Она вслед за Виолеттой закутала голову страшным клетчатым платком, оставив только глаза. Вспомнила происхождение деталей для компьютера Виолетты и постаралась не внюхиваться в колючую ткань. Никогда ни в одном магазине Регина не видела таких платков, только в старых фильмах о деревне. Так она и себя не видела в подобной ситуации не на съемочной площадке.
В результате как-то так получилось, что они сразу потащили все тюки Виолетты.
С задвижкой справились легко и почти бесшумно. Забор ближайших соседей был примерно в двадцати метрах, окна темные. Вряд ли тут есть камеры видеонаблюдения, но сейчас такое исключить нельзя. Они могут быть спрятаны в самых неожиданных местах. Регина достала айфон и проверила, доступна ли тут мобильная связь. Вроде бы да. Они безмолвно пошли по узкой дорожке между кустами и травой — Виолетта впереди, Регина за ней. Дошли до крыльца, осмотрелись, прислушались: свет не горит, звуков не слышно.
— Странно, — прошептала Виолетта. — Джина должна была услышать, что чужие вошли, какой-то звук подать, если лаять и выть уже не в состоянии.
— Может, ее кто-то выпустил или вообще хозяин вернулся и они спят.
— Так именно последнее исключено. Рядом со спящим хозяином собака, тем более хаски, и должна лаять. Да и насчет выпустить: я перед тем, как выйти из дома, набирала Cola, ее Светланой зовут. Она сказала, что днем собака точно скулила внутри. Надеюсь, она жива.
— Что делать вообще? — панически прошептала Регина.
— Стой тут, — скомандовала Виолетта. — Я обойду дом, проверю двери и окна. Вряд ли что-то открыто, но поищу слабые места. Окна достаточно хлипкие.
— Допустим, откроешь окно, а что дальше? Ты же не хочешь, чтобы мы туда полезли как грабители?
— Может, и не понадобится, если Джина отзовется и поможет нам себя вытащить, — деловито заявила Виолетта. — Я пошла на разведку. Набери меня, если что-то услышишь или увидишь.
Виолетта достала из пакета фонарь, одеяло, отвертку и нож. Поводок с ошейником застегнула таким образом, чтобы повесить себе на шею поверх платка. Вид у нее был настолько устрашающе-комичный, что у Регины мелькнула мысль о сценарии комедии-триллера. Вот только на главную роль подойдет одна исполнительница — Виолетта.
Командирша потопала вокруг дома решительным шагом. Регина стояла посреди остальных пакетов и ощущала себя полным чучелом и частично — мишенью для поражения.
Виолетты не было очень долго, или так показалось Регине. Спина и ноги уже ныли. Платок грел как печка, колол лицо особо остервенело, голова горела и чесалась. Регине казалось, что волосы не вынесут такого испытания и просто выпадут, когда она освободит их из душного плена. Достала телефон, сдвинула с лица платок и посмотрела на свое изображение. Боже! Она не просто себя не узнала, она вообще никогда не видела такую уродину с красным, мокрым, воспаленным лицом и дикой затравленностью во взгляде. Пошевелилась немного, пытаясь размять затекшее тело. Ничего, конечно, не вышло, но в пылающую голову вернулись кое-какие мысли. Они все были унылыми или безнадежными. Самая оптимистичная из них: эта Cola — просто поселковая сумасшедшая, придумала историю и запостила в интернете, чтобы привлечь к себе внимание. И купилась на нее такая же сумасшедшая, какой, несомненно, является Виолетта. Дом, может, вообще нежилой, никто там не травился и не исчезал. И не было в нем, конечно, воющей Джины. А теперь повезет, если их не повяжут за вторжение. И самая жуткая версия: Cola написала правду, а теперь в этом доме лежит труп хозяина, а рядом мертвая собака. И куда им звонить, как объяснить, что они делали ночью у чужого дома, почему полезли открывать окно отверткой и ножом. Если они не убийцы… И кто же им поверит?
Регине стало так плохо, что она уже собралась просто лечь там, где стояла, только отползти немного от дорожки в этот высокий бурьян. И тут от дома к ней двинусь какое-то странное, громоздкое и бесформенное сооружение. Регина застыла, похолодела и подумала, что сейчас впервые в жизни упадет в обморок. А там будь что будет.
— Регина, — произнесло сооружение голосом Виолетты. — Не пугайся. Это мы. Ошейник и поводок не пригодились. Несу Джиночку в одеяле. Она совсем плоха, но жива. Помогала мне, как героиня. Я вскрыла одно чертово окно, стала ее звать, слышу шевеление и тихий писк внутри, посветила, а она ползет на зов к окну. Из последних сил, представляешь? Прыгнуть на подоконник не может. Вот где мой цирк пригодился. Я умудрилась ногами зацепиться за подоконник и стала ее тащить с пола. А она сумела забраться мне на плечо. Так и выбрались. Теперь надо срочно мчаться в клинику. Валим отсюда!
Регина обрадовалась на секунду. Захотелось бежать подальше со скоростью лани. Но… она должна это спросить:
— Вета, ты молодец, даже не ожидала, что все получится. Только… Ты уверена, что в доме нет человека, который, к примеру, жив, но ему очень плохо?
— Если честно, я о нем как-то забыла. Но если бы и помнила, ничего бы с этим не поделала. Мне надо было срочно вытащить Джину и помочь ей. Человека я там не видела. В той части комнаты, которую осветила. И что бы мы с ним делали? Мое предложение — уезжаем отсюда поскорее и подальше.
