В то утро Алан Такер посетил приют и, оглядев унылое помещение, где галдели играющие дети, подумал: «И вот здесь росла наследница династии Скотт, пока эта сука в Нью-Йорке наслаждалась деньгами и властью. Теперь ей придется делиться своими доходами». Да, у них получится отличная команда.
К детективу подошла молодая женщина:
– Могу чем-то вам помочь, сеньор?
Алан улыбнулся. «О да, ты поможешь мне заработать миллиард долларов».
– Я хотел бы поговорить с кем-нибудь из руководства.
– Тогда вам нужна сеньора Анхелес.
– Она здесь?
– Да, сеньор. Я провожу вас к ней.
Алан последовал за женщиной через главный зал в маленький кабинет, расположенный в дальней части здания.
– Сюда, пожалуйста.
Алан Такер вошел в кабинет. Сидевшей за столом даме было явно за восемьдесят. Когда-то она, скорее всего, была довольно внушительных размеров, но с возрастом высохла, и теперь складывалось впечатление, что это тело ей чужое. Седые волосы заметно поредели, а вот глаза оставались ясными и чистыми.
– Доброе утро, сеньор. Могу вам чем-то помочь? Вы приехали усыновить одного из наших чудесных детей? У нас все замечательные, так что выбирайте любого.
– Нет, сеньора. Я приехал сюда, чтобы разузнать о ребенке, попавшем в ваш приют много лет назад.
Мерседес Анхелес сдвинула брови:
– Не понимаю.
– К вам в приют привезли девочку… – Алан сделал вид, будто сверяется с записями. – …в октябре сорок восьмого года.
– Но это было очень давно. Теперь ее здесь точно нет. Видите ли, сеньор, у нас правило: в возрасте пятнадцати лет…
– Да-да, сеньора. Я знаю, что ее здесь нет. Мне хотелось бы узнать точную дату ее появления здесь.
– Боюсь, я не смогу помочь вам, сеньор.
У Такера упало сердце.
– К нам попадает так много детей. Разве что вы знаете имя…
«Патриция Скотт… это вряд ли».
– Меган. Ее звали Меган.
Лицо Мерседес Анхелес осветила улыбка.
– Эту девочку трудно забыть. Она была настоящим дьяволенком, и все ее обожали. Знаете, однажды…
Но у Алана Такера не было времени слушать забавные истории. Инстинкт подсказывал ему, что солидная часть состояния Скоттов почти у него в руках. И эта словоохотливая старушка поможет его заполучить, надо только запастись терпением.
– Сеньора Анхелес… у меня не так много времени. В ваших документах случайно нет точной даты?
– Конечно, есть, сеньор. Государство требует от нас точности.
Такер ликовал. «Нужно было прихватить фотоаппарат, чтобы сфотографировать документы. Впрочем, неважно: сделаю фотокопию».
– Могу я взглянуть на эти документы, сеньора?
Мерседес Анхелес нахмурилась:
– Ну, даже не знаю… Все сведения конфиденциальны…
– Конечно, – вежливо перебил ее Такер. – И я уважаю вашу принципиальность. Вы сказали, что очень любили маленькую Меган, и знаю, что вы сделали бы все, чтобы ей помочь. Именно поэтому я здесь. У меня для нее хорошие новости.
– И для этого вам нужно знать дату ее поступления в приют?
– Это нужно для того, чтобы доказать, что она именно тот человек, которого я разыскиваю, – не задумываясь, ответил Такер. – Ее отец умер, оставив ей небольшое наследство, и я хочу, чтобы она его получила.
– Я вас понимаю, – многозначительно кивнула женщина.
Такер достал из кармана пачку денег, отделил купюру.
– И чтобы выразить свою признательность за ваши хлопоты, я бы хотел пожертвовать приюту сотню долларов.
Женщина неуверенно посмотрела на деньги.
Такер отделил еще одну купюру.
– Две сотни.
Женщина сдвинула брови.
– Ну хорошо, пять сотен.
Мерседес Анхелес просияла:
– Как это щедро с вашей стороны, сеньор. Я принесу документы.
Такер торжествовал.
«Господи, неужели получилось? Она украла «Скотт индастриз», и если бы не я, ей удалось бы выйти сухой из воды».
Когда он представит Эллен Скотт доказательства, она ничего не сможет отрицать. Самолет разбился 1 октября. Меган провела в больнице десять дней. Стало быть, ее привезли в приют 11 октября.
Мерседес Анхелес вернулась в кабинет с папкой в руках и с гордостью произнесла:
– Нашла.
Алан Такер едва сдержался, чтобы не вырвать папку у нее из рук, и вежливо попросил:
– Могу я взглянуть?
– Конечно, ведь вы были так щедры. – Женщина сдвинула брови. – Надеюсь, это останется между нами: я ведь не имею права показывать документы.
– Не сомневайтесь, сеньора.
Женщина передала Алану папку. Он сделал глубокий вдох и открыл ее. Сверху было написано: «Меган. Девочка. Родители неизвестны». Рядом стояла дата, но другая, не 11 октября, а 14 июня.
– Здесь какая-то ошибка: Меган не могли привезти в приют четырнадцатого июня. Самолет разбился первого октября, то есть четырьмя месяцами позже.
Слова посетителя явно озадачили Мерседес Анхелес.
– Ошибка? Но этого не может быть.
– А кто ведет записи?
