бора наклонены к центру здания – до 45 сантиметров. Это визуально делает постройку устойчивее и вместе с тем подчеркивает движение вверх. Также сужается кверху высокий барабан и другие элементы – порталы, окна, кокошники. Единственное украшение стен – пояс из трех лент орнамента. Причем орнамент правой части северного фасада имеет оригинальный рисунок. Очевидно, именно отсюда начинали мастера резьбу и не сразу выбрали характер узора. Когда вы зайдете в собор, не пропустите западный портал – когда-то он был уличным входом, а сейчас ведет из крытой паперти в храм.
Троицкий собор украсили фрески и иконы лучших мастеров того времени: Андрея Рублева и Даниила Черного. 43 иконы средних рядов иконостаса – деисусного, праздничного и пророческого – выполнены если не самим Андреем Рублевым, то под его руководством. Знаменитая «Троица» кисти Рублева после революции перенесена в Третьяковскую галерею. В храме ее заменила копия, выполненная реставратором Николаем Барановым. Фрески XV века не сохранились, они начали осыпаться через 200 лет, поэтому их сбили и расписали храм заново.
Рядом с Троицким собором вход в «Ризницу Троице-Сергиевой лавры», в единственный у нас государственный музей церковного искусства, который находится на своем историческом месте – в ризничном корпусе монастыря. Троице-Сергиев монастырь всегда был богатейшим монастырем страны. Вклады в него делали уникальные. На знаменитую «Троицу» Иван Грозный заказал золотой оклад с венцами над ликами и подвесными пластинами-цатами под ликами, а Борис Годунов, желая превзойти предшественника, заказал копию «Троицы», чтобы на нее перевесить старый оклад, а почитаемую икону украсить еще более богатой завесой сплошь в драгоценных камнях. Я люблю живопись, и в ризнице меня потрясли шитые пелены XV–XVI веков. Никогда до этого пристально их не изучал, а здесь прекрасная и разнообразная коллекция вышитых изображений, представлены основные мастерские Руси. Мне показалось, что это произведения мирового уровня, и если говорить о вкладе России в мировое искусство Высокого Возрождения, то это будет лицевое шитье московских и старицких школ. Если в новом итальянском городе вы обязательно идете в музей смотреть Тинторетто и Веронезе, то вам обязательно надо увидеть плащаницу в ризнице – предсмертный вклад опального удельного князя Владимира Старицкого.
Архитектор Виктор Балдин (1920–1997) впервые принял участие в реставрации Троице-Сергиевой лавры в 1938 году студентом на практике и всю жизнь посвятил восстановлению монастыря. После войны он работал директором Загорского, так в советское время назывался Сергиев Посад, художественного ремесленного училища реставраторов-строителей. Училище располагалось в Троице-Сергиевом монастыре, и ученики могли стажироваться сразу на старинных объектах. Затем Балдин был назначен главным архитектором проекта комплексной реставрации монастыря. Благодаря ему монастырь освободился от поздних наслоений, вернулась задуманная зодчими гармония его ансамбля. Балдин сделал макеты монастыря по эпохам – от деревянной обители до наших дней. Став директором московского Музея архитектуры, Балдин не перестал заботиться о Троице-Сергиевой лавре. Его кабинет в музее был весь завешан планами и изображениями лавры. Виктор Балдин умер за рабочим столом, держа в руках слайд с изображением Троицкого собора Троице-Сергиевой лавры.
Духовская церковь-колокольня
© Yulia_B / Shutterstock.com
В 1476 году напротив Троицкого собора псковские мастера возвели Духовскую церковь-колокольню. Псковичи были приглашены в Москву для строительства Успенского собора, они тогда считались наиболее опытными мастерами в возведении больших храмов. Духовская церковь повторяет формы и пропорции Троицкого собора, но ниже его на метр. Очевидно, таково было условие монастыря – соблюдать субординацию. Но благодаря стройным пропорциям и расположению ближе к вершине холма, Духовская церковь выглядит выше своего мощного соседа. Троицкий собор сложили из блоков белого камня, прошло 50 лет – поменялась строительная практика, и Духовскую церковь возводят уже из кирпича. Правда, псковичи, привычные к известняку, использовали формы, привычные им по работе с мягкой псковской плитой. Круглые столбы и арки звонницы кажутся вырезанными из камня, хотя сложены из кирпича. Орнаментальный пояс, стягивающий стены Духовской церкви, выполнен из терракотовых балясин, окаймленных двумя рядами полихромных поливных изразцов. Но эти украшения традиционно белят, поэтому форму видно, а материал не угадывается. Апсиды церкви украшены оригинальным орнаментом из обратных арочек с белокаменными жучками. Этот орнамент использован еще на двух монастырских зданиях и больше нигде не встречается.