Тут Регина и опустилась без сил в бурьян.
— Прости, Вета, я очень хотела бы уехать сейчас и вообще забыть к хренам этот проклятый дом. И собаке совсем плохо, она может умереть в любой момент… Но я не могу оставить там гипотетического человека, который, возможно, есть в доме и еще жив, но не в состоянии ни выбраться, ни позвать на помощь. У него и телефон наверняка разрядился. Если его вообще не унесли грабители или убийцы. Ты же понимаешь: если все так, то его могут найти только по запаху… Когда уже ничем не помочь.
— Что ты предлагаешь? — с некоторым раздражением спросила Виолетта.
— Ты только не начинай злиться. Прими как данность тот факт, что без меня никто никуда не уедет. А я не хочу мучиться всю жизнь из-за того, что бросила кого-то в страшной беде. Обрекла на смерть. Нужно просто убедиться, что дом пуст. И все. Мое предложение: ты положишь Джину на одеяле тут, осмотришь, нет ли ран и повреждений. Попоишь, может, даже покормишь, тебе виднее. А я по-быстрому влезу в то окно, откуда ты вытащила собаку. Пробегусь, там, кажется, не больше трех комнат и кухня. Может, есть ванная. Если никого нет — быстро уезжаем. Если есть… Вета, если есть — очень серьезно думаем. Согласна, что нам звонить в полицию опасно. Но я найду кого-то, кто поможет.
— Ну что тут скажешь. Машина твоя. Хозяин, как говорится, барин. Насчет осмотреть и попоить Джину — тут есть резон. Но как ты полезешь туда? Ты сама на покойницу похожа и еле стоишь. И это не считая поврежденного позвоночника.
— Да это запросто. Скажу себе: «Мотор!» — и полезу легко.
Когда Регина по собственной команде подтянулась, взобралась на подоконник и осторожно приземлилась на деревянный пол темной комнаты, она вдруг почти успокоилась. Она работала. Нащупала выключатель у двери, зажгла свет, осмотрелась в очень скромной, что называется «небогатой», но чистой и даже цивилизованной комнате с книжным шкафом. На полках хорошие книги, у окна на письменном столе — компьютер. Не похоже на жилище алкоголиков, умирающих от паленой водки, к примеру. Это, судя по всему, самая большая общая комната. Гостиная-столовая: в центре круглый обеденный стол. Регина осмотрела кухню, крошечную ванную, поднялась по лестнице в мансарду. Там две маленькие комнаты, которые явно служили спальнями. В одной две односпальные кровати, у стены небольшой шкаф — это, конечно, спальня родителей. В другой одна такая же кровать, вместо шкафа занавеска на арке, за которой висят на перекладине вешалки с костюмами и рубашками, сбоку ящик для белья, внизу мужская обувь. Гардеробная явно самодельная. Это комната сына и есть. Рядом с кроватью большая собачья лежанка, у окна маленький стол, на нем хороший ноутбук последней версии. Тоже чисто, пол помыт. И никаких следов человека.
Регина совсем успокоилась. Похоже, хозяин Джины просто безответственный: уехал куда-то и задержался. Такое бывает. Возможно, причина была серьезная.
Регина решила обратно выйти через дверь, а не в окно. Спустилась, прошла через столовую и оказалась в маленькой прихожей, которую сначала пропустила. Зажгла там свет, и… о боже! Массивная консоль опрокинута, на полу осколки большой керамической вазы изумрудного цвета, а под ними пятна засохшей крови, они тянутся до двери. Та оказалась закрытой не на задвижку изнутри, а на ключ явно снаружи. На настенной ключнице нет ни одного ключа.
Регина дрожащими руками сфотографировала место предположительного преступления. Затем выбралась через окно на автопилоте, подошла к Виолетте, которая хлопотала над крупной собакой с голубоватым мехом, и постаралась произнести ровно, без истерики:
— Виолетта, человека там нет, но было преступление. Это похищение или убийство. В доме следы борьбы и кровь. Дверь заперта снаружи, в прихожей на ключнице нет ни одного ключа, что тоже подозрительно: жили три человека, во дворе гараж и сарай.
— Елки, — вырвалось у Виолетты. — Так надеялась, что обойдется! Но ты хотя бы согласна с тем, что мы тут никому ничем не поможем и должны уносить ноги как можно быстрее? Джиночка попила, лучше дышит, все понимает, умница. Но у нее истощение, обзвоженность, помощь нужна срочно. Видимых ран нет, но она застонала, когда я ощупывала ребра. Там сильный удар, вероятнее всего человеческой ногой. Может быть, сломано ребро и задета печень. Ты понимаешь, что надо мчаться?
Регина осветила собаку фонарем, и ее обжег такой молящий ярко-синий взгляд, что она сама застонала.
— Вета, перестань волноваться и разговаривать со мной как с жестокой маньячкой, которая не жалеет эту прекрасную Джину. Конечно, мы мчимся, в машине посмотрим, где тут ближайшая клиника. И я на ходу подумаю о проблеме ее хозяина.
— А я знаешь что решила, пока ты ходила на поиски: давай отвезем ее к нашему дому. У нас же отличная клиника на первом этаже. Она круглосуточная, там есть стационар, и я смогу туда бегать в любой момент, не зависеть ни от такси, ни от тебя.