- Иголки из косяка вытаскивала, - заискивающе протянула я, глядя на него снизу вверх. Ореховые глаза снова смотрели куда-то мимо меня.
- У тебя две минуты, пока не приехала охрана.
Схватив кулек с землей и иголками, я рванула к лифту. Все, хватит с меня! Не буду ему больше помогать, уничтожу подклад этот - и пусть помирает. Нет больше ни терпения, ни желания спасать наглеца!
В дверях мы столкнулась с Маргаритой. Та, увидев меня, попятилась, а потом и вовсе припустилась в другую сторону.
- Гадина! – крикнула я ей вслед. – Еще раз увижу здесь – прокляну!
Таксист, слышавший это, встретил меня удивленными глазами, но промолчал, лишь изредка поглядывая через зеркало. Мы доехали до парка, где я, под не стихающим дождем, наспех закопала подклад, не давая волю эмоциям, и припустилась обратно, в теплое нутро автомобиля. Когда мы подъезжали к дому, гроза начала стихать. Я расплатилась с таксистом и побежала к подъезду.
- Девушка! – крикнул он.
- Да? – я смотрела на него сквозь пелену теплого дождя, обессиленная и готовая разрыдаться от жалости к себе.
- Вы не плачьте, он все равно вас, а нее выберет!
Кивнув, я побрела прочь, уже не сдерживая рыданий. Никогда до этого мне не приходилось столько плакать – не считая расставания с Володей и бабушкиных похорон. Но эти люди были мне дороги и любимы, а Ивлев… Тяжело простить ему всех унижений, причиненных за сегодняшний день, пусть на нем хоть печать одиночества, хоть проклятие смертника – а желание помогать он отбил напрочь.
Переодевшись в сухие вещи, я тут же уснула на диване, даже не успев поговорить с родителями. Яшка прижался ко мне, доверительно мурлыча, но тягостное чувство так и не проходило.
Глава 5
Бабушка явно решила не отставать от меня.
Сегодня она снова пришла во сне. Сидела на лавочке и щурилась от дневного света. Солнце не проглядывало из-за облаков, но все равно больно било по глазам.
- Ты недовольна? - вдруг стало дико стыдно. Ради меня тормошат дух бабушки, а я не могу ее просьб выполнить.
Она даже голову в мою сторону не повернула, делая вид, будто не замечает присутствия любимой внучки. Я хотела взять ее за руку, но в последний момент передумала. Одно дело – когда бабуля прикасается до моей головы, плеч; другое – почувствовать сейчас ее холодную, призрачную ладонь, чтобы еще раз напомнить себе – это уже не живой человек, а всего лишь душа.
- Ну бабушка, - заныла я, как в детстве. Она поправила платок на голове и пошла. Я – следом за ней.
Посреди двора стояли два гроба, в одном лежал мужчина, в другом - женщина. Рядом плакали родственники, все – как вороны, в черных одеждах. Подойдя ближе, я посмотрела за их спины и отпрянула, увидев мертвого Максима. Бабушка стояла рядом, укоризненно качая головой.
- Он что, умер? – в глазах моих стояли слезы. Бабуля отрицательно покачала головой, показав два пальца. – Еще два дня? - Она смотрела на меня с такой тоской и нежностью, что сердце сжималось от боли. – Бабулечка моя, я обязательно его спасу.
Бабуля Лека обняла меня. Она была теплой и пахла так же, как и в жизни – ромашковым отваром и еловыми ветвями. За ее спиной люди начали расходиться от гробов, снова открывая взору Максима и... меня. Я закричала, глядя на свое мертвое тело, и проснулась.
Яшка сидел копилкой возле дивана, сестра удивленно выглядывала из-за ноутбука, с кухни доносились родительские голоса – как будто ничего страшного и не было.
- Ты чего верещишь с утра пораньше? – Варька подсела ко мне на диван и смахнула с подушки еловые иголки. – Никак бабушка кошмарами травила?
- Можно сказать и так, - сон до сих пор не желал отпускать, перед глазами стояло мое неживое лицо. Что хотела сказать бабуля? Если не спасу Максима - сама полягу? Ну почему, почему мертвые не могут говорить?..
Субботнее утро мы провели в кругу семьи. Мама вовсю восхищалась Яшкой, возомнившим себя Матроскиным; папа собирал большой паззл из пяти тысяч кусочков (его это очень успокаивало), а Варька пытала меня.
- Рассказывай, что произошло? – мы с ней, как в прежние времена, засели на балконе, зажгли кальян и смотрели на небо.
Я вкратце поведала свои приключения, сестрица поначалу удивленно вскидывала брови, в середине – ржала, как конь, приговаривая «Нет, Васька, это только ты так можешь». А когда я описывала свой сон, на глазах Варвары появились слезы.
- Не переживай, сеструха, чего-нибудь придумаем. Что сейчас будешь делать?
- Машину заговорить надо, только как в его дом попасть?
- Это мы легко, - улыбнулась Варя, подмигнула мне и пошла одеваться.
Через полчаса мы на сестрицыной машине въезжали в гараж при доме Ивлева – без помощи Варвары у меня ничего не вышло бы.
- Давай, шебурши, а я пока прессу почитаю, - кивнула она мне, откусывая яблоко и открывая газету. Мне два раза повторять не надо, я схватила свои прибамбасы и побежала к машине Ивлева.
