Коновалец оказался во главе ОУН, несмотря на то, что УВО представляла меньшинство на Сборе, потому что решения последнего были заранее подготовлены соратниками Коновальца, а сам «проводник» восседал в президиуме в председательском кресле и задавал тон всему собранию. Соратники звали его «вождем» и отзывались о нем, как о самом заслуженном борце за «незалежну Україну». Руководил ОУН он до своей смерти в 1938 году.
ОУН должна была играть роль гораздо более значительную, чем УВО. В решениях съезда подчеркивалось, что организация не будет ограничивать свою деятельность какой бы то ни было конкретной территорией, а станет стремиться овладеть всеми украинскими землями, также и теми, где проживают украинцы. ОУН заявила, что будет проводить «политику всеукраинского державництва» и противостоять всем партийным и классовым группировкам украинства. В постановлениях Первого Великого Сбора ОУН украинский национализм охарактеризован, как «духовное и политическое движение», а украинская нация как «исходная основа каждого действия и целевого предназначения каждого направления украинского национализма».
В сфере военной политики ОУН исходила из постулата: «Лишь военная сила, которая опирается на вооруженный народ, готовый настойчиво и энергично бороться за свои права, может освободить Украину от захватчиков и сделать возможным создание украинского государства».
Формы и методы деятельности ОУН более четко выписаны во второй программе, принятой в 1939 году, т. е. уже после утверждения в Германии фашистского строя. «Основная цель в программе ОУН, — говорится в этом документе, — это борьба за возрождение УССД и обеспечение ей — путем конструктивной работы, ее внутреннего устройства и огромных потенциальных сил — имперских позиций на Востоке Европы». Кроме того, акцентировалось, что «устройство и социальную жизнь государства украинский национализм будет строить на здоровых принципах «провідництва». Началом и воплощением этого принципа будет Глава Государства — Вождь Нации как носитель ее суверенитета, символ ее духовного и политического единства, как ее наивысший авторитет и руководитель».
Дмитрий Донцов, чью доктрину интегрального национализма взяла на вооружение ОУН, назвал ее «орденом», говоря: «Будучи своего рода «штурмовой бригадой», отрядом избранников, орден должен лепить своих членов из особого теста. Он фильтрует их более тщательно, нежели это делают со своими членами партии, в которые можно вступить и выйти, как из кабака, когда кто вздумает, даже не заплатив по счёту».
К Дмитрию Донцову и его детищу, идеологии интегрального украинского национализма, мы чуть позже вернемся. ОУН не только декларировала «вождизм», но и воплотила этот принцип в жизнь. Решениями Первого Великого Сбора ОУН глава ПУН наделялся такими же полномочиями, как и фюрер нацистской партии. Ему предоставлялась неограниченная власть в отношении руководства ОУН и ее членов. Она распространялась на все стороны жизни ОУН и позволяла «вождю» нещадно карать за провинности. В частности, уже Первый Великий Сбор определил, что глава ПУН или, в случае его отсутствия, заместитель принимают все решения от имени ПУН. Члены ПУН были лишь «советниками главы».
Позднее, в августе 1939 года на Втором Великом Сборе ОУН был принят новый «Устрій ОУН». В нем подчеркивалось, что «глава ПУНа обладает всей полнотой власти по руководству украинским националистическим движением». Далее указывалось: «За свою деятельность и решения глава ПУН отвечает перед Богом, нацией и собственной совестью». Широкие полномочия предоставлялись и нижестоящим «провідникам». На своем уровне они также имели неограниченное право «окончательного и безотлагательного решения».
К чему привел принцип вождизма, показали последующие события, когда после гибели Коновальца внутри ОУН началась борьба за власти между Мельником и Бандерой, и каждая из фракций ОУН сводила кровавые счеты не только с членами другой фракции, но и со своими «однопартийцами», заподозренными в предательстве. Указания «провідника» было достаточно, чтобы уничтожить любого «врага» или даже заподозренного.
Создание новой объединенной и разветвленной структуры, естественно, увеличило и разведывательно-диверсионные возможности организации. Польская резидентура сообщала, что в случае войны ОУН должна поднять восстание украинского населения на территории всех европейских стран, в первую очередь — СССР и Польши.
В донесении от 12 декабря 1936 года резидентуры польской разведки «Капри», действовавшей в Риме, высказывается предположение, что болгарская фашистская партия также поддерживала Коновальца деньгами.
В ряде донесений других польских резидентур отмечается, что, ввиду временного ослабления помощи немецкой разведки, Коновалец выезжал в 1935–1936 гг. в Австрию, Францию, Бельгию, Чехословакию и Японию для установления контактов с официальными кругами этих стран. Он стремился создать украинское государство при поддержке чужих стран, в ущерб территориальной целостности Польши и СССР.
