– Мне нужно доложить о себе аспекту, – сказал Ваэлин.
– Да-да, нас предупредили, что ты придешь.
Старый брат поднял щеколду на калитке и распахнул ее.
– Нечасто братья из Шестого приходят учиться у нас!
– Вы тут одни, брат? – спросил Ваэлин, входя в калитку. – Я предполагаю, что в таком месте, как тут, охрана нужна непременно.
В отличие от Шестого, Дом Пятого ордена был расположен в стенах столицы: большое крестообразное здание вздымалось над трущобами южных кварталов, и его беленые стены сияли маяком среди тусклой массы теснящихся друг к другу, скверно построенных домишек, которыми изобиловали окрестности порта. Ваэлин никогда прежде не бывал в южных кварталах, но быстро понял, почему люди, у которых есть что красть, стараются сюда не заглядывать. В замысловатой паутине темных проулков и заваленных отходами улочек была масса возможностей устроить засаду. Ваэлин аккуратно пробирался по грязи, не желая явиться в Пятый орден в грязных сапогах, перешагивал через скорчившиеся фигуры пьянчуг, отсыпающихся после вчерашнего грога, и не обращал внимания на нечленораздельные возгласы тех, кто то ли перепил, то ли не допил. Там и сям вялые шлюхи провожали его равнодушным взглядом, но предлагать свои услуги не пытались: у орденских мальчишек денег все равно нет.
– Ой, да нас тут никто не беспокоит, – ответил старик. Затворяя калитку, Ваэлин обнаружил, что на ней и замка-то нет. – Я эти ворота уже больше десяти лет караулю, ни одного случая не припомню.
– А зачем же вы тогда караулите?
Старый брат посмотрел на него с удивлением.
– Это же орден целителей, брат. Люди приходят сюда за помощью. Должен же их кто-то встретить!
– А-а! – сказал Ваэлин. – Ну да, конечно.
– Но все-таки моя старушка Бесс всегда при мне.
Старик зашел в кирпичный домик, служивший ему сторожкой, и вынес большую дубовую палицу.
– Просто на всякий случай.
Он вручил дубину Ваэлину, явно рассчитывая услышать мнение знатока.
– Ну…
Ваэлин взвесил дубину на руке, помахал ею и вернул старику.
– Это доброе оружие, брат.
Старику это, похоже, польстило.
– Я ее сам вырезал, когда аспект поручил мне караулить ворота! А то руки-то у меня сделались чересчур неловкими, чтобы вправлять кости или зашивать раны, видишь, какое дело?
Он повернулся и быстро зашагал к Дому.
– Идем, идем, отведу тебя к аспекту.
– А вы тут много времени провели, да? – спросил Ваэлин, шагая следом.
– Да нет, всего лет пять, не считая обучения, конечно. Большую часть своего служения я провел в южных портах. Надо тебе сказать, что нет такой заразы на этом свете, которую не сумел бы подцепить моряк.
Вместо того чтобы провести Ваэлина к большим дверям напротив, старый брат обогнул здание и вошел туда с черного хода. За дверью оказался длинный коридор с голыми стенами. Там сильно пахло чем-то едким и одновременно чем-то сладким.
– Уксус и лаванда, – пояснил старик, видя, как Ваэлин морщит нос. – Изгоняет дурные испарения.
Он провел Ваэлина мимо многочисленных комнат, где, похоже, ничего не было, кроме пустых коек, и привел в круглое помещение, от пола до потолка облицованное белой кафельной плиткой. На столе в центре помещения лежал обнаженный извивающийся молодой человек. Двое крепких братьев в серых плащах удерживали его, в то время как аспект Элера Аль-Менда изучала неумело перевязанную рану у него на животе. Кричать человеку не давал кожаный ремень, которым был стянут его рот. По периметру комнаты возвышались ступенчатые ряды скамей, на которых сидели разновозрастные братья и сестры в серых одеяниях, наблюдающие за происходящим. Когда вошел Ваэлин, по залу прошло движение – все обернулись посмотреть на него.
– Аспект! – окликнул старик, повысив голос – в зале оказалось неимоверно гулкое эхо. – Брат Ваэлин Аль-Сорна из Шестого ордена!
Аспект Элера подняла голову от раны молодого человека. Она улыбнулась. На лбу у нее красовалось пятно свежей крови.
– О, Ваэлин, как ты вырос!
– Аспект, – Ваэлин ответил официальным поклоном, – я прибыл в ваше распоряжение.
Молодой человек на столе выгнулся дугой, из-под кляпа пробился жалобный стон.
– Я сейчас как раз имею дело со случаем, не терпящим отлагательства, – объяснила аспект Элера, беря со стоящего рядом столика ножницы и принимаясь срезать с раны грязные бинты. – Этот человек получил удар ножом в живот сегодня под утро. Видимо, ввязался в спор из-за благосклонности какой-нибудь юной дамы. Учитывая, какое количество эля и красноцвета было у него в крови на тот момент, больше мы ему дать не могли: это бы его убило. Так что нам приходится работать, невзирая на его мучения.
Она отложила ножницы и протянула руку. Молодая сестра в сером одеянии вложила ей в ладонь инструмент с длинным лезвием.
– Вдобавок ко всем прочим его несчастьям, – продолжала аспект Элера, – кончик лезвия обломился и остался у него в животе, и теперь его необходимо извлечь.