Рядом тут же копилкой присел Яков, но мне было уже не до него - я сыпала четверговую соль на машину, приговаривая:
- Куда сия соль упала, нет ни порчи, ни сглаза, ни поломки, ни царапин, ни вмятин, ни отказа. Заговорным словом сие утверждаю, на веки веков в дела обращаю, - обошла с этими словами «Ауди» несколько раз по кругу, а потом присела возле колеса, раздумывая, куда прикрепить заговоренную подушку из трех трав.
- Ведьма. - Голос Ивлева не предвещал ничего хорошего, я боялась поднять голову, поэтому смотрела на его начищенные ботинки из дорогой кожи. – Бомбу решила подложить?
Я все-таки посмотрела на него глазами кота из Шрека, прижимая к груди подушечку и мешок с солью. Так и хотелось ляпнуть: «Только не бейте, дяденька!»
Он демонстративно обошел меня, свою машину и, хмыкнув, сел в припаркованный рядом автомобиль. У него тут таксопарк, что ли? Соли на всех не хватит! Максим плавно развернулся, приоткрыл окно и оскалился во все тридцать два:
- Что будешь делать теперь?
И тут меня замкнуло.
Я подошла вплотную к тачке, засунула голову в салон и смачно поцеловала опешившего мужика в губы, после чего оттянула воротник, закинула туда четверговой соли и швырнула подушку в салон.
- Оберег заговоренный, выкинешь - покроешься язвами, - и, развернувшись на каблуках, пошла прочь от него. Яков, минуту назад пометивший колесо, задрал хвост и почесал следом.
- Ведьма! – крикнул мне Максим. Я повернула голову вбок, показывая, что слышу его, но не остановилась. – Пока еще три-один в мою пользу!
Дурак! Он думал, что мы играемся? Сев в машину к хохочущей Варьке, я тоже не сдержалась – напряжение последних дней потихоньку отступало.
- Дай пожму тебе руку, сестра! Я готова была аплодировать стоя!
Все еще смеявшиеся, мы выехали из подземного гаража следом за Ивлевым.
- Стой! – крикнула я, увидев притаившуюся Маргариту. Сестра резко ударила по тормозам, а я побежала к девке, успевшей достать до чертиков. – Стой! – на этот раз выкрик адресовался Ритке, которая, едва заметив меня, дала деру. Я неслась за ней, не разбирая дороги и не чувствуя ничего, кроме ударов собственной косы по спине.
Девица на ходу запрыгнула в ждавший ее автомобиль, который тут же резко стартовал с места. Мне в очередной раз не удалось поймать Марго.
- Ведьма! – снова послышался голос Ивлева, он высовывался из окошка своей машины и корчил смешные рожицы. – Тебе спортом заниматься надо.
- А тебе мозги вправить! - я показала ему язык и пошла к Варваре. У Ивлева помутнение началось, иначе не объяснить его странное поведение. Увлечься мной, как девушкой, он не может - раз мы оба с печатью одиночества, то отталкиваем друг друга, как магниты с одинаковыми полюсами. Может, мои заговоры побочный эффект дали? Надо дома перечитать свою синюю тетрадку.
- Слушай, пока глядела на эту обезьяну, - Варвара кивнула на ехавший впереди автомобиль Максима, - показалось, что я где-то уже видела его. И фамилия эта знакома…
- Вполне возможно, - я не стала отрицать. Сестрица отличалось завидной общительностью, постоянно завязывая новые знакомства. – Сегодня обязательно вспомню, обещаю.
- Хорошо, - улыбнулась я.
Когда Варя начала помогать мне, сразу будто второе дыхание открылось. Да и Максим себя иначе вести начал… Все-таки, люблю свою сестру!
Варька оставила нас с Яковым у офиса Максима, а сама поехала по своим делам («работу тоже не бросишь»). Я снова засела на облюбованной скамейке, Яшка разлегся рядом, мурлыкая и щурясь от солнца.
- Ну что, друг мой пушистый, будем опять караулить?
За полчаса мы съели мороженое, разгадали полностью сканворд, поиграли и теперь не знали, чем заняться.
- В другой раз возьму книгу, - сказала я и осеклась: завтра последний день, отведенный на спасение Максима, и другого раза может не быть. Не станет Ивлева – вполне возможно, что и я умру. Так что спасение его – это и мое тоже.
- Ведьма, - Макс собственной персоной стоял напротив меня, перекатываясь с носка на пятку.
- А? – разговаривать не хотелось – это раз. Странное поведение настораживало – это два.
- Поехали, - с этими словами Ивлев развернулся в сторону стоянки. Первым в себя пришел Яков, сорвавшийся следом за ним.
- Ах вы, - возмутилась я, - сговорились?
Кот укоризненно обернулся, но скорость не сбросил, а Макс и вовсе не счел нужным реагировать на высказывание. Выбора не было, я с неудовольствием присоединилась к процессии. Ивлев сел в машину, наглый кошак взобрался на переднее сиденье, а мне пришлось устроиться сзади.
- Послушайте, - не выдержала я. – С чего такие перемены? - Он не ответил, выезжая со двора; Яшка пялился в окно, делая вид, что так и должно быть, а во мне тихо закипало возмущение. – Максим.
Реакции – ноль.