по-всякому, поэтому расслабляться нельзя!
Плеско, низкорослый и щуплый, с бледным морщинистым лицом — полная противоположность своим подчинённым, опасливо промолчал.
Голубовский обвёл присутствующих взглядом.
— Вы не упустили Унылого?
— Никак нет, товарищ подполковник, — браво отозвался пухлый, похожий на Колобка капитан Шевцов, начальник службы наружного наблюдения. — У него оказалось прикрытие, сейчас мы разбираемся, кто такие…
— Да уж разберитесь хоть в чём-то, — холодно сказал подполковник.
На селекторе зажглась нумерованная лампочка, и Голубовский снял трубку.
— Слушаю, Франц. Давай заходи.
И, обращаясь ко всем присутствующим, приказал:
— Разойдитесь по местам и ждите указаний.
Группу выходящих людей рассекла мощная стремительная фигура Франца. Он запер дверь кабинета и кивнул в сторону экранированного угла. Через минуту, защищённые от любого прослушивания гудящим электромагнитным полем, Франц и Голубовский оживлённо разговаривали. Вначале говорил Франц, но Голубовский внезапно очень развеселился, задал несколько дополнительных вопросов и долго хохотал, раскачиваясь на жёстком, неудобном стуле и вытирая выступившие слёзы. Вот уже двадцать лет он так не веселился.
Когда Франц ушёл, подполковник дал всем отбой.
— Почаще смотрите на календарь и лучше готовьте операции, — напутствовал он Плеско.
А Шевцову скомандовал:
— Всякие разбирательства вокруг Унылого прекратить, людей отозвать.
— И бригаду наблюдения? — удивлённо спросил Колобок.
— Всех! — подтвердил Голубовский.
Ударная группа одиннадцатого отдела прибыла к дому Верки Носовой первой. Микроавтобус цвета «хаки» резко затормозил у мусорных баков, из него выпрыгнули пятеро модных молодых людей с одинаковыми «дипломатами» в руках, ни дать ни взять — удачливые брокеры или пронырливые дилеры с одного из идиотских рекламных роликов. Впрочем, выражение лиц и сноровка, с которой они окружили серую «Волгу», вызывали сомнения в обоснованности подобного сравнения.
«Дипломаты» они держали очень странно: перед собой, причём левая рука хватом сверху сжимала пластмассовую ручку, а правая раскрытой ладонью касалась торца чемоданчика. Но человеку, знающему, что при рывке за ручку кейс отлетает в сторону, обнажая взведённый автомат «АКС-74У», такая хватка не показалась бы странной, ибо позволяла открывать огонь практически мгновенно.
Шестой человек был постарше и без «дипломата», руки он держал в карманах просторного пальто. Под тканью щёлкнул выключаемый предохранитель.
— Руки на панель, — спокойно сказал старший, и это спокойствие выдавало в нём профессионала высокого класса, у которого не повышается пульс, когда он жмёт на спусковой крючок.
Майор Синаев и водитель выполнили команду, но без суетливой поспешности, что тоже говорило о привычке к «горячим» ситуациям.
— Поставь предохранитель на место, а то отстрелишь себе яйца, — посоветовал Синаев и непринуждённо пояснил водителю: — Это наши друзья из МБ.
— Хоть из жопы, — хмуро отозвался тот. — Терпеть не могу, когда в меня целятся.
— Предъявите документы, — потребовал старший.
— Сейчас тебе всё предъявят, — добродушно ответил Синаев, глядя ему за спину.
По узкой дорожке плавно подкатил «РАФ» тёмно-зелёного цвета с зашторенными окнами. Он ещё не успел остановиться, как из боковой и задней дверей, позвякивая сталью о титан, катапультировались пять рослых парней в тёмных, явно инвентарных драповых пальто на два размера больше, чем нужно. Каждый блокировал одного «брокера» и замер, глубоко засунув руки в карманы и выпирая что-то на уровне пояса.
Шестой был постарше и в дублёнке. Ударная группа одиннадцатого отдела КГБ и первое (боевое) отделение оперативного отдела ГРУ когда-то комплектовались по одним принципам, а потому совпадали по штатной численности и структуре. Одежда, экипировка и оружие подбирались произвольно. Различия в одежде практической роли не играли, соотношение тактико-технических характеристик всего остального определяло исход возможного столкновения.
Под драповые пальто из казённого гардероба были надеты титановые бронежилеты четвёртого уровня защиты, которые хотя и сковывали движения, но надёжно «держали» пули любого короткоствольного оружия, включая «ТТ» и «парабеллум». Карманы в инвентарных пальто имели прорезь, позволяющую свободно управляться с автоматическим двадцатизарядным «стечкиным», достаточно удобным и мощным для близкой дистанции, но неспособным прошибить лёгкий кевларовый жилет третьего класса, в какие были облачены «брокеры», хотя тот же «ТТ» или «парабеллум» уверенно пробивали кевлар. Так же уверенно «АКС-74У» прошивал титановые пластины.
Таким образом, первоначальный расклад был явно не в пользу первого отделения. Но об этом никто не знал. К тому же исход боя зачастую определяется не средствами нападения и защиты, а крепостью нервов, быстротой реакции, выработанностью навыков, точностью расчёта… Очень многое зависит от того, кто первым начнёт…
— Отойдите от спецмашины, — спокойно приказал человек в дублёнке, мгновенным, цепким взглядом сфотографировав обстановку и выделив четыре наиболее опасные цели. В кармане он сжимал четырёхствольный «МСП», полностью готовый к бою.
— Вначале следует представиться, — назидательно сказал командир ударной группы и повернулся к старшему первого отделения. — К тому же откуда видно, что это спецмашина?
Они стояли лицом к лицу — одинаково широкоплечие, умеющие отлично владеть собой и стрелять, не вынимая руки из кармана. Два капитана были выпечены в одной духовке, так же, как их подчинённые, ни на миг не прекращающие контролировать друг друга, как водители микроавтобусов, наблюдающие за происходящим прищуренными глазами снайперов.
Каждая группа уже поняла, что перед ними не наёмные киллеры, не боевики преступных организаций, не террористы и не диверсанты, а коллеги из другой спецслужбы. Ещё не так давно они ходили под единым всевластным хозяином, выполняли одни задачи и не имели собственных интересов. Потому их пути не пересекались, а если такое всё же происходило, то недоразумение быстро улаживалось.
Сейчас у руководителей каждой специальной службы существовали свои интересы, обусловленные ставками в большой политической игре, и потому «волкодавы» КГБ и ГРУ стояли в боевой готовности друг против друга. Соответствующего ситуации куража ни у одной из сторон не было, как не было желания проливать свою или чужую кровь за амбиции высокого начальства. Но если заваруха начнётся, отстояться в стороне не сможет никто, а своя кровь всё-таки дороже. Потому в напряжении потели пальцы на спусковых крючках «стечкиных» и мёрзли под холодным ветерком ладони на ручках маскировочных «дипломатов». Всё зависело от старших.