Он умолк. Сестра Шерин явно была не в том настроении, чтобы разговаривать.
Остановилась она у цепочки ярких клумб. Ваэлин видел среди цветов стройную фигурку аспекта Элеры.
– Обратно вас проводит сама аспект, – сказала Шерин и шагнула в сторону, так что его рука упала у нее с плеча.
– Спасибо, сестра.
Она кивнула и отвернулась.
– Сестра, – сказал он и коснулся ее запястья. – Погодите немного, ладно?
Она отвела руку, избегая его прикосновения, но не ушла, а осталась стоять, осторожно глядя на Ваэлина.
– Я так и не поблагодарил вас, – сказал он. – За то, что вы спасли мне жизнь.
– Это моя работа, брат.
– Когда я… подвергался лечению, я видел много странных снов. По-моему, я тогда наговорил лишнего, такого, что никогда бы не сказал на самом деле. Если я сказал что-нибудь… обидное…
– Вы ничего не говорили, брат.
Она подняла глаза, посмотрела в глаза ему, заставила себя улыбнуться.
– По крайней мере, ничего обидного.
Она плотно скрестила руки на груди. Улыбка исчезла.
– Вы скоро покинете нас, вернетесь в это жуткое место, отправитесь на какую-нибудь ужасную войну. Нам… нам с вами не доведется больше встретиться – возможно, никогда в жизни.
Ваэлин невольно подался ближе, потянулся, чтобы взять ее за руки.
– Мы еще встретимся, обещаю!
– Ваэлин!
Аспект Элера стояла на краю цветочного сада. В руке у нее был небольшой садовый ножик. Она широко улыбалась.
– Я смотрю, тебе и впрямь намного лучше!
– Благодаря заботам сестры Шерин, аспект.
– Ах вот как! Да, ее заботы бесценны – и ее время тоже.
– Прошу прощения, аспект, – Шерин потупилась. – Мне не следовало задерживаться…
– Это вам не в укор, сестра. Но в городе до сих пор неспокойно. Боюсь, что ваше искусство сегодня еще очень и очень понадобится.
Шерин кивнула, взглянула на прощание на Ваэлина – на губах у нее мелькнула грустная улыбка, – отпустила его руку и направилась обратно в Дом ордена. Ваэлин провожал ее взглядом, пока она не скрылась из виду.
– Ваэлин, ты разбираешься в цветах? – спросила Элера Аль-Менда. Она предложила ему опереться на свою руку и повела в цветник.
– Мастер Хутрил научил меня определять, какие из них ядовиты. Он говорил, что они хорошо подходят для того, чтобы растереть их в кашицу и мазать ею наконечники стрел.
«А еще у меня есть сестра, которая любит зимоцветы».
– Да, это очень полезные сведения, несомненно. А эти тебе знакомы?
Она остановилась перед коротким рядком фиолетовых цветов со странными выгнутыми головками, окаймленными четырьмя длинными лепестками.
– Нет, аспект, этих я прежде не видел.
– Марлийские орхидеи, с крайнего юга Альпиранской империи. На самом деле это гибриды: я скрестила их с нашими, местными орхидеями, чтобы сделать их более выносливыми: наш климат более суров, чем тот, к которому они привыкли. С растениями часто бывает так: если изъять их из почвы, в которой они выросли, они зачахнут и увянут.
Ваэлин понял, что ему хотят преподать урок – урок, которого он слышать не желал.
– Понятно, аспект.
Он предполагал, что это тот ответ, которого она ждет.
– Шерин – человек особый, – продолжала аспект. – Неравнодушный, понимаешь? Куда более неравнодушный, чем большинство людей, даже братьев и сестер из нашего ордена. Может быть, именно поэтому она так искусна. Она ведь и в самом деле очень искусна – она во многом уже успела превзойти меня, только ей об этом не говори. Подобное искусство неизбежно обречет ее на одиночество. Очень немногие дают себе труд узнать ее поближе и понять, насколько она не похожа на других. Но ты дал себе труд сделать это – я надеялась, что так оно и будет. Однако я не ожидала, что связь окажется настолько сильной.
– Насколько я понимаю, дружить служителям Веры не запрещается?
Аспект Элера вскинула бровь, услышав этот дерзкий ответ, однако вслух его осаживать не стала.
– Дружба всегда большая ценность. Но нельзя допустить, чтобы ваша дружба помешала тебе и Шерин сыграть отведенные вам роли. Шерин для нашего ордена то же самое, что ты – для своего.
– Что же именно?
– Его будущее. Важно, чтобы вы оба это понимали. Твоя мать этого не понимала – или отказывалась это понимать. От любви такое случается: она делает тебя слепым к тому, какой путь проложила для тебя Вера. Когда она покинула наш Дом, чтобы выйти замуж за твоего отца, Пятый орден лишился будущего аспекта.
– Уверен, моя мать знала, что у нее на сердце.
Она слегка поморщилась, услышав горечь в его голосе.
– Да, знала. Я не собиралась ее осуждать, всего лишь выражала сожаление. Она была моей ближайшей подругой. Когда я только пришла сюда, она меня обучала. Всем, что я знаю, я обязана ей.
