- Пошёл на хер! - Озверело замычал Книжник сквозь кляп, которому эти манипуляции стали поперёк горла в первое же мгновение. Он, конечно же понимал, что его мычание будет насквозь неразборчивым, но терпеливо сносить это чёртово лапанье, от какого-то, определённо невменяемого урода - не было никаких сил. - Брысь, паскуда!
Несмотря на то, что он не рассчитывал на положительный результат своих усилий, человек отскочил, как кот от колбасы, который только что заслышал шаги идущего на кухню хозяина. Для закрепления успеха, очкарик попытался плюнуть в него, на мгновение забыв, что во рту - находится кляп. Ничего не получилось, естественно...
Слева глухо застонала просыпающаяся Лихо, и человек шустро вернулся к ней, снова начав переминаться с ноги на ногу, будто снедаемый каким-то внутренним нетерпением.
Книжник ошалело огляделся вокруг. Он, и как минимум - Лихо, находились в просторном - где-то в сто квадратных метров, помещении: с облезлыми стенами, и низким потолком. Шатуна и Алмаза, видно не было, но очкарик не мог поручиться за то, что их здесь нет вообще. Если бы были глаза на затылке, тогда можно было бы делать какие-то выводы. Так ведь нету же глаз...
- Вкусняшка моя... - Снова завёл свою пластинку обладатель колоритных лохмотьев. - Я тебя...
Что он имел в виду, Книжник узнать не успел. Где-то сзади, протяжно взвыли несмазанные петли, и послышался звук шагов. К ним приближались несколько человек, судя по частоте шагов - как минимум трое. Очкарик сжался от предчувствия серьезных неприятностей.
- Пошёл на хер! - Предыдущее мычание Книжника воплотилось в чьём-то полновесном рыке у него за спиной, выданном нетерпеливым басом. - Какого ляда, ты здесь торчишь?! А, Скелет?
Тощий задёргался, заметался, на его лице появилась гримаса полновесного, не наигранного испуга.
- Опять жрать хочет, сука... - Второй голос был глуховатым, и звучал он - с нотками издевательской весёлости, которая не понравилась Книжнику гораздо больше лапанья гнилозубого. - Оставим Скелету - скелет? И немного мясца на косточках.
- Опять шутишь, Фюрер... - Третий голос напоминал визжание циркулярной пилы, вгрызающейся в дерево. - Какие могут быть скелеты? Хватит убогого дразнить.
- Ну да, ну да... - Издевательская веселость в голосе Фюрера достигла апогея. - Какие могут быть скелеты, когда будет наличествовать тривиальная расчленёнка. Ручки - отдельно, бедрышки - отдельно. Мозги, да ещё и женские - деликатес, м-м-м-аа... Давно я не пробовал женского тела. Во всех смыслах, что характерно. А ты, Вертел?
- Какая разница? - Обладатель баса был уже за спиной Книжника. - Сегодня вспомним полузабытый вкус. А блондинка-то - похоже, натуральная... Деликатес.
От всего услышанного, на голове у Книжника зашевелились волосы. Даже не потому, что прозвучавшие вещи были жуткими сами по себе. А потому, что обсуждались они всерьез, буднично. Без малейшего намёка на шутку.
- Вот с блондиночки и начнём. - Резюмировал Фюрер. - Потом здоровячка освежуем, ишь - какой мясистый... А этих двоих - на потом, молодой вообще - чуть поупитаннее Скелета, не знаю, стоит ли заморачиваться с готовкой?
- Жрать захочешь - заморочишься. - Человек, говорящий с интонациями циркулярки прошёл мимо Книжника, и развернулся к нему лицом. Очкарик без промедления узнал его. Это был тот самый пузан, которого Лихо - в бледном виде прокатила бы на решётке "Горыныча", если бы у того не хватило ловкости, или времени - отпрыгнуть в сторону. Через секунду, к нему присоединились и его спутники, которых оказалось не двое, а трое. Второй был спутником пузана, "тусклым" - как окрестил его про себя Книжник. Третий был прихрамывающим на правую ногу, бритым налысо крепышом, правое веко которого, дёргалось с одинаковыми временными интервалами. Четвёртый был высоченным типом с глуповатым взглядом, чем-то напоминающим очкарику "гуттаперчевого мальчика" - такой же подвижный, и передвигающийся с какой-то необычной пластикой. И у всех, был один и тот же - цвет кожи. Желтовато-серый.
С собой они прикатили что-то вроде гибрида сервировочного столика на колёсиках, и медицинской тележки. С любовно разложенными на нём инструментами, преимущественно имеющими острую режущую кромку. Вроде больших и средних ножей. Присутствовала пара топориков, и ещё какая-то мелочёвка, которую Книжник не успел рассмотреть, как следует. Всё было чистеньким и ухоженным: но незамедлительно наводило на самые мерзопакостные думы.
Скелет стоял на месте, не пытаясь что-либо сделать, и "гуттаперчевый мальчик" с ходу залепил ему затрещину. Так, что того смахнуло с места, и он полетел кубарем, чувствительно приложившись головой об пол.
- Ну что же ты так... - Бритый налысо крепыш, оказался Фюрером. Хотя Книжник не углядел в нём ни малейшего сходства с автором "Майн Кампф". - Вертел, Вертел... Скелет, конечно же - человечишка никудышный, и безмозглый: но за то, что он, скорее всего - полапал эту кралю на предмет мясистости - такой плюхи будет многовато. И, к тому же - он мой родной брат. Но я бы с удовольствием затолкал его обратно туда, откуда он взялся. На хрена мне такие братья?
