можно было и пропустить. Это избавило бы его от многих проблем – даже, согласно статистике, он просидел бы меньше. И что с того, что босс Уэйл был всего лишь зубцом в колесе гораздо большей шикарной машины? Помидорной бочки хватило бы. Нельзя изводить себя тем, что не можешь добраться до ядра, до центра, до Главной Жирной Сволочи. Жирной Сволочи, Которая Над Тобой, вполне достаточно.
Когда лодка обогнула Безнадежность, все трое встали на нетвердые ноги и сложили кресла. Кармоди принялся наводить порядок в месте для отдыха, чтоб оно не выглядело так, будто они возвращались домой из очередного приятного круиза. Грир смел кости ягненка и обломки крекеров, бросив их затем небольшой встречающей их компании ворон и чаек. Айк незаметно сунул только что открытую бутылку ирландского в свой матросский вещмешок на случай, если его решимость вдруг поколеблется.
Когда лодка прошла береговую отмель и миновала последний информационный буй, из рулевой рубки донесся мягкий женский голос:
– Курс пройден, жду инструкций. Дальнейшие инструкции, пожалуйста?
– Как насчет поцеловать мою румяную жопу, для начала? – отозвался Кармоди и с тяжелым топотом стал подниматься в рулевую рубку.
Как только он ушел, Грир, бросив украдкой взгляд на нос и на корму, подступил вплотную к стоявшему у поручней Айку:
– Давай поговорим, комрад. Мне не нравится твой ковбойский вид. Надеюсь, ты не затеял игру в неуловимых мстителей? Вспомни, с какой скоростью этот Кларк Б. достал свою «узетту» прямо из жопы.
– Ничего я не затеял, Грир. Просто жду, что будет дальше.
– Я не люблю, когда ты так пьешь, чувак. А потом склабишься, как будто тебе звездец как смешно…
– Я думал о смешном звездеце, комрад.
– Это я тоже не люблю. Может, когда причалим к берегу, тебе стоит поехать прямо в трейлер, а вице-президент Эмиль сам проведет собрание.
– Именно это мне и надо, старый вице, – прямо в трейлер, и чем скорее, тем лучше.
Кармоди разогнал лодку, чтобы успеть занять открытый слот у заправочной станции, если таковой найдется, – он по-прежнему был настроен залить горючего и отчалить завтра утром, как только заменят сеть. Хотя можно было и не торопиться. Пустых мест было сколько угодно, но ни одного работника у насоса, да и вообще никого на пирсе, хотя времени до захода солнца еще тоже сколько угодно. Единственным человеком во всей западной оконечности марины оказался Альтенхоффен. Голова у журналиста была забинтована, и он разворачивался через всю парковку к ним навстречу на новеньком «кадиллаке» с открывающимся верхом. Кармоди был поражен:
– Неужто газетчикам повысили зарплату?
– Это временно, машина страховой компании, – объяснил Альтенхоффен. – Дали два дня назад.
– Что случилось с твоей бедной головой, Бедный Мозг? – спросил Грир незнакомым голосом.
После шока от истории с Омаром Лупом акцент так к нему и не вернулся. Альтенхоффену пришлось менять очки, чтобы уяснить, кто спрашивает.
– То же, что и с машиной, Эмиль: вандалы взяли руль[86]. Посреди ночи позвонила Дарлин Херки и сказала, что на заднем дворе редакции полно машин, а на крыше пацаны в банданах вместо масок. Я приехал как раз вовремя, чтобы посмотреть, как на меня валится фанерный маяк моего прадеда. Раздавил «шеви», а меня самого оглушил, как треску.
– Мальки! – объявил Кармоди.
– Я тоже так думал, пока не вошел внутрь и не увидел, как они курочат молотками мой новый пресс.
– Твой новый пресс? Такая штуковина, похожая на птицу? Воа!
– Мой новый «Гейдельбергский Глейзерфло», именно так. Но зря, что ли, там вся рабочая часть закрыта стилумным кожухом? Они едва помяли эти латы. Клавиатура и экран, конечно, вдребезги, но мы с Кальмаром подсоединились на живца к одной из тарелок Марио. Из-за этого у меня на экране теперь вдруг всплывают итальянские слова, а из печати пропал курсив, но бери выше! Печатный пресс не остановишь!
