то ему насрать, пусть едут, но если, ради Христа, они хотят представлять там Битых Псов, то пусть найдут способ получше, чем сосать эти застрели-меня охладители!
– Это же стрихнин с кураре, – издевался он над братьями. – Вы не откинетесь задешево. Вы получите такие мерзкие судороги, что даже Си-эн-эн не покажет вас в репортажах. Если вам приспичило все кончить, сделайте это стильно, перережьте друг друга ножами, например! Не теряйте песьей гордости, даже если вы надумали откинуть лапы. И еще не забывайте: живой нищеброд всяко лучше мертвого.
Айк осторожно приблизился, чуть звякнув бокалами.
Гнездо Билли было устроено с подветренной стороны у правого борта. Он так и лежал животом вниз на тех же носилках, на которых его занесли на борт, подпертый сооружением из подушек и спасательных жилетов, чтобы можно было опираться на локоть и читать. Сейчас он таращился в нечто в мягкой обложке под названием «Эффект как эффект виртуальности». Глаза его горели. Полукругом на расстоянии вытянутой руки от Билли располагалось все, что ему было нужно: лампа на гнущейся ножке, мухобойка, блокнот, дымящаяся сигарета в забитой окурками пепельнице, коробка швейцарского шоколада. Стилумный чемоданчик все так же был пристегнут к его запястью и по-прежнему тикал, несмотря на то что успел поработать в Скагуэе спасательным буйком. Билли утверждал, что карточка-ключ находится в Куинаке, во владении загадочного азиата, явившегося к нему однажды ночью с мешком налички и тем профинансировавшего скагуэйскую экспедицию.
Придвинув палубный стул, Айк сел в изголовье Кальмарова гнезда. Коротышка никак не показал, что заметил. Он со злобным шелестом перевернул страницу и цапнул из коробки кусок шоколада. Сунул его в рот и продолжил свое сердитое чтение. Осторожно установив тарелку с палтусом перед собой на поручень, Айк налил в бокалы вино. Билли взял бокал, выпил до дна и, не отрывая взгляда от страницы, протянул за добавкой.
Айк забыл принести вилку, но палтуса все равно легче есть руками, как жареную курицу, а на длинную острую кость хорошо накалывались куски салата Вилли. Корабль плыл, и они молчали. Вода шелестела под стилумным корпусом, гладкая и ручная с тех пор, как Кармоди передал управление компьютеру. Чипам «Лоранава» в рулевой рубке все эти каналы, течения, отмели и впадины были давно и хорошо известны.
Билли вновь протянул бокал. Айк вылил в него остатки рислинга и швырнул бутылку через плечо. Позади раздался громкий всплеск, Билли поднял взгляд и сказал:
– Хорошая мысль! Весь балласт за борт. – Он отправил книгу вслед за бутылкой. – Ты принес сосиски? Или я так и буду лежать и слушать, как ты хрустишь морковкой?
– Вилли говорит, что тебе нужно есть овощи.
– Вилли – из Техаса. Откуда, блин, ей в Техасе знать, что мне нужно?
Выудив из карманов обе банки, Айк протянул их Билли:
– Она говорит, что раньше работала медсестрой.
– А я говорю, что раньше работал врачом. Мы оба, вероятно, врем, но я, по крайней мере, не из Техаса. Если бы человеку полагалось есть овощи, как ты думаешь, Бог дал бы ему вот это?
Вытянув шею и открыв рот, Билли продемонстрировал Айку длинные клыки и закинул за них сосиску.
– Да, конечно, венские сосиски – самый мясной продукт: требуха, колесная мазь и крысиные хвосты.
Чтобы сменить тему, Айк указал подбородком за борт, куда плюхнулась книга:
– Как я понимаю, ты не согласен с виртуальным эффектом Эффекта?
– В три раза хуже того, чем они забивали головы раньше, могу тебя уверить. Чистый Бак Роджерс[54]. – Резко поведя рукой, Билли раскидал кучу книг. – Научная фантастика. Для детей. Зато я вспомнил, почему бросил МИТ.
– Ты же говорил, что был в «Калтеке».
– Какая разница. – Билли съел еще одну сосиску. – Даже не научная фантастика на самом деле. Научная фантазия. Испеченная на большой бунзеновской горелке под названием страх. Страх и больше ничего. Страх темноты, страх огня… страх все того же старого серного горелого привидения. Смотри. – Билли выдернул из кучи тонкую мягкую книжку. – «Закон Бойля – Можно ли его отменить?» Отменить? Его что, когда-то принимали? – Книга полетела за поручень. – Ты не представляешь, Айзек, как меня достало это дерьмо…
Айк кашлянул прежде, чем Билли смог продолжить.
– Кальмар. Мне от тебя кое-что нужно. В Куинаке вместе с остальной киношной толпой появился один парень. Большой альбинос, Грир тебе не говорил? Сын Алисы, которого давно никто не видел.
– Ну. – Билли оторвался от книг, тон Айка его насторожил. – И что?
– Я сидел с этим парнем в тюрьме, давным-давно. Он меня как бы боготворил, но я, кажется, его в некотором смысле разочаровал. Он думал, я спаситель, что ли.
– Его можно понять. В тебе всегда что-то такое было.
– Только не для него – он притягивал к себе дерьмо, я ему так и сказал. Но он решил, что я настучал на него во время разборки, и, чтобы поквитаться, начал меня подставлять. По мелочи, но это стоило мне лишних месяцев…
– Герои быстро ржавеют. Ну и при чем здесь я?
