Грир кивнул, поспешно соглашаясь:
– Билли прав, Айк. Надо его кончать, пока он еще замотан. Я, вообще-то, готов. Пусть лучше меня судят за убийство, чем торчать неделю рядом с этой черной бомбой. Он меня расплющит, как пасхальное яйцо.
– Помнишь вагонетку на рельсах? – спросил Айк у Арчи. – Она работает?
– Ни разу не видел… ты что, хочешь ехать на ней до Скагуэя?
– Это ведь все время вниз?
Человек на крыльце был уже вполне бодр и активен – катался из стороны в сторону, выгибаясь, словно куколка, вознамерившаяся прорвать кокон. Билли не удержался и прошипел с издевкой:
– Лед, мудило, – после чего они побежали с носилками дальше, пригибаясь, словно под обстрелом. Чемоданчик, прикованный к руке Билли, тащился по земле и подпрыгивал на камнях.
Носилки оказались слишком высоки для вагонетки, ручки стучали бы Кальмару по голове и по пяткам, так что их бросили, а Билли уложили на деревянный пол животом вниз, головой вперед, а руками вокруг чемоданчика, как вокруг твердой подушки. Грир и Арчи Каллиган взялись за ручки и принялись качать, Айк толкал сзади. Освободившись от травы, древняя машина поползла по ржавым рельсам с трудом и скрипом. Подшипники стонали, старое дерево гнулось и трещало, но постепенно вагонетка двигалась. Когда она разогналась до скорости быстрого шага, Айк вскочил на борт и взялся со своей стороны за ручку. Застонав, дрезина встала, пришлось спрыгивать и толкать ее снова. Они еще поднимались слегка вверх сквозь шершавые валуны. Рельсы соединились с главной веткой лишь на самой вершине. К этому времени у Айка перед глазами уже мелькали звезды. Только убедившись, что дрезина идет достаточно быстро, он наконец запрыгнул на борт и снова взялся за рычаг.
– Хорошо идет, – осклабился Грир. – Я даже не вспотел.
– Меня слишком трясет, не до пота. – Арчи Каллиган качал изо всех сил, вены вздулись, глаза выпучились.
Не считая пронзительно протестующих древних досок на полу, вагонетка была в неплохой форме. Пульсирующий гул, испускаемый шарнирами, звучал ровно, как будто его хорошо смазали. Подшипники в ступицах перестали выть во всех колесах, кроме одного. Можно подумать, дрезину регулярно смазывали на случай такого побега. Даже «Бьюлаленду» не помешает незапертая задняя дверь.
Айк пристроился к рычагу, довольный, что можно заняться физической работой; в ушах еще звенело от адреналина. Вырубил такое угробище, усмехался он.
Вагонетка понеслась рысью. Никто ничего не говорил. Сидевшие на корме Грир и Арчи больше всматривались в уходящие назад рельсы, чем занимались рычагом. Айк чувствовал, что сможет качать и в одиночку, но не знал, как долго.
– Эй, вы двое, хватит пялиться. Качайте! Это еще не спуск, а подъем.
– Вон они! – заверещал Арчи. – О господи-боже, спаси-помоги!
Айк резко повернулся. Действительно, у подножия небольшого уступа что-то происходило, какие-то обгорелые на солнце тела и сверкание фольги, но это больше было похоже на детскую игру, чем на толпу фанатичных преследователей. Билли, приподнявшись на локте, посмотрел назад и согласился с этим мнением.
– Они его еще не нашли. Когда найдут, это будет развороченное осиное гнездо. Так что качайте как следует. Кстати, прекрасные джентльмены, хочу поблагодарить вас за спасение. Преподобный стал слегка давить на Кальмара, признаю. Этот сукин сын не знает ни физики, ни метеорологии, зато хорошо понимает давление.
Они катились уже довольно быстро, и Айк позволил себе расслабиться.
– Как тебя угораздило с ним связаться, Кальмар?
Билли слегка отодвинулся назад, подальше от драных палубных башмаков Арчи; подпираемый чемоданчиком, он даже смог повернуться чуть-чуть на бок. С редеющей шевелюрой и в больничной рубашке он напоминал возлежащего на носилках римлянина.
– Он сам пристал ко мне, Айзек, как магнит. В каком-то смысле я его доппельгангер, только с мозгами вместо мышц, вот он и решил залезть мне в голову. Я не переживал – я и сам могу залезть в голову кому угодно, нет? Лоб в лоб. Но тут выяснилось, что он не соблазняет, а насилует.
– Он примитивное чудовище, мистер Саллас, – сказал Арчи. – До сих пор не верится, что вы с ним так запросто справились. Ка-ФУМ!
– Вот что значит мой главный мон – он не Кальмар, очень надо ему копаться у этого долбогреба в голове. – Грир сиял от гордости за Айка. – Отвлекаешь, чтоб опустил щиток для яиц, а потом раз – бах! Ммм! Звиняйте, преподобный Гринер, сэр, гляньте-ка, у вас шнурок развязался. А потом ка-ФУМ! Бах и ка-ФУМ. Вот это герой.
Айк не смог удержать улыбку от такого дружеского пересказа. Он чувствовал себя так, словно победил в настоящем бою – не на шатком деревянном крыльце, а на ринге под юпитерами.
– Мне повезло, что Арчи предупредил насчет его глазищ.
– Трюк кобры с птичкой, – сказал Билли. – Зачаровывает. Я только один раз видел такие глаза. – Простертый на полу коротышка пустился в воспоминания. – Торчок-буддист из Боулдера. Семь месяцев жрал масло, а потом поджег сам себя. Не пришлось ничем обливаться.
