— Ну раз так… — Платонов вычеркнул пометку.
— Вы им только скажите, чтоб не плевали и не мусорили.
— Скажу. — Участковый сделал ещё одну пометку.
Явно выраженная готовность оказать содействие размягчает не избалованных внимательным отношением граждан и делает их верными друзьями участкового, даже если реальное содействие и не оказано.
— Говорите, тихо у вас, а какая пальба была! — приблизился к нужной теме лейтенант.
— Страх Господний! Я за дверью стояла, так чуть не оглохла, они совсем рядом бухали!
Она всплеснула руками.
— Ты скажи, они мою дверь прострелят насквозь?
Дверь была из железа, «четвёрки».
— Могут. Смотря из чего садить будут.
— А я, дура, не береглась, на неё надеялась…
— Чего же стояли, когда стрельба шла?
Старуха вытерла слезящиеся глаза.
— Так в «глазок» смотрела. Дома-то скучно одной, я и смотрю. Как разведчица — кто пришёл, кто ушёл. И вы сюда часто ходите, его проверяете, негодника. В тот день тоже были. Вначале незнакомый человек пришёл, потом Фёдор, царствие ему небесное, туда-сюда бегал, потом три каких-то бугая с чемоданом, а уж потом вы подождали немного и Ваську увели, я уж думала — насовсем.
А потом стрелять начали, как в кино, только ничего непонятно — кто, в кого, почему… В кино всё видно, а здесь не разберёшь! Вначале бандиты дверь открыли, тут как загрохочет, и они попадали, ещё один подбежал — тоже свалился… Потом приличный человек, но с пистолетом, в квартиру зашёл, а милиция приехала и автоматом в него — тык. Только он из госбезопасности оказался.
— Как вы узнали?! — резко выдохнул лейтенант.
— А у него документы проверили. И фамилию называли.
— Не запомнили? — почему-то шёпотом спросил участковый.
— Так я ж всё записываю! — гордо сказала старуха.
Платонов оторопел.
Через несколько минут он держал толстую тетрадь, содержание которой привело бы в ужас Клыка и, безусловно, стоило жизни старухе. Аккуратным учительским почерком в ней описывались результаты наблюдения за соседней квартирой. Схематично давались приметы посетителей: отвратительная рожа, два бандита, верзила со шрамом.
«Майор милиции Ерёмкин из уголовного розыска МВД, капитан госбезопасности Васильев», — нашёл он наконец то, что искал.
— Так их двое было?
— Говорю же: непонятно ничего. Раз две фамилии, значит, двое!
Платонов пролистнул ещё несколько страниц. Единственной фигурой, обозначаемой безошибочно, являлся он сам. «Приходил участковый, выходил, вернулся… Снова участковый, заходил три раза…» Неслужебные контакты с поднадзорным рецидивистом Зонтиковым задокументированы предельно точно.
Несколько минут он размышлял, механически переписывая в свой блокнот фамилии интересующих Клыка людей.
— Вот что, бабушка, эту тетрадь я заберу. Дело тут государственное, секретное, спасибо, что помогли. Но рассказывать ни о чём никому не надо. И новых записей лучше не делать.
Получив нужные фамилии. Клык явно обрадовался, хотя вида старался не подавать. Порученец засунул в карман мундира вторую пачку купюр. Платонов ждал этого и воспринял как должное.
— Как бы узнать про них подробней? — Клык помахал листком с записями. Платонов помолчал. Одно дело — опросить соседей на своём участке или попросить о небольшом одолжении сослуживца-эксперта, а другое — устанавливать сотрудника МВД или госбезопасности. А вообще-то — чего бояться? Многие на стороне подрабатывают: кто частную палатку охраняет, кто грузы сопровождает, кто с рэкетирами разбирается, да мало ли как ещё… И ничего им не делается, хотя закон и приказы такой бизнес категорически запрещают. Но сейчас принцип простой: что урвал — твоё, кто не успел — тот опоздал! И в карманах ощущалась приятная тяжесть — за час работы тысяч триста отхватил! А что незаконного сделал? Да ничего.
— Про нашего попробую разузнать, — наконец проговорил он. — Про чекиста — вряд ли.
Похоже, Клык был уверен в его согласии. Он кивнул.
— Что сможешь. За нами не заржавеет.
И неожиданно спросил:
— Как там бабка? Лишнего не болтает?
«Сколько бы он отстегнул за её тетрадку?» — мелькнула подленькая мысль, и Платонова как жаром обдало.
— Что ей болтать, она одной ногой в могиле. Наоборот, хвалила: порядок в доме и всё такое. Только просит не курить и не плевать.
Участковый встал.
— С экспертом реши побыстрее, — сказал Клык, и было непонятно — просьба это или указание.
На пустыре участковый сжёг бабкину тетрадь.
«Совсем обнаглел пёс лагерный, — возмущённо думал он. — Решил, что я ему стучать буду! Соучастника нашёл, сука! Надо его на расстоянии держать. А бабки пусть платит, если есть лишние…»
Придя в отделение, он насел на эксперта и вырвал обещание немедленно разобраться с пальцами на кружке. Потом зашёл к себе в кабинет, взял телефонный справочник МВД России, нашёл номер секретариата Главка уголовного розыска.