Вся компания зашлась в коротком хохоте. Скелет поднимался с пола, левая бровь, и нос - были разбиты, но казалось, что тощий не ощущает боли.
- Вали отсюда! - Распорядился Фюрер. - Скоро обедать будем. Ну?!
Губы тощего расплылись в плотоядной, и счастливой улыбке, и он бросился прочь из помещения, скособочившись на левый бок. Вертел проводил его пронзительным свистом, сунув два пальца в рот.
- Убогий... - Неприязненно вздохнул Фюрер. - Брательничек.
- Смотри-ка, проснулся... - Пузан подошёл к Книжнику, и потыкал его кулаком в рёбра. - Доходяга. Что же тебя не кормили-то совсем? Такая шикарная тачка, и такие несоответствующие ей личности... Не все, конечно же. Но вот ты - точно.
- Самсон, ты зачем им рты позатыкал? - Вертел ткнул пальцем в разных направлениях, из чего очкарик сделал вывод, что Шатун с Алмазом тоже находятся в этом помещении. - Ты же знаешь, я люблю, когда эмоции бьют через край. Особенно когда грозить начинают... Так забавно получается. Ты ему разделочным ножичком под кадык целишься: а он тебя стращать продолжает, наивный. Я до сих пор жду, что кто-нибудь с того света приковыляет, глаз мне вокруг талии обмотать. Не идёт никто, вот досада: а сколько обещали, это ж просто рехнуться можно.
- Захочешь, вынешь кляпы. - Пузан-Самсон поморщился, отмахнувшись от высоченного Вертела. - Не надо докапываться до пустяков. Ты любишь, я не люблю. Вон, на того здоровенного - сколько верёвок извели... Такой битюг, надо думать - нас всех одной левой деформировать может, дай только возможность.
- Обломается... Что, дурашка? - Фюрер протянул руку, и похлопал Книжника по щеке. - До сих пор не врубился, к кому в гости попал? В подробности вдаваться не буду, скажу только одно. К очень, и очень голодным людям. Мы бы вас уже оприходовали, чик! - и готово! Мы добрые, только кушать хотим. Ну, ты-то ещё поживёшь чуточку, не переживай...
Он подошёл к просыпающейся Лихо, и за ним переместилась остальная троица.
- Фюрер, дай я её оприходую! - Вертел нетерпеливо осклабился, и зашевелил пальцами. - Немного гормонов вкуса не испортят. Такой экземплярчик, грех на мой вертел не насадить...
- Да погоди ты, маньяк. - Крепыш с циничной гримаской оглянулся на него. - Я бы и сам не против баллоны слить. Получишь своё, не переживай... Дай, я женщиной духовно пообщаюсь, перед тем, как насиловать. Может статься, ей не так обидно будет...
Кодла снова заржала. Фюрер неспешно помял грудь блондинки, погладил по бёдрам. Снова вернулся к груди. Лихо издала мычание, в котором не было ни тени удовольствия. Новый взрыв хохота.
- Что, лапочка? - Крепыш усилил мануальный контакт. - Тоже не прочухала, откуда что взялось? А хочешь - скажу? Должна же ты отойти в мир иной - с удовлетворением. Любопытства, и не только... Ну-ка, ну-ка, а что это у тебя там во внутреннем прощупывается? Складной вибратор, что ли?
Он полез во внутренний карман блондинки, и вытащил оттуда деактиватор. Озадаченно повертел его перед глазами, пытаясь понять, что это такое. Недоумённо поиграл бровями, и сунул его в карман широких штанов.
Книжник следил за всем этим, краем глаза, бесполезно пытаясь освободиться. На него никто не обращал внимания: для стоящих напротив Лихо людей, весь этот процесс был насквозь привычным, устоявшимся, приевшимся...
- А скажу я тебе, что есть у "Убей бессонницу" одно, недавно раскрытое свойство. Если рядом с ним, разбрызгать обычный солевой раствор, в самых смешных дозах: получится вот такой туманчик, в который вы и влетели... - Фюрер продолжил свою беседу тоном опытного наставника, объясняющего элементарные вещи. - Вот, Самсон случайно открыл. На радость нам всем. И соответственно - на огорчение всем остальным.
Он покровительственно похлопал пузана по плечу, и тот подбоченился, придав себе горделивый вид.
Всё бы это выглядело довольно комично, если конечно, кошмары могут быть комичными. А это был самый настоящий кошмар, разве что пока - без всех сопутствующих атрибутов, вроде обещанной расчленёнки.
- Что сучка, далеко не уехала? - Самсон харкнул ей под ноги. - Я тебе лично глотку перехвачу, когда время придёт. Тварь белобрысая.
Он замолчал, повинуясь жесту крепыша, который если и не был здесь самым главным, то, несомненно - имел некий авторитет.
- А как вспомню... - Фюрер ностальгически закатил глаза к потолку. - Раньше чего только не было, в поисках пропитания. Стрельба, засады, прочие несуразности... А сейчас пара человек в кустиках, с нехитрым инвентарём - и полный ажур. Никаких тебе накладок и непредвиденных обстоятельств, вроде ручного гранатомёта, у ветхих с виду проезжающих... Помнишь, Вертел, два года назад, мужичка на "Патриоте"? Вот канитель была, вспоминать тошно. С виду, козявкой перекрестишь - он и зачахнет окончательно и бесповоротно, а сколько крови свернул, уй бли-ин...