– Я думаю, вторая половина твоего груза у него, и я думаю, она нужна ему, чтобы расквитаться. Я вообще думаю, что он для того и притащил в Куинак все это кино.
Билли с интересом поднял бровь:
– Ради старых ржавых тюремных разборок с тобой? – Билли изогнул спину, чтобы видеть Айка целиком, – теперь у него были подняты обе брови. Надутые розовые губы растянулись в улыбке. – Зачем было тащить с собой целую киностудию?
– Не только со мной. Я вот думаю: а не явился ли он домой, чтобы расквитаться со своей матерью, бывшей женой, городом, со всем дерьмищем?
– Я так и не понял, чем ты так довел этого парня.
– Я видел, как его целой толпой обрабатывали в душевых, и он видел, что я видел.
– Ни хрена себе. А ты не мог вызвать надзирателей?
– Это и были в основном надзиратели.
– Ясно. Может, надо было как-нибудь свистнуть, когда тебя выпустили…
– Среди них был мой инспектор.
– Ага. И ты думаешь, он еще думает, будто ему что-то причитается? Айзек, неужто он такой злобный? «Сорок лет спустя бедуин был отомщен». Ну, ты всегда можешь дождаться случая и дать ему под дых, как ублюдку Гринеру, – предложил Билли, все еще улыбаясь. – Но возвращаясь к исходной точке: я не вижу, какое отношение это имеет ко мне или к моему драгоценному грузу. Мой близнец на другом конце – точно не гигантский альбинос, можешь мне поверить. Он, скорее, легок, слегка гей и вполне пигментирован.
– Это может быть кто-то из киношников, которых он гоняет хлыстом.
– Вряд ли. Мы договаривались вдвоем и не один месяц назад. Мне тяжело это говорить, но даже Айзек Саллас не застрахован от паранойи или слабоумия. Но хорошо, давай пофантазируем: чисто чтобы поддержать разговор, давай предположим, что другой мул из этой упряжки – член команды твоего мстительного друга… чего ты хочешь от меня?
– Притормози, пока вся команда не уедет из города. Оно не промокнет, Кальмар. – Айк кивнул на металлический ящик, прикованный к тонкому запястью Билли. – Пока человек контролирует такой запас, он может, черт возьми, махать большим хлыстом.
– Ты знаешь, что я не могу, Саллас. Тут замок с часовым механизмом. У меня рандеву с двойником перед полуднем в следующее воскресенье, или я учусь заплетать волосы одной рукой.
– Это еще через неделю. Может, вы встретитесь где-то еще.
– Что изменится от перемены места? Или от отсрочки? Мне надо скинуть это с рук как можно быстрее, о чем тут говорить. – Билли отполз обратно к разбросанным в беспорядке крекерным пачкам, банкам с сосисками и книгам. – Как можно быстрее. У меня есть что делать, что пить и о чем думать. Мне тоже надо расквитаться с этим библейским дуболомом и его кретинским христианским культом. Я намерен устроить короткий залп через все газеты штата, где буду сравнивать Гринеров культ с культом экспертов Эффекта; и тот и другой – атавизм и возврат к Средневековью: суеверия, глупость и полная чушь. Я также намерен направить в гражданский суд иск о причинении ущерба. О, у меня большие планы…
Айк ждал, пока Билли угомонится, надеясь все же уговорить его перенести скутное рандеву, но тут из люка высунулся Грир. Его дреды подпрыгивали, как колокольцы на черном попрыгунчике из коробки.
– Братья! – позвал он громким шепотом. – Кажется, нам надо приготовиться к приказу скатать-снасти-на-полный-вперед… потому что, если мне не изменяет чутье, я думаю… воа! Слышите, визжак уже визжит! Сейчас будет шухер-зам по высшему классу!
Радио на камбузе перехватило очень интересные радиограммы, сообщил им Грир, от корейского плавучего рыбзавода, который идет с острова Миддлтон. В этом радиообмене было достаточно английских слов, чтобы Кармоди навострил уши и кое-как разобрал, что рыбзавод вызывает свою эскадру. Им велено прекратить ловлю и привязаться, при этом быстро-быстро выдраить все до гребени матери, потому как к ним прям сейчас едут из Сеула большие дипломаты и капитан устраивает прием, как полагается. Грир не сомневался, что они скоро поменяют курс и пойдут им навстречу.
– Кармоди обожает вламываться на приемы.
После чего за спиной Грира в том же люке появился Кармоди и приказал прямо противоположное: лечь в дрейф, полный стоп и начинать ярусный лов здесь и сейчас.
– Раскатать снасти, будем ловить треску.
Айк обрадовался приказу, несмотря на то что ни у кого на борту наверняка не было даже временного разрешения на ловлю трески в этом районе, не говоря уже о квоте и консигнации. Сначала они, чтобы не рисковать, выбросили ядро с сигнальным буем, затем, насадив на несколько лесок наживку, стали стравливать их с барабана. Приятно было встряхнуться и выйти из туристского режима – размять мускулы и немного вспотеть. Но после пары хороших выборок, как раз когда они нащупали глубину и вытащили нескольких терпугов, Кармоди, хлопнув в ладоши, объявил, что хватит.
– И так много. Скатать снасти, готовность на полный вперед. – Оказывается, ему нужны были только терпуги – для подарка корейцам, которым запрещалось ловить как раз в тех водах, где водится эта колючая рыба. – Узкоглазые их любят. Преподнесем в честь знакомства.