В нескольких донесениях резидентуры «Капри» за 1937 год упоминается проживавший в Женеве деятель ОУН Макогон, он же — Махонин, гражданин Великобритании украинского происхождения, женатый на богатой американке. Макогон подозревался польской резидентурой в сотрудничестве с английской разведкой СИС. Во время Первой мировой войны он служил офицером в ВМС США. Макогон называл себя потомком гетмана Мазепы и поэтому часто выступал под именем Мазепы-Розумского, а также — под именами Махонин, Мак-Огон, Мак-Оган и другими. Основал целую сеть информационных пресс-бюро в Европе, с центром в Лондоне. Известно, что руководство и агентура ОУН снабжала пресс-службу Махонина обильными материалами, которые позднее служили основой для различных спекуляций и скандалов. «Капри» считала Макогона близким сотрудником Коновальца, финансировавшим организацию последнего. Именно Макогон прибыл, как английский разведчик, в 1943 году в Западную Украину с целью изучить деятельность оуновцев на оккупированной немцами территории. В это время он неоднократно встречался с предстоятелем УГКЦ Андреем Шептицким и информировал его о заинтересованности западных стран в создании «самостийной Украины» под их протекторатом.
По картотекам французской контрразведки и полиции Евгений Коновалец проходил как официальный агент-пропагандист рейхсвера по украинским вопросам.
В берлинском фонде имперского комиссара по наблюдению за общественным порядком имеется агентурное донесение от 20.VIII.1928 года, озаглавленное «К польско-украинскому движению». В донесении указывается Коновалец, бывший комендант украинского легиона, «зачисленный в чине полковника в германскую армию», который, «вероятнее всего, будет командовать украинскими вооруженными силами».
Далее, в этом же фонде есть ряд сообщений некоего Гуманского. Александр Гуманский, бывший офицер царской армии, поддерживал тесные контакты с украинской политической эмиграцией, при этом являясь секретным агентом отдела А1 германской политической полиции и параллельно — сотрудником берлинского разведцентра.
Так вот, Гуманский сообщает, что во время пребывания английского лорда Биркенхеда в Берлине произошла его встреча с Коновальцем. Биркенхед был членом английского парламента, праворадикалом, активным антикоммунистом, а также агентом СИС; владельцем влиятельной газеты «Морнинг пост», членом правления военно-химического концерна «ИКИ» («Импириэл кемикл индастрис»). Лорд являлся также деловым партнером и идейным сподвижником главы крупнейшего англо-голландского нефтяного треста «Ройял дач шелл», сэра Генри Детердинга, и не раз предоставлял ему страницы своей газеты для скандальных антисоветских заявлений провокационного характера. В 1927 году Биркенхед, как и Детердинг, принял активное участие в подготовке налета агентов Скотланд Ярда на советскую внешнеторговую организацию в Лондоне «Аркос» и последующего разрыва англо-советских отношений. С такими политиками завязывал контакты Коновалец.
В 1933 году канадская газета «Ди Бордер Сити Стар» сообщила, что русские и украинские эмигранты в Германии приступили к созданию «легиона», который должен будет выступить на стороне Гитлера в случае его интервенции в СССР. В газете указывалось, что записавшиеся 12 тыс. человек были помещены в специальный лагерь, а для штаба было выделено помещение гостиницы «Виктория» в Берлине. Финансировать «легион» обязался все тот же нефтяной магнат Детердинг, тесно связанный с гитлеровцами и владевший до революции бакинскими нефтепромыслами.
Сегодняшние «украиноцентричные» историки пишут (бумага стерпит): мол, украинцы рассчитывали, что при поддержке немцев освободят Украину и будут вести диалог с Германией на равных. Однако уже тогда ни для кого не были секретом «восточные планы» Гитлера вообще и в отношении Украины в частности. О намерениях Германии вторгнуться в Советский Союз писала мировая пресса. Широко освещался визит Геринга 13 февраля 1933 года к французскому послу Франсуа-Понсе со следующим предложением: если Франция окажет Германии помощь в вопросе «польского коридора», то Германия «поделится» с Францией «кусочком» захваченной в результате интервенции Украины. 5 мая 1933 года в английской газете «Дейли телеграф» вышло интервью с Гитлером, который говорил, что Германия будет целиком занята поиском «жизненного пространства» на Востоке. Планы захвата Украины так громко обсуждались на европейской политической кухне и на страницах немецкой прессы, что 26 сентября 1933 года Советский Союз обратился к Германии с нотой протеста.
В июне 1933 года в Лондоне была созвана международная конференция, посвященная экономическим и финансовым вопросам. Во главе германской делегации был министр хозяйства гитлеровского правительства Гугенберг. Там он от имени правительства зачитал меморандум. В меморандуме содержались призыв общими усилиями добиться ликвидации «революции и внутренней разрухи, которые нашли свою исходную точку в России» и претензия на захват русских территорий для расселения на них немцев. В частности, Гугенберг потребовал передать нацистам Украину