Духовская церковь совмещена со звонницей. Это древнейший сохранившийся храм такой компоновки – «под колокола». В колокола звонили по-псковски, с земли. Внутри храма даже нет лестницы на колокольню. Колокола закреплены жестко на свободно лежащей балке. К балке привязан шест-рычаг – очеп. Звонарь за веревку с земли раскачивает балку с колоколом. Язык поочередно ударяется о противоположные края колокола. Подобным очепным звоном звонят в Псково-Печерской лавре и в католической Европе. Полый барабан с куполом над колокольней выполняет функцию резонатора. Глава в виде пузатой луковицы появилась на Духовской церкви в 1780 году. Ее не стали переделывать, так как не нашли данных о первоначальных пропорциях купола.
Вся страна тянулась к Сергию, и когда Иван Грозный задумал построить в монастыре грандиозный собор, он собирался ставить его рядом с Троицким храмом. Кто-то из разумного монастырского начальства или доверенные зодчие уговорили поменять место закладки, не притеснять старый храм и строить новый собор в самом центре монастырского квадрата. Как когда-то Аристотелю Фьораванти предписали «снимать меру» с Успенского собора во Владимире и строить храм в Кремле на полторы сажени больше в длину, ширину и высоту, так и монастырские зодчие увеличили размеры своего сооружения, но теперь уже против московского образца. Из Владимира через работу Фьораванти в Сергиев Посад пришел аркатурно-колончатый пояс, характерный для владимиро-суздальского зодчества. Иван Грозный с семейством присутствовал на молебне в честь закладки в 1559 году, но освятили монастырский Успенский собор только в 1585 году в присутствии нового царя – Феодора Иоанновича.
Успенский собор
Успенский собор полностью был расписан за сто летних дней в 1684 году артелью ярославских – ярославские живописцы в то время считались лучшими – и троицких мастеров. Руководил 35 стенописцами Дмитрий Плеханов, потомственный иконописец из Переславля-Залесского, опытный мастер: до этого храма он расписывал Архангельский собор Московского кремля, церкви в Ростове и Ярославле. Стенопись Успенского собора строже и сдержанней росписей торговых ярославских храмов. Плеханов выбрал умиротворяющие сиренево-фиолетовые цвета и спокойный рисунок, соответствующий монастырской атмосфере.
Храм Зосимы и Савватия
В 1638 году ставятся больничные палаты с шатровой церковью Зосимы и Савватия. Всего через несколько лет патриарх Никон запретит возведение шатровых храмов, правда, уже построенные сносить не станет. Больничная церковь украшена зелеными поливными изразцами, такой прием нам знаком, но именно церковь Зосимы и Савватия была первой, где появились подобные поливные изразцы.
Трапезная палата и Сергиевская церковь
© Irina N / Shutterstock.com
Предтеченская церковь
За мощными стенами монастыря дважды прятался царь Петр. В 1682 году, напуганные восстанием стрельцов, в монастыре скрывались Петр с братом Иваном и царевна Софья. Около двух месяцев находились здесь представители царской фамилии под охраной войск, спешно вызванных из неохваченных мятежом городов. В 1689 году Петр прискакал в монастырь один, спасаясь от заговора Софьи. Неудивительно, что Петр пожелал наградить монастырь за службу и верность. В монастыре друг напротив друга строятся два ярко раскрашенных протяженных здания – каменные царские чертоги и новая трапезная. Такую же яркую раскраску и пышный декор получили построенные в это же время надвратная Предтеченская церковь и надкладезная часовня. Стены растворяются в декоре из гладких и витых колонн, расставленных поочередно, попарно, пучками, фигурных наличников, карнизов, раковин. Затейливый убор перевит лозами и ярко раскрашен, а гладкая часть стены расписана разноцветными красками «в шахмат». Четыре здания в стиле нарышкинского барокко драгоценным ожерельем легли вокруг белоснежного Успенского собора.
Надкладезная часовня
© Aleoks / Shutterstock.com
Трапезная, построенная в 1692 году, – самое большое здание монастыря, его длина 86 метров. Она похожа на огромный корабль, разрезающий полукруглыми апсидами Сергиевской церкви волны житейского моря. Как и у корабля, есть палуба – широкая паперть. В трюме-подклете располагались кухни, амбары, хлебопекарня, столовая для паломников. С востока к трапезной примыкает бесстолпная Сергиевская церковь, а с юга – малая трапезная палата для братии. В самой же трапезной не обедали, несмотря на название, а проводили торжественные церемонии. Это был парадный зал монастыря. Площадь трапезной палаты 510 квадратных метров, высота в зените – почти 10 метров. Это было самое большое помещение на Руси, перекрытое сводом без опор. Даже площадь тронного зала Грановитой палаты, опирающегося на центральный столб, меньше – 495 квадратных метров. И сегодня нас, видевших стадионы и аэропорты, поражает этот огромный зал.
Трапезная палата
© Maria Luisa Cianca / Shutterstock.com
Смоленская церковь
Свод и стены Сергиевской церкви покрыты ковром лепнины: картуши, гирлянды и цветочные букеты чередуют золочение и серебрение, местами они обрамляют живописные картины. После революции барочный иконостас церкви уничтожили, но когда монастырь открыли в 1946 году, для него в музейных запасниках подобрали барочный иконостас церкви Николы «Большой крест» на Ильинке.