Через час пора забирать дочку из садика, да и пообедать он не успел, сосало под ложечкой, начинала болеть голова, мелькнула мысль отложить поручение на завтра… Но всё же Платонов придвинул телефон и набрал номер.
Продумывая обоснование причин своего интереса к сотруднику Главка, он подыскал совершенно невинное и очень правдоподобное объяснение. К нему, участковому инспектору Платонову, обратился человек, разыскивающий майора Ерёмкина из угрозыска МВД. Поскольку контакт мог быть важным как для гражданина, так и для оперативника, он решил помочь им встретиться. Гражданин вышел покурить и обещал скоро зайти. Если товарищ майор разрешит, он даст его телефон или сделает по-другому, как лучше для старшего коллеги.
Версия была непроверяемой и неуязвимой: хороший опер знакомится каждый день с таким количеством людей, у него столько связей, прямых и опосредованных контактов по начатым, оконченным и продолжаемым делам, что ничего странного, если его кто-то разыскивает, нет. Совершенно естественно для разыскивающего обратиться в ближайшее или первое попавшееся отделение милиции к любому сотруднику.
Платонов считался неплохим участковым. Но одно дело поквартирные обходы, документирование административных правонарушений, дознание по несложным делам, оформление алкоголиков в ЛТП, а совсем другое — оперативная работа, о которой лейтенант имел только самое общее представление.
И хотя версию он придумал обоснованную и добротную, она совершенно не подходила к вымышленному, не существующему в реальном мире лицу. Так шахматист-любитель, делая в матче с гроссмейстером отточенный и многократно апробированный в дворовых играх ход, попадает в ловушку, о существовании которой не только не подозревал, но даже не мог подозревать. Дилетанту не следует тягаться с профессионалами.
Пытаясь на всякий случай обезопасить себя, лейтенант подумывал о том, чтобы назваться чужой фамилией, но по характерному сигналу понял, что телефон секретариата имеет автоматику и его номер зафиксировался в электронной памяти, а потому отказался от подобной мысли.
— Как я могу переговорить с майором Ерёмкиным? — представившись, спросил он.
— Одну минуту.
Такого сотрудника в ГУУР не было, но секретарь открыла спрятанную в сейф алфавитную книжку, между собой её называли «списком мёртвых душ», и нашла названную фамилию, против которой стояла фамилия подполковника Аркадьева. Всё стало ясным, и она ответила в соответствии с инструкцией:
— Майор Ерёмкин недавно перевёлся в другое подразделение. Позвоните подполковнику Аркадьеву, он вам поможет его найти.
Одновременно женщина записала фамилию Платонова, высветившийся на зелёном табло номер телефона и время звонка.
Ничего не подозревающий лейтенант соединился с Аркадьевым и изложил заготовленную историю.
— Да, Ерёмкин предупреждал, что его могут искать, — ответил подполковник. — Он в командировке. Направьте этого человека ко мне, я сделаю всё, что нужно.
— А когда он вернётся? — не удержался Платонов.
— Послезавтра. Ему нужно оформить кое-какие бумаги и забрать свои вещи, поэтому целый день он будет на этом телефоне. Можете ему позвонить. И спасибо за помощь.
Удовлетворённый Платонов положил трубку. Придётся повторить попытку с какой-нибудь другой правдоподобной историей.
Его не насторожило, что разыскиваемый майор предупредил коллегу о несуществующем человеке. Не обратил он внимания и на то, что Аркадьев, пригласив звонить послезавтра, не поинтересовался, какая в том нужда, и не предложил своей помощи. Впрочем, если бы Платонов что-то и заподозрил, это дела не меняло. Судьба лейтенанта была предрешена.
Заглянув в свою книжку, отвечающий за связь с госбезопасностью Аркадьев определил, кому принадлежит документ прикрытия, выданный на имя Ерёмкина, и набрал номер капитана Васильева, но того на месте не оказалось. Тогда он позвонил начальнику отдела Дронову и подробно рассказал о происшедшем. Дронов немедленно отдал необходимые команды, и машина обеспечения конспирации сотрудников госбезопасности раскрутилась на полную мощность.
Майор Межуев вначале оформил прописку гражданина Клячкина В.В. по адресу конспиративной квартиры на проспекте Мира, а затем занялся уничтожением следов судимости Асмодея. Лучше бы он действовал в обратной последовательности, потому что за десять минут до того, как начальник отдела информационного центра убрал из картотеки карточку Клячкина и стёр соответствующую запись в памяти компьютера, дежурный сотрудник ИЦ провёл поиск по факсограмме пальцевых отпечатков, поступивших из тридцать второго отделения, и дал развёрнутый ответ об их владельце.
Лейтенант Платонов сбегал в ближайший коммерческий киоск и купил эксперту две литровые бутылки абсолютно чистой и недорогой голландской водки «Сильвестр». Сам он пить отказался, и довольный эксперт сунул водку в портфель, так как через два дня у его жены наступал день рождения.
Платонова время поджимало: когда начинали забирать других детей, Настя пугалась, что за ней не придут вообще, нервничала, капризничала и плакала. Она была впечатлительным ребёнком, потому родители старались уводить её из садика в числе первых. Сегодня жена пошла к гинекологу: задержка, как бы не пришлось делать аборт, она очень боялась, и Платонов тоже переживал. Насколько затянется визит к врачу, неизвестно, там всегда очереди, поэтому девочка на нём: забрать, покормить, погулять, развлечь.