– Я. Когда к нам поступает ребенок, лично записываю дату и все остальные данные.
Мечты Алана рушились на глазах.
– И все-таки… Может, девочку привезли десятого или одиннадцатого октября?
– Сеньор, – возмутилась директриса, – я в состоянии отличить четырнадцатое июня от одиннадцатого октября.
Все было кончено. Он выстроил свои мечты на слишком шатком фундаменте. Значит, Патриция Скотт действительно погибла в авиакатастрофе, а то, что Эллен Скотт разыскивала девочку, попавшую в приют примерно в это время, просто совпадение.
Алан Такер тяжело поднялся со своего места.
– Спасибо, сеньора.
– De nada[46], señor.
Директриса смотрела ему вслед. Какой приятный мужчина. И щедрый. На пятьсот долларов можно много чего купить для приюта, не говоря уже о чеке на сто тысяч долларов, присланном доброй леди из Нью-Йорка.
«Одиннадцатое октября определенно оказался счастливым днем для нашего приюта. Спасибо тебе, Господи».
Алан Такер позвонил в Нью-Йорк:
– По-прежнему никаких особых новостей, миссис Скотт. Ходят слухи, что беглецы движутся на север. И, насколько я знаю, девушка жива.
«А его тон изменился, – с удовлетворением подумала Эллен Скотт. – Угроза устранена. Значит, он съездил в приют и опять стал обычным служащим. Но после того как найдет Патрицию, от него можно ждать чего угодно».
– Звоните, как только появятся новости.
– Хорошо, миссис Скотт.
Глава 30
– Храни меня, Господи, ибо в Тебе мое спасение. Ты мой повелитель, и лишь в Тебе мое благо. Возлюблю Тебя, Господи, твердыня моя, скала моя, крепость моя и избавитель мой…
Сестра Меган подняла глаза и увидела, что Феликс Карпио смотрит на нее с выражением беспокойства на лице. С самого начала путешествия он замечал, что она чем-то напугана и встревожена. Впрочем, что в этом удивительного. Она провела за стенами монастыря бог знает сколько времени, а потом вдруг оказалась в чуждом ей, пугающем мире. Надо бы помягче с этой несчастной девушкой.
Сестре Меган и правда было страшно. Она истово молилась с того самого момента, как покинула монастырь: «Прости меня, Господи, за то, что испытываю такое удовольствие от происходящего со мной, ибо знаю, что это грех», – но молитвы не помогали отделаться от мысли, что никогда еще она не была так счастлива. Это было самое удивительное приключение в ее жизни. В приюте она мечтала совершить побег, но то была лишь детская игра, а теперь все происходило на самом деле. Она попала в руки террористов, скрывавшихся от полиции и армии, но вместо страха почему-то испытывала лишь радость.
Путники шли всю ночь и лишь с наступлением рассвета остановились передохнуть. Меган и Ампаро Хирон стояли возле склонившихся над картой Хайме Миро и Феликса Карпио.
– До Медина-дель-Кампо четыре мили, – сказал Хайме. – Лучше обойти это место стороной, поскольку там располагается военный гарнизон. Пойдем на северо-восток, в сторону Вальядолида. К полудню мы должны быть там.
Позади была долгая изнурительная ночь без сна и отдыха, но Меган чувствовала себя прекрасно. Хайме постоянно подгонял своих спутников, и она понимала почему: он ее испытывал, ожидал, что сломается. Что ж, он будет сильно удивлен…
И Хайме Миро действительно был заинтригован: не такого поведения он ждал от монахини. Она оказалась вдали от своего монастыря, путешествовала по незнакомой местности, спасаясь от преследования, но при этом словно бы наслаждалась происходящим.
А вот Ампаро Хирон обуревали совсем другие мысли: избавиться от ненавистной монахини, поэтому она старалась держаться поближе к Хайме, чтобы не оставлять их наедине.
Их окружала почти дикая прекрасная природа, свежий воздух был напоен дивными ароматами. Иногда им попадались старинные деревеньки, заброшенные и полуразрушенные, даже замок на вершине холма.
Ампаро напоминала Меган дикую кошку, которая с легкостью преодолевает любые препятствия и не ведает усталости.
Когда через несколько часов впереди наконец показались очертания Вальядолида, Хайме решил сделать привал и спросил у Феликса:
– Все готово?
– Да.
Меган было ужасно интересно, о чем речь, и очень скоро она получила ответ на свой вопрос.
– Томас получил указания встретиться с нами у арены.
– Во сколько закрывается банк?
– В пять часов. У нас будет достаточно времени.
– И богатая добыча, – кивнул Хайме.
«Боже милостивый, они собираются ограбить банк», – догадалась Меган.
– Как насчет машины? – спросила Ампаро.
– С этим проблем не будет, – заверил ее Миро.
«Наверное, собираются угнать», – предположила Меган. Приключение становилось куда опаснее, чем она предполагала, и Господу это совсем не понравится.
Когда путники оказались в окрестностях Вальядолида, Хайме предупредил:
– Старайтесь держаться в толпе. Сегодня состоятся бои быков, и в городе будет полно приезжих, так что скрыться не составит труда.
Относительно многолюдности Хайме Миро оказался прав. Меган никогда не видела столько народа: на улицах было не протолкнуться, автомобили и мотоциклы не могли проехать и бешено сигналили. Ведь бои быков привлекали не только туристов, но и жителей соседних городов. Даже дети на улицах играли в тореадоров.