– Пока только губернаторская дочка, но будут и другие.
– Вы уверены? – спросил у нее Ваэлин.
– Любого из членов моего ордена обучают узнавать эти знаки сразу после вступления. Сомнений быть не может, брат.
– Вы осматривали девочку? Дотрагивались до нее?
Гильма молча кивнула.
Печаль сдавила грудь, но Ваэлин отмахнулся от нее. «Сейчас не время для слабостей!»
– Что вам требуется?
– Виллу следует закрыть и выставить охрану. Никого не впускать и не выпускать. Следите, не появятся ли в городе новые случаи. Мои помощники знают, что искать. Всех, у кого будет обнаружено заболевание, следует доставлять сюда, силой, если потребуется. Во время работы с ними следует надевать маски и перчатки. Город тоже следует закрыть, запретить кораблям выходить в море, не выпускать за ворота никаких караванов.
– Паника начнется, – предупредил Каэнис. – «Красная рука» в свое время погубила не меньше альпиранцев, чем подданных Королевства. Когда об этом станет известно, люди начнут пытаться сбежать.
– Значит, вам придется их останавливать, – напрямик ответила сестра Гильма. – Нельзя допустить, чтобы поветрие распространилось снова.
Она посмотрела на Ваэлина.
– Вы меня поняли, брат? Вы обязаны сделать все, что потребуется.
– Я понял, сестра.
Сквозь печаль начали пробиваться смутные воспоминания. Шерин в Высокой Твердыне. Ваэлин обычно избегал мыслей о том времени, слишком тяжким было чувство утраты, но теперь он старался припомнить то, что она говорила тогда, наутро после гибели Хентеса Мустора. Приверженцы Узурпатора заманили ее в ловушку ложным сообщением о том, что в Варнсклейве обнаружена «красная рука». «Я как раз работала над лекарством…»
– Сестра Шерин, – сказал он. – Она как-то раз говорила мне, что у нее есть лекарство от этой болезни.
– Возможно, есть, – поправила Гильма. – Все это чистая теория, и, в любом случае, изготовить его мне не по плечу.
– А где сейчас находится сестра Шерин? – не отступался Ваэлин.
– В Доме ордена – была там в последний раз, как я о ней слышала. Она теперь мастер зелий.
– Двадцатидневное плавание при попутном ветре, – сказал Каэнис. – И еще двадцать дней обратно.
– Для корабля Империи или Королевства, – задумчиво произнес Ваэлин. Он снова обернулся к Гильме: – Сестра, попросите губернатора написать воззвание, утверждающее предложенные вами меры и призывающее горожан к сотрудничеству. Брат Каэнис велит его размножить и распространить по городу.
Он обернулся к Каэнису:
– Брат, позаботься об охране ворот и виллы. Удвой стражу на стенах. По возможности используй только наших людей.
Он взглянул на сестру Гильму и заставил себя ободряюще улыбнуться.
– Что есть надежда, сестра?
– Надежда есть сердце Веры. Оставить надежду означает отречься от Веры.
Она тоже улыбнулась, но слабо.
– У меня в комнате есть кое-какие инструменты и лекарства. Я хотела бы, чтобы их доставили мне.
– Я об этом позабочусь, – заверил ее Каэнис.
Ваэлин повернулся и зашагал прочь по мощеной дорожке.
– А как же порт? – окликнул сзади Каэнис.
Ваэлин даже не обернулся.
– Об этом позабочусь я.
Мельденейский капитан был убористым и жилистым. Он сидел напротив Ваэлина и подозрительно взирал на него исподлобья. На капитане были перчатки тонкой кожи, стиснутые кулаки лежали на столе. Сидели они в старом здании торговой гильдии, в зале, где хранились карты. Они были одни, если не считать Френтиса, охранявшего дверь. Снаружи стремительно наступала ночь. Город вскоре должен был уснуть. Горожане все еще пребывали в блаженном неведении о беде, которая должна была встретить их утром. Если капитан и был недоволен тем, что их с командой выдернули из коек, заставили раздеться и пройти осмотр у помощников сестры Гильмы, а потом явиться сюда, он явно счел за лучшее оставить жалобы при себе.
– Вы Карваль Нурин? – спросил у него Ваэлин. – Капитан «Красного сокола»?
Мельденеец медленно кивнул. Его глаза метались между Ваэлином и Френтисом, время от времени останавливаясь на их мечах. Ваэлин не старался унять его тревогу: если капитан боится, ему это только на руку.
– По слухам, ваш корабль – самый быстрый из тех, что стоят в здешнем порту, – продолжал Ваэлин. – Лучшие обводы корпуса, которые когда-либо выходили с мельденейских верфей, как говорят.
Карваль Нурин кивнул, но промолчал.
– Вы не замечены ни в пиратстве, ни в бесчестности – это необычно для капитана с ваших островов.
– Что вам надо?
Голос у мельденейца был резкий и хриплый, и Ваэлин заметил край бледного шрама, выглядывающего из-под черного платка, который капитан носил на шее. Пират или не пират, а он тоже хлебнул свою долю приключений на море.
– Мне надо вас нанять, – кротко ответил Ваэлин. – Сколько времени вам потребуется, чтобы доплыть до Варинсхолда?
Тревога капитана несколько улеглась, но его лицо по-прежнему было затуманено подозрением.
