ится в радиоактивную пустыню…
— Не захотят? Почему ты так думаешь?
— Я не думаю, я знаю.
— Хм, тогда ты очень осведомленный человек, Василий-Вацлав. Ты первый день в Эль Кудсе, а знаешь больше, чем я.
— Я имел дело с Хранителями Гроба раньше и успел собрать кое-какую информацию, — объяснил Бурцев. — Но, кстати, ты тоже не похож на слепца, блуждающего в потемках, Мункыз. Тебе известно о немцах и их планах гораздо больше, чем может знать лекарь, алхимик и звездочет, зарывшийся под землю. Или тайные планы и помыслы германцев открывает астрология? Это звезды рассказали тебе, что Хранители покинут город, а, мудрец?
— Эти подземелья ведут в церковь аль-Кумамы, — напомнил старик.
— Я уже слышал об этом. И что?
— А то, что я велел замуровать горшки в стены тайного хода.
— Замуровать? Горшки? В стены? — не понимал Бурцев.
— И поставил стражу, знающую немецкий. Трое франков, во главе с Франсуа круглые сутки дежурят у горшков.
— Дежурят? У горшко-о-ов?!
— Этот способ издавна используется для обнаружения вражеских подкопов, — пояснил сарацин. — Пустые горшки и кувшины, установленные особым образом, позволяют слышать под землей то, что недоступно человеческому уху.
— То есть, вы подслушиваете…
— И мы знаем все, о чем говорят рыцари черного креста под сводами храма аль-Кумамы, и возле Церкви Гроба. Нам известны даже молитвы и тайные исповеди тевтонов.
Бурцев тряхнул головой. Ну, ни фига ж себе! Подпольщики-то оказывается, не лыком шиты. Понапичкали Церковь Гроба и окрестности подслушивающими устройствами, понаставили глиняных «жучков» и сидят себе спокойненько у своих горшков. Да уж, лихо у ребят работает разведка! Только все это может оказаться напрасным.
— Мункыз, когда вы хотите атаковать тевтонов? — напрямую спросил Бурцев.
— Этой ночью Эль Кудс покинут последние немецкие колдуны.
— Ночь полнолуния… — тихо произнес Бурцев.
— Да, ночью взойдет полная луна, — подтвердил Мункыз, — и расположение небесных светил укажет на великие свершения. Перед восходом солнца, когда сон сморит самые бдительные дозоры, мы ударим по рыцарям черного креста. И Аллах, да поможет нам.
— Утром, значит, ударите?
— Утром. Рано утром.
— Утром будет поздно, Мункыз, — вздохнул Бурцев. — Утром ничего не останется ни от вас, ни от рыцарей черного креста, ни от Эль Кудса.
— То есть, как не останется? Что ты несешь, Василий-Вацлав?
— Ты знаешь что-нибудь о «гроссе магиш атоммине»? — ответил он вопросом на вопрос.
— Нет. Что это такое?
— А о чудо-оружии Хранителей Гроба слышал?
Глава 45
Мункыз наморщил лоб, вспоминая.
— Вундер-ваффен… вундер-ваффен… Да, кажется, Франсуа упоминал что-то подобное. Он подслушал в церкви аль-Кумамы разговор двух тевтонских братьев о некоей силе, способной превратить в пепел целый город. Но, сказать по правде, я не придал значения словам Франсуа. Во-первых, орденские рыцари всегда были склонны преувеличивать могущество своих союзников. А во-вторых… Мало ли у немецких колдунов чудо-оружия? Громометы, шайтановые повозки, железные птицы-джины… И потом, речь в подслушанном разговоре шла о Риме. Якобы, именно этот город намеревались уничтожить Хранители. А ромейские земли слишком далеки от Палестины. Я попросил Франсуа, чтобы он сообщил об услышанном Арману де Перигору — в отряде франков тогда как раз находился посланник католического патриарха, который мог бы предупредить ромеев. Больше я не вспоминал о том разговоре.
— Напрасно. Чудо-оружие действительно обращает в пепел города — тут нет никакого преувеличения. И доставлено оно не только в ромейские земли. Просто тевтонам знать об этом ни к чему.
Мункыз нахмурился:
— Вот как? Что тебе еще известно, каид?
— Хранителям Гроба не удалось сжечь Рим, и теперь они намериваются сделать это с Иерусалимом. Потому немецкие колдуны и покидают город.
— Сделать ЭТО с Эль Кудсом?! — Мункыз смотрел на него недоверчиво и гневно. — Сжечь Эль Кудс?!
Потом в глазах мудреца появился страх.
— Христианский дервиш, которого повесили сегодня у Иосафатских ворот… Так, значит, он говорил правду? Его видения — это предупреждение, посланное свыше? Аллахом?
Христианский дервиш и Аллах — м-да…
— Ну, можешь считать и так.
Мункыз нервно прошелся из стороны в сторону. Проронил негромко:
— А я-то никак не мог понять, почему Хранители вдруг, без видимой причины, решили уйти из города, в котором так долго и упорно наводили свои порядки.
— Теперь понимаешь?
— Не все. Рыцари черного креста — они ведь остаются.
— Кто-то должен остаться, Мункыз. Остаться в городе и остаться в неведении. Кому-то надлежит удерживать население в страхе и охранять чудо-оружие, пока Хранители отойдут достаточно далеко, чтобы самим не стать его жертвой.
— Но, скажи, зачем немецким колдунам вообще потребовалось уничтожать Эль Кудс? Они решили стереть с лица земли мусульманские и христианские святыни, да?