Она остановилась у простенькой деревянной лавочки и велела Ваэлину сесть. Он с радостью повиновался, а то ему казалось, что ноги вот-вот откажутся его держать.
– Можно спросить, аспект, узнали ли вы что-нибудь о людях, которые на вас напали?
Она покачала головой:
– Почти ничего. Трупы осмотрели, но ничего интересного не нашли, не считая того, что у всех были спрятаны между зубами отравленные пилюли, как у сестры Хенны. В лицо их никто не опознал. Королевская стража и Четвертый орден ведут расследование. Смею предположить, что со временем все выяснится.
Для женщины, которая только что чудом избежала гибели, она демонстрировала удивительное безразличие к тому, кто же на нее напал.
– Вы не боитесь, что другие попытаются сделать это еще раз?
Она нахмурилась, как будто прежде это не приходило ей в голову.
– Попытаются так попытаются. Я, похоже, мало что могу предпринять по этому поводу. Вера велит нам мириться с тем, что мы не можем изменить.
– Сестра Хенна прожила тут много времени. Ее предательство, должно быть, воспринимается мучительно.
– Предательство? Я сомневаюсь, что она когда-либо испытывала преданность нашему ордену, так что и предать его она никак не могла. Она сделала то, за чем была сюда послана. Должна признать, что ее упорство произвело на меня впечатление: столько времени прожить во лжи и ни разу не ошибиться, ни разу не выдать себя…
– Перед смертью она сказала странную фразу: «Когда-то их было семь». Вы понимаете, что это значит?
Он успел заметить некую реакцию – но не узнавание, как у мастера Соллиса, это было больше похоже на страх. Впрочем, все тут же исчезло.
– Ты задаешь так много вопросов, Ваэлин… Похоже, в каждую нашу встречу повторяется одно и то же.
«И эта мне тоже ничего не скажет».
– Прошу прощения, аспект.
Она со смехом отмахнулась от его извинений.
– После того, что ты для меня сделал, я просто обязана ответить хотя бы на один вопрос. Спрашивай же, но помни: только один!
«Только один вопрос…» Это казалось чуть ли не жестоким: как будто она издевается над ним. Ваэлин желал получить ответы на каждый из тысяч вопросов, что терзали его, но, после коротких и отчаянных раздумий, он все же остановился на том, который крутился у него в голове уже несколько месяцев.
– Что вам известно о моей сестре?
– Ох!
Она ответила не сразу, печально хмурясь.
– Я знаю, что это очень умненькая девочка. Что родители ее очень любят. И что она родилась чуть больше десяти лет назад.
– Когда моя мать была еще жива…
Аспект тяжело вздохнула.
– Ваэлин, мне не хотелось бы причинять тебе боль, но тебе следует понимать, что далеко не все браки бывают счастливыми. Твои мать и отец очень любили друг друга, но они были слишком разными. Твоя мать ненавидела войны, она достаточно повидала войну во время своего служения, однако смирилась с тем, что твой отец – владыка битв, потому что любила его и потому что он был человек справедливый и стремился держать в узде худшие порывы королевской стражи. Но когда началась третья мельденейская война, она обнаружила, что больше она это сносить не в силах. Она знала, какой приказ он получил, и умоляла его не делать этого. Но он вынужден был повиноваться королю.
– Город…
«Мужчины, женщины, дети… кричащие в огне…»
– Да. Это преследовало их обоих и положило конец их союзу. Она отвернулась от него. Он стал проводить больше времени вне дома. Как он повстречался с той женщиной, что родила ему дочь, я не знаю. Но когда твоя мать умерла, а тебя отправили в Шестой орден, он поселил их в своем доме. Он просил дозволения жениться и объявить девочку законной дочерью, но король отказал. Владыка битв должен быть примером, образцом, которому будут подражать другие. Вскоре после этого твой отец оставил королевскую службу.
– А моя мать знала? Про девочку?
– Не думаю. Примерно в это же время у нее стало сдавать здоровье. Она была слишком озабочена твоим будущим.
Она протянула руку и откинула волосы у него со лба.
– Она возлагала на тебя большие надежды. Она сделала немало добра, исцелила немало людей, но ты был главной гордостью в ее жизни.
– Тогда я рад, что она не дожила до того, чтобы увидеть, кем я стал.
По его меркам, пощечина была небыстрой, но настолько неожиданной, что Ваэлин не сумел заблокировать удар.
– Не смей так говорить! – Голос аспекта был полон гнева. Юноша потер ноющую щеку. – Кем это ты стал? Отважным молодым человеком, который спас мне жизнь. Не говоря уже о сестре Шерин. Я знаю, душа твоей матери поет от радости при виде того, каким ты стал.
– Я убийца. Кроме этого, я ничего и не умею.
– Ты воин, служащий Вере. Не забывай об этом. Для тебя это, возможно, ничего не значит, но со временем ты поймешь.
– Это не то, чего она хотела. Меня сунули туда, чтобы отец мог поселить у себя дома свою бабу…
– Это было не его решение.
– Ну, значит, очередной приказ короля. Знак его преданности…
– То было предсмертное желание твоей матери.
Ваэлину почудилось, будто ему снова дали пощечину, только куда более сильную. Голова пошла кругом, мысли спутались. «Вранье!!! Она лжет! Моя мама никогда бы такого не пожелала…»