– Случалось доходить дней за пятнадцать. Удонор помог, направил ветер к северу.
Удонор, как знал Ваэлин, был одним из мельденейских богов, его считали владыкой ветров.
– А быстрее можете?
Нурин пожал плечами:
– Быть может. Если с пустыми трюмами, да еще взять несколько лишних рук, чтобы помогли управляться с парусами… И пару коз Удонору в жертву, конечно.
У мельденейцев было распространенной практикой приносить животных в жертву своим излюбленным богам перед опасным путешествием. Ваэлин присутствовал при массовом забое скота, перед тем как их флот вторжения покинул гавань. Крови было столько, что воды в гавани покраснели.
– Коз мы добудем, – сказал он и сделал Френтису знак подойти. – Вашими пассажирами будут брат Френтис и двое моих солдат. Вы доставите его в Варинсхолд, где он возьмет еще одного пассажира. Затем вернетесь сюда. Все путешествие должно занять не более двадцати пяти дней. Возможно ли это?
Нурин немного поразмыслил и кивнул.
– Да, возможно. Но не на моем корабле.
– Почему?
Нурин разжал кулаки и медленно стянул перчатки, обнажив обесцвеченную, покрытую пятнами кожу от пальцев до запястья.
– Скажи мне, прикованный к земле, – начал он, демонстрируя Ваэлину свои ладони. Свет ламп озарил восковую, изуродованную плоть. – Доводилось ли тебе сбивать пламя голыми руками, когда твоя сестра и мать умирали в огне?
Губы мельденейца искривились в мрачной усмешке.
– Нет, мой корабль не выйдет в море по твоему приказу. Альпиранцы зовут тебя Убийцей Светоча, для меня же ты – отродье Сжигателя Города. Может, владыки кораблей и продались вашему королю, как последние шлюхи, но я не продамся. И какие бы угрозы или пытки ты ни пустил в ход, это не…
Лазурит мягко стукнул о стол. Ваэлин крутанул камень, и гладкая поверхность с серебристыми прожилками засверкала в свете ламп. Карваль Нурин ошеломленно уставился на него, не скрывая своей алчности.
– Я сожалею об участи вашей матери и сестры, – сказал Ваэлин. – И о том, что произошло с вашими руками. Это, наверно, было очень больно.
Он продолжал крутить камень. Нурин не отрывал от него глаз.
– Но я чувствую, что вы, прежде всего, деловой человек, а сантименты прибыли не приносят.
Нурин сглотнул, его изуродованные руки дернулись.
– И сколько я получу?
– Если вернетесь в течение двадцати пяти дней – все.
– Врете!
– Иногда вру, но в данный момент – нет.
Нурин наконец оторвал взгляд от лазурита и посмотрел в глаза Ваэлину.
– А какие у меня гарантии?
– Мое слово, слово брата Шестого ордена.
– Чума забери ваше слово с вашим орденом вместе. Эта ваша призракопоклонническая чушь для меня ничего не значит.
Нурин натянул перчатки и нахмурился, прикидывая.
– Мне нужен письменный договор, заверенный губернатором.
– Губернатор сейчас… нездоров. Но, уверен, главный мастер торговой гильдии согласится оказать нам такую любезность. Это вас устроит?
«Красный сокол» заметно отличался от любых других кораблей, что доводилось видеть Ваэлину. Он был меньше большинства из них, с узким корпусом и тремя мачтами вместо обычных двух. Палуб было всего две, и команда – только двадцать человек.
– Он выстроен для чайной торговли, – угрюмо пояснил Карваль Нурин, когда Ваэлин упомянул о необычном виде корабля. – Чем свежее чай, тем больше прибыль. За мелкую партию свежего чая можно выручить втрое больше, чем за большой груз. Чем быстрее доберешься из одного порта в другой, тем больше денег заработаешь.
– А где же весла? – спросил Френтис. – Я думал, у всех мельденейских кораблей непременно есть весла.
– Есть, а как же, – Нурин указал на закрытые порты на нижней палубе. – Но мы их используем только при штиле, а в северных водах такое редко случается. В любом случае, «Сокол» ловит даже самый легкий бриз.
Капитан умолк, окинул взглядом порт, ряды молчаливых и пустынных кораблей и кордон Бегущих Волков, охраняющих подходы к пристаням. Командам ночью приказано было покинуть суда. Некоторые воспротивились и теперь залечивали синяки и ссадины в ближайших складах, под бдительной охраной.
– Не припомню, чтобы в линешском порту когда-нибудь бывало так тихо, – заметил Нурин.
– Война вредит торговле, капитан, – ответил Ваэлин.
– Весь этот месяц корабли свободно приходили и уходили, а теперь они стоят пустые, и команды сидят под замком. Одному только «Соколу» почему-то разрешили отплыть…
– Осторожность лишней не бывает, – Ваэлин дружески хлопнул его по спине, заставив капитана содрогнуться от ужаса и отвращения. – Вокруг полно шпионов! Когда вы отчалите, капитан?
– Через час, с отливом.
– Тогда не смею мешать вашим приготовлениям.
Нурин проглотил язвительный ответ, кивнул, поднялся по трапу и принялся осыпать свою команду градом приказов, щедро сдобренных бранью.
– Как ты думаешь, он знает? – спросил Френтис.