– Гринер не сгорит, – сказал Арчи. – Он сделан из огнеупорной резины. Поэтому он так радуется своему огненному концу света – он не сгорит. Черт возьми, мистер Саллас, я все никак не могу поверить…
– Что еще за огонь и лед, из-за которого вы препирались, Кальмар?
– В этом камень преткновения. Стихи Фроста. «Огонь и лед». Я процитировал их во время нашего диалога. «Кто говорит, мир от огня погибнет, кто от льда – да да да да так так… Но если дважды гибель ждет наш мир земной – ну что ж, тогда для разрушенья лед хорош и тоже подойдет»[46]. Эй, братцы, кажется, мы уже достигли второй космической. Полегче на пистонах.
Все трое отпустили ручки, предоставив рычагу работать самому от движения дрезины. Развернувшись, Грир и Арчи устроились на полу ближе к носу. Грир сидел, скрестив ноги и держась за колени. Арчи Каллиган был достаточно приземист и ноги свесил наружу. Айк присел на корме на корточки, отдышаться. Рельсы резво устремлялись вперед, изгибаясь в кроваво-апельсиновом свете.
– Посмотрите на этот закат, мои храбрые соратники, – сказал Грир. – Мы едем прямо к нему, как герои старых вестернов. Славный выдался денек для Битых Псов.
Грир с Билли завыли во весь голос по-клубному, Айк присоединился.
– Как думаете, сколько времени у нас уйдет, чтобы докатиться до Скагуэя? – Перед Арчи внезапно открылись новые горизонты. – Если до одиннадцати, можем успеть на туристскую лодку в Джуно.
Билли посмотрел на часы:
– Сейчас десять тридцать и тридцать миль до Скагуэя. Будем надеяться, Бог не позволит нам набрать такую скорость. Я не вижу у этой штуки ничего похожего на тормоза.
– Наверное, можно тормозить рычагом. – Грир озабоченно повернулся. – Как-то она должна тормозить, если ездит по таким горам… а?
– Может, она и не ездит по таким горам, – сказал Айк. – Беритесь за ручки. Посмотрим, насколько ее можно замедлить.
После минутной борьбы с болтающимися, как качели, ручками Грир отпустил свою.
– Вообще нинасколько. Придется прыгать.
– Нафиг, – сказал Билли. – Посмотрите, как несутся эти камни. Если никто и не сломает ногу, у меня копчик уже сломан.
– Не знаю, Билли, – сказал Айк. – Эта зараза разгоняется. А мы только начали спуск.
Ровный звонкий рев железных колес становился громче, а вой передач – тоньше. Ручки ходили вверх-вниз, как лапка у швейной машинки.
– Да уж, мистер Беллизариус. Как-то летом мы с Нельсом пошли вдоль этих рельс в поход. Там довольно жестко.
– Телега должна справиться! – Билли визгливо засмеялся. Он начинал дергаться. Ему не хотелось прыгать и не хотелось оставаться одному. – Думаете, паровозные поезда могли бы ездить взад-вперед через этот перевал с тысяча восемьсот девяносто девятого года, если бы тут не рассчитали повороты с кренами? Мы тоже проедем.
– Тогда лучше лечь, – сказал Айк, – чтобы центр тяжести был как можно ниже. Потому что, братья мои, прыгать, похоже, уже поздно.
Рельсы неожиданно повернули в другую сторону, следуя за склоном горы. Слева сквозь раскуроченный динамитом щебень прорывался бурный поток – там был исток реки Скагуэй. Справа почти перпендикулярно полотну возвышалась черная скала. Всем троим пришлось лечь на живот и проползти под гудящими и мелькающими ручками, Айк устроился головой вперед и лицом к Билли с другой стороны рычажного кожуха, Грир с Арчи отползли назад. Едва они успели улечься, как вагонетка заложила резкий вираж и прогромыхала по крытому мосту на другую сторону узкого ущелья. Все четверо заорали, как дети на американских горках. Айк обнаружил, что смеется прямо в лицо Билли.
– Должен тебе сказать, Айзек, – крикнул тот, – это совсем не то, что обычная поездка с билетом, правда?
– Да, Кальмар, чистая правда, – прокричал Айк в ответ. – Давай попробуем держаться друг за друга. Ты точно не можешь снять с руки эту хрень?
– Точнее некуда.
Айк дотянулся одной рукой до руки Билли, а другой, через лодыжку Грира, до борта вагонетки.
– Эй, там, сзади, цепляйтесь за что-нибудь, – прокричал он через плечо. Ответа не было, но он почувствовал, как Грир таким же способом уперся во что-то лодыжкой. Под ребрами гудели шестерни передач, а на лоб падали со скал жалящие капли воды. Когда новый резкий поворот вынес их на новые американские горки, Айк почувствовал, как центробежная сила прижимает его к полу. Может, Билли и прав: все повороты на этой старой железке должны быть выверены, раз уж она прослужила так долго.
Потом они с грохотом въехали на новую крытую эстакаду и завопили снова. Арчи орал:
– Госсссподи-боже, спасииии-помоги… – на что Грир отозвался:
– Пооооздно, – и все засмеялись.
Нырок, наклон, вираж, вопеж. Рельсовые секции под стальными колесами щелкали все быстрее и быстрее, сами колеса выли так пронзительно, что ездокам приходилось или кричать в голос, или сходить с ума, потом вагонетка немного выравнивалась и замедлялась, чтобы все могли перевести дух и подготовиться к след