— Дело не в этом, Мункыз. Не только в этом. Вундер-ваффен — не простое оружие. С его помощью Хранители надеются…
Взломать пространство и время. Проложить через центральный хронобункер СС цайт-тоннель без конца и края. Начать широкомасштабную военную кампанию в прошлом.
— … Ну, скажем так, многократно умножить свои силы.
— Магия?
— Да, очень древняя магия…
Помноженная на цепную ядерную реакцию.
— И насколько сильны станут немецкие колдуны после ЭТОГО?
— Настолько, что не будут больше нуждаться в союзниках-тевтонах и смогут сами диктовать свою волю миру.
Этому миру.
Мункыз задумался.
— Возможно, очень возможно, что ты прав, Василий-Вацлав. Не все рыцари черного креста поддерживают своего каида-магистра Генриха фон Хохенлоха. И не все готовы слепо повиноваться Хранителям Гроба. А после происшествия с христианским дервишем в рядах тевтонов и вовсе зреет раскол. Наверное, такие союзники немецким колдунам, в самом деле, уже не нужны. Но что можем сделать мы? Пока из города не ушли Хранители, захватить Эль Кудс нам не под силу. А когда Хранители уйдут, будет поздно, не так ли?
— Город захватят другие, — пообещал Бурцев. — Если вы отвлечете на себя внимание немцев и поможете открыть ворота Иерусалима. Ну, скажем, Иосафатские. Они уже знакомы нам и…
— Погоди-погоди, Василий-Вацлав, — Мункыз встрепенулся. — Ты сказал — другие? Кто другие? Какие другие?
— С наступлением темноты к Масличной горе подойдет войско египетского султана под предводительством наиба Айтегина аль-Бундуктара.
— Айтегин? — Мункыз оживился еще больше. — Он идет к Эль Кудсу?
— Он и десять тысяч всадников. Нужно лишь впустить их в город. Но нужно сделать это прежде, чем уйдут Хранители.
…Военный совет длился недолго. Действовать, по настоянию Бурцева, решили в четыре этапа. Первый: используя подземный ход госпитальеров, быстро и без лишнего шума захватить тевтонские позиции в районе Церкви Гроба и Сен-Мари-де-Латен. Перебить часовых, завладеть арсеналом и конюшней, вырезать спящих. Правда, колокольня с пулеметом может оказаться крепким орешком. Но зато эта огневая точка на господствующей высоте здорово пригодилась бы в дальнейшем. Бурцев решил взять колокольню на себя.
Затем следовало раздобыть транспорт. Надо же на чем-то подвозить снаряды к городским воротам. Поначалу Бурцев думал ограничиться какой-нибудь тевтонской телегой с захваченного церковного подворья, но Мункыз, сам того не ведая, направил его мысли в иное русло. Целитель-алхимик обмолвился, что после наступления запретного часа неподалеку от церкви аль-Кумамы часто ездят «шайтанские повозки» немецких дозоров. А ведь «шайтанская» повозка подошла бы для атаки на ворота больше, чем повозка обычная.
Дерзкий план созрел мгновенно. Если в распоряжении повстанцев окажутся арсеналы и конюшни ордена Святой Марии, появится возможность безбоязненно приблизиться к какому-нибудь автомобилю цайткоманды под видом тевтонского патруля. Приблизиться и, при удачном стечении обстоятельств, отбить машину. Пришлось, правда, долго убеждать предводителя иерусалимских подпольщиков, что германская «шайтан-повозка» покорится чужаку.
— Вот ты же, Мункыз, смастерил себе модфаа по подобию громометов Хранителей. Почему же мне не может быть известно, как обращаться с их самоходной телегой?
Аргумент подействовал. Да и новгородская дружина дружно заверила сарацинского мудреца, что «каиду-воеводе» не впервой укрощать колдовские повозки немцев.
Захватив авто, можно было переходить к следующему этапу операции: под прикрытием госпитальерских развалин обстрелять из трофейных луков и арбалетов Проход Шайтана. И привлечь, тем самым, к руинам внимание Хранителей Гроба и тевтонских рыцарей.
Алхимик-подпольщик объяснил, что самый удобный путь к разрушенной резиденции иоаннитов проходит под колокольней Сен-Мари-де-Латен, так что немцы непременно устремятся туда. И… в общем, грех не устроить там засаду. Пулемет под звонницей и горшки с греческим огнем Мункыза — вот, чем намеревался встретить врага Бурцев. Главное при этом — пошуметь погромче и внести побольше сумятицы, вынудить фашиков и тевтонов стянуть в центр города и основные силы, и резервы.
А уж тогда… Тогда — самое важное. И самое ответственное. То, ради чего, собственно, и затевается вся эта буча. Когда в Иерусалиме воцарится полнейшая неразбериха, когда патрули отойдут от Восточной стены, а у Иосафатских ворот останется минимум стражи, Бурцев постарается подогнать туда машину со снарядами.
Основной пороховой арсенал Мункыза закладывался в подвал алхимика. Лучникам и арбалетчикам, чьи стрелы полетят в Проход Шайтана, предстояло при отступлении взорвать подвальчик и обрушить вход в подземелье. Необходимая мера предосторожности: немцы не должны сесть на хвост уходящему противнику. Однако с полдюжины «громовых» горшочков старый сарацин предоставил в полное распоряжение Бурцева. Их удобно было использовать в качестве можного детонатора для фугасно-осколочных снарядов. Небольшой огонек в кузове — и мина на колесах выворотит Иосафатские ворота вместе с надвратной башней. Разнесет все к шайтану!