Внутри никого не было. Пустые комнаты для дежурного караула покрыты толстым слоем пыли, зарешёченные окна заросли паутиной, не работал световой барьер на пороге комнаты лифтов. Но сами лифты находились в исправном состоянии. Если нажать кнопку, просторная кабина опустится на двадцатиметровую глубину в бункер управления.
Подземные сооружения под брошенной войсковой частью занимали, пожалуй, бóльшую площадь, чем сам военный городок. Сложная система туннелей и переходов пронизывала толщу земли на трёх уровнях. Главный туннель с узкоколейными железнодорожными путями проходил в подземный узел от центра Москвы и продолжался ещё на пять километров — до резервной правительственной ставки, укрытой многометровым бетонно-стальным щитом на случай военных действий.
Шестнадцать человек рассредоточились по территории. Почти все вооружены автоматами, почти все припасли водку и анашу, чтобы коротать часы ожидания. На вертолёт, сделавший круг в ясном голубом небе, никто из них внимания не обратил.
Трое, посланные Гвоздодёром, поджидали Каймакова возле дома. Они внимательно осмотрелись и ничего подозрительного не обнаружили. Сидевший на скамейке против входа в подъезд маленький мужичонка, зыркающий из-под козырька кепки настороженными глазами и держащий в руках клеёнчатую сумку, опасности явно не представлял.
Каймаков позвонил Карлу и ждал машину. Он зря надел пальто — сразу стало жарко. В окно был виден похожий на взъерошенного воробья Вовчик.
В груди шевельнулось тёплое чувство. Каймаков никогда не принимал малорослого соседа всерьёз, считал другом Димку Левина. А оно вон как обернулось… По сути — единственный близкий человек!
«Чего он там сидит с утра?» — думал Каймаков, спускаясь по лестнице.
Из троих знал жертву в лицо только один. Он-то и подошёл первым, спросил закурить. Двое придвинулись с боков.
— Садись в машину, и тихо!
— А ну назад, сволочи! — раздался окрик сзади. — Сашок, падай!
В руке Вовчика прыгал обрез, чёрные жерла стволов описывали «восьмёрку», затрагивая каждого из уголовников.
Внимание нападающих переключилось.
— Ах ты, падла, линяй! — Руки вынырнули из карманов. В одной зажата финка, в двух — стволы.
Каймаков отпрыгнул в сторону и упал. Он хотел перекатиться через бок, выхватить свой пистолет… Но ничего не получалось. Трахнувшись грудью о бордюр, он задохнулся от боли.
Обрез выстрелил дважды. Грохот и самодельная картечь разорвали воздух, человек с финкой рухнул на колени и завалился на бок.
Ответные выстрелы отбросили Вовчика на газон, он скрючился и уже не вставал. Маленькая беспомощная фигурка, как после жестокой детдомовской драки.
— В ногу засадил, сука! Бери руль, — услышал Каймаков. Холодная сталь больно упёрлась в висок. — Садись в машину, сказали! А то прямо здесь мозги вышлепаю!
От пистолета остро пахло порохом.
Охая и держась за бок, Каймаков поднялся и повалился на сиденье обшарпанной иномарки. Человек с пистолетом сел рядом.
— Пошёл!
Машина резко набрала скорость. На «хвост» ей села вывернувшая из-за угла серая «Волга» оперативного отдела ГРУ.
— Прижми их, я буду стрелять, — сказал Карл, доставая оружие.
Франц, не соглашаясь, качнул головой.
— Не надо в городе шум поднимать. Пока посмотрим…
Он увеличил дистанцию, чтобы не бросаться в глаза преследуемым.
В диспетчерской «Инсека» на дисплее специальной системы слежения высвечивался маршрут, по которому везли Каймакова.
Из динамика доносились голоса: один нервный и возбуждённый, второй угрюмый и злой.
— Куда мы едем? К Клыку совсем в другую сторону!
— Узнаешь скоро…
Сидящий рядом бандит был ранен в ногу, он перетянул кровоточащее место платком, провёл ладонью по бокам и животу Каймакова. Радиомаяк под пальто он не прощупал, а пистолет упирался в спинку сиденья, до него обыскивающий не дотянулся. Морковин оказался прав. Но если бы оружие оказалось в кармане… Каймаков с сожалением вздохнул.
— За город? — как можно испуганнее спросил он. — Это же Варшавка!
— Заткнись, падла, надоел!
— Что делать будем? — спросил Сергеев. Он уже уволился из ГРУ, став штатным сотрудником агентства, поэтому причины скрывать свою настоящую фамилию отпали.
Морковин вздохнул.
— Клиент похищен, мы обязаны его защищать. Готовь ружья! Но вначале надо сообщить в милицию.
Он позвонил Котову. За несколько минут перед тем начальник УР разговаривал с Диканским, поэтому был в курсе развивающихся событий.
— У них намечается большая «разборка» за городом. Пока не знаем — с кем. Но силы подтягиваем, сфотографировали всё с вертолёта. Я сейчас выезжаю.
Автоматы «Инсеку» по закону не полагались, для серьёзных акций использовались семизарядные ружья «мосберг» двенадцатого калибра.
Морковин и Сергеев снарядили подствольные магазины полупрозрачными пластмассовыми патронами, в которых проглядывали никелированные шарики картечи, сунули по пачке в карманы и выбежали к «Фольксвагену».