Она обвела взглядом слушателей, сидящих на скамьях.
– Кто-нибудь может мне сказать почему?
Большинство слушателей подняли руки, и аспект кивнула седоволосому мужчине в первом ряду.
– Да, брат Иннис?
– Из-за заражения, аспект, – ответил мужчина. – Сломанное лезвие может отравить рану и вызвать воспаление. Кроме того, оно могло застрять поблизости от кровеносного сосуда или какого-нибудь органа.
– Отлично, брат. Итак, нам необходимо прозондировать рану.
Она наклонилась над молодым человеком, левой рукой развела края раны, а правой ввела зонд. Молодой человек заорал так, что кляп вылетел у него изо рта, и аудитория заполнилась воплями. Аспект Элера слегка отстранилась и посмотрела на двух крепких братьев, которые удерживали молодого человека на столе.
– Держите его крепче, братья!
Молодой человек принялся бешено вырываться. Ему удалось высвободить одну руку, он колотился головой о стол и яростно брыкался, едва не задевая аспекта. Она была вынуждена отступить на несколько шагов.
Ваэлин подступил к столу, зажал молодому человеку рот ладонью, придавил его голову к столу и склонился над ним, глядя ему в глаза.
– Боль, – сказал он, удерживая взгляд парня, – боль – это пламя.
Глаза у парня наполнились страхом при виде нависающего над ним Ваэлина.
– Сосредоточься. Боль – это пламя внутри твоего разума. Видишь ее? Видишь?!
Парень жарко дышал в ладонь Ваэлину, но вырываться перестал.
– Пламя становится слабее. Оно опадает. Оно горит ярко, но оно маленькое. Видишь его? – Ваэлин наклонился ближе. – Видишь?
Молодой человек чуть заметно кивнул.
– Сосредоточься на нем, – сказал ему Ваэлин. – Не давай ему разгораться.
И он продолжал держать парня, разговаривал с ним, глядя ему в глаза, пока аспект Элера работала над его раной. Парень скулил, взгляд его норовил убежать прочь, но Ваэлин заставлял его вернуться, пока не услышал тупой лязг металла, упавшего в тазик, и аспект Элера не сказала:
– Сестра Шерин, иглу и кетгут, пожалуйста.
– Мастер Соллис хорошо вас учит.
Они были в комнате аспекта Элеры. Комната была еще больше забита книгами и бумагами, чем у аспекта Арлина. Но, в то время как комната аспекта Шестого ордена выглядела так, будто там царит хаос, тут все было тщательно организовано и безупречно чисто. Стены увешаны налезающими друг на друга диаграммами и рисунками, графиками, почти непристойными изображениями тел, лишенных кожи или мышц. Ваэлин поймал себя на том, что поневоле пялится на картинку на стене над столом: человека с раскинутыми конечностями, взрезанного от паха до горла. Края разреза были разведены в стороны, обнажая органы, каждый из которых был изображен чрезвычайно отчетливо.
– Простите, аспект? – переспросил он, отводя взгляд.
– Та техника контроля над болью, которую ты использовал, – объяснила аспект. – Соллис всегда был самым способным из моих учеников.
– Учеников, аспект?
– Ну да. Мы вместе несли службу на северо-восточной границе, много лет тому назад. И в спокойные дни я обучала братьев из Шестого ордена техникам расслабления и контроля над болью. Просто так, чтобы убить время. Брат Соллис всегда слушал меня внимательнее всех.
«Они были знакомы, они служили вместе». Мысль о том, что они когда-то общались, выглядела невероятной, но аспекты не лгут.
– Я благодарен мастеру Соллису за его наставления, аспект.
Это казалось самым безопасным ответом.
Он снова бросил взгляд на картинку, и она посмотрела на нее через плечо.
– Примечательное произведение, тебе не кажется? Это подарок мастера Бенрила Лениаля из Третьего ордена. Он провел тут неделю, зарисовывая больных и свежих покойников. Он говорил, что хочет нарисовать картину, изображающую страдания души. Подготовительная работа для его фрески в память о «красной руке». Разумеется, мы с удовольствием предоставили ему доступ в наши корпуса, и, когда он закончил, свои наброски он подарил нашему ордену. Я использую их, чтобы посвящать начинающих братьев и сестер в тайны тела. Иллюстрациям к нашим старым книгам недостает точности и отчетливости.
Она снова обернулась к Ваэлину:
– Ты хорошо показал себя нынче утром. Я чувствую, что прочие братья и сестры многому научились на твоем примере. А вид крови тебя не тревожит? У тебя не кружится голова, ты не падаешь в обморок?
Что она, издевается?
– Я привычен к виду крови, аспект.
Ее взгляд на миг затуманился, потом она вновь расплылась в своей привычной улыбке.
– Я просто передать не могу, как радуется мое сердце. Ты вырос таким сильным, и притом душе твоей не чуждо сострадание. Но мне следует знать, зачем ты пришел сюда?
Врать он не мог – кому угодно, только не ей.
– Я думал, что вы дадите ответы на мои вопросы.
– Какие именно вопросы?
Ходить вокруг да около не имело смысла.
– Когда мой отец завел побочного ребенка? Почему меня отправили в Шестой орден? Почему наемные убийцы искали моей смерти во время испытания бегом?