В потоке машин, двигающихся по Варшавскому шоссе, участники предстоящей «разборки» никак не выделялись. На двух микроавтобусах и шести иномарках ехали сорок восемь лучших «гладиаторов» Клыка, Крёстного и Антарктиды. Люди Гвоздодёра везли туда же Каймакова. Как всегда, невозмутимы были держащиеся на некотором расстоянии Карл и Франц. Котов ехал в машине группы немедленного реагирования, сидящий впереди Кабанов нетерпеливо матерился. Диканский с несколькими руоповцами трясся в разболтанном «УАЗе». В самом обычном «Икарусе» расположился отряд омоновцев. Набирал скорость «Фольксваген» с сыщиками «Инсека».
На фоне надвигающихся событий перестрелка на Ленинском проспекте, в которой двое были убиты, выглядела вполне заурядно.
Трупы Вовчика и неизвестного гражданина положили в один спецфургон.
— Вон тот, маленький, первым начал, — суетился сухопарый дедушка — очевидец. — Он из обреза бабахнул, а потом уж ему ответили…
Оперативник, положив папку на колено, записывал показания свидетеля.
— Не пойму — всегда был спокойный район, а сейчас одно «мочилово» за другим, — недоумевал участковый. — И этот коротышка ни в чём не замечался… Заквашивал иногда — и всё…
— Плохо знаете контингент на обслуживаемой территории, — сказал замнач. — Оттого такие последствия…
По этому эпизоду виновный был определён.
Глава двадцать седьмая
«…По сообщению командира подлодки "У-762", в ходе задержания Верлинова сверхмалая ПЛ, находящаяся в автономном плавании, затонула. Судьба членов экипажа и задерживаемого неизвестна. Есть основание полагать, что все погибли.
Начальник морского отделения Сушняков».
Дронов несколько раз перечитал шифрограмму. Это была информация из третьих рук. Сушняков сам не наблюдал происходящих событий и опирался на доклад капитана «У-762». Но тот тоже не воспринимал непосредственно трагедию, разыгравшуюся на «малютке», а сделал выводы из отрывочных сообщений экипажа СПЛ или даже из общей обстановки. «Малютка» не вернулась, значит, все погибли! Логично… Но насколько достоверно такое умозаключение?
Верлинов — опасный противник! И раз он сумел утопить СПЛ, то вполне мог спастись сам!
Подполковник задумался. Лично ему выгоден вариант с нейтрализацией Верлинова. И в конце концов, официальное сообщение начальника морского отделения — достаточно весомый аргумент в пользу такой версии. Значит, нечего ломать голову!
В Государственной думе ещё расходились волны от сенсационных разоблачений парламентской комиссии. Депутаты предлагали создать специальный орган, контролирующий силовые структуры и ограничивающий их безграничные пока возможности. Особенно активно выступали члены так и не состоявшегося «будущего кабинета министров», ещё недавно связывавшие свои планы с генералом Верлиновым.
Известие о смерти последнего уже распространилось в кулуарах. Но не все этому поверили.
Васильев обдумывал, как попасть в туннель, ведущий к правительственному бункеру. В былые времена, когда существовала единая система КГБ, одиннадцатый отдел обеспечивал режим разработки и строительства спецсооружений, а Девятое управление занималось их охраной после сдачи в эксплуатацию. Офицер одиннадцатого отдела всегда мог придумать благовидный предлог для посещения туннеля, и коллега из «девятки» не стал бы этому противиться.
Сейчас положение изменилось. Спецтуннель контролировался Главным управлением охраны, для которого сотрудники любых других ведомств являлись посторонними лицами. С учётом последних событий офицер одиннадцатого отдела был хуже любого постороннего.
Временная нейтрализация охраны требовала аэрозоля «Сон» и потайных носовых фильтров, получить их без официально утверждённого плана операции Васильев не мог. К тому же открытое проникновение вооружённых лиц в правительственный туннель привело бы к объявлению в ГУО боевой тревоги и непредсказуемым последствиям.
Наконец подходящий вариант был найден. На шестнадцатом километре Варшавского шоссе, в лесополосе, имелся круглый участок диаметром около десяти метров, обнесённый забором из колючей проволоки. За проволокой располагался земляной вал двухметровой высоты. В центре стояла кирпичная будочка в человеческий рост со стальной прочной дверью, выкрашенной в зелёный цвет.
Задняя стена будочки была скошена так круто, что сооружение имело ничтожный внутренний объём. В нём мог храниться десяток мётл и лопат для уборки прилегающей территории либо находиться лестница, уходящая под землю.
Мало-мальски рассудительный человек способен легко сообразить, что хранилище инвентаря нет смысла защищать от посторонних людей, взрывной волны или наводнения и склонился бы ко второму варианту. Васильеву истинное предназначение будочки было известно совершенно точно.
Два микроавтобуса с «альфовцами» остались на шоссе, а Васильев и Юра направились к проволочному забору.
Не обращая внимания на грозный плакат «Стой! Запретная зона! Вход воспрещён!», Юра быстро перекусил кусачками три нити «колючки», и они вошли на территорию, которая раньше охранялась вооружённым караульным. Быстро преодолели земляной вал и подошли к бронированной двери.