Он широким жестом развернул перед ними сырой макет с косыми разномастными буквами. Передовица на первой полосе была озаглавлена: ЧЕРНОБУРАЯ ЛИСА В ОВЕЧЬЕЙ ШКУРЕ.
– Это уже вторая часть, первая моя бомба разорвалась в пятницу: ЗАСТРОЙКА ИЛИ ЗАХВАТ? В ту ночь вандалы и взяли руль.
– Брось, Бедный Мозг, – язвительно сказал Грир, больше для Айка. – Неужто ты думаешь, на твою газету напали киношники?
– Или они, или кто-то в сговоре с этими подлыми тварями, – беспечно отвечал Альтенхоффен. – Как в классическом вестерне, а, камрады? Журналист борется за правду, и его преследуют прихвостни барона-латифундиста. Билли, естественно, решил, что это работа Гринера. Поэтому Кальмар погасил свет и лег на дно.
– Я все равно говорю, что это мальки, – не унимался Кармоди. – Вы звонили копам?
– Дарлин Херки говорит, в одной из машин и были копы, мистер Кармоди. – Альтенхоффен постучал себя по длинному носу и подмигнул. – По коням, пилигримы, Форт Битых Псов в опасности!
Айк бросил свой матросский вещмешок на заднее сиденье рядом с Гриром и сам забрался следом.
– А можно сперва забросить одного пилигрима домой, Бедный Мозг? Я, кажется, не готов к новым публичным мероприятиям. Брат Грир разберется с клубными делами.
– Тысяча чертей, Айзек, это же главная свара в корале Битых Псов! Все очень нестабильно. Ты должен там появиться хотя бы для того, чтобы только появиться. Скажите ему, мистер Кармоди. Грир?
Кармоди сказал, что было бы жаль пропустить главную схватку. Даже Грир с ними согласился. Его беспокойство из-за того, что партнер совершит нечто необдуманное, перекрыла перспектива председательствовать на взрывоопасном псовом сборище одному, без поддержки. Он взял Айка за локоть:
– Ты нам нужен, мой друг…
– Бедный Мозг уже сказал, но будь я проклят, если представляю зачем. Как по мне, вам больше нужен консультант по недвижимости.
– Нам нужно, чтобы ты произнес речь, Айк, – сказал Альтенхоффен.
– Речь? Да пошел ты к черту, Альтенхоффен…
– Да, речь. Произнес. Обозначил проблему. Поднял народ. Я наблюдал тебя за этим занятием, мистер Демосфен. А ты и не знал, правда? Один раз я слушал тебя в Шорлайне, потом на побоище перед Спрол-холлом, когда они пустили на нас слезоточивый газ. Помнишь?
Айк не ответил, и Альтенхоффен повернулся к Кармоди:
– Наш лаконичный приятель был когда-то вполне оратором, мистер Кармоди, можете мне поверить. Видели бы вы его тогда. Он поднимал народ на штурм самых скандальных высот.
– Верю, мистер Альтенхоффен. Еще как. И знаете что? Я бы хотел это видеть. – Кармоди взял Айка за другой локоть. – Давай, друг Айк. Давай на минутку поподнимаем этот самый народ, пока жар в нас не погас окончательно. А? Как в старые добрые времена.
– Ладно, хорошо. Но я все же хочу завернуть в трейлер, взять чистую одежду и… всякую мелочь.
– Ты и так хорош. – Грир вдруг догадался, что за мелочь понадобилась Айку в трейлере. – У тебя сейчас земной потрепанный вид – как раз то, что надо народу, правда, Бедный Мозг?
– Правда! – Альтенхоффен раскрутил небольшую турбину до высокого воя. – А главное, у нас нет времени ни для каких заездов, Айзек, если учесть, с какой скоростью растет этот снежный ком. Меня трясет от одной мысли о том, что могло произойти на крыльце, пока меня не было. Все меняется очень быстро, сейчас сами посмотрите. – Он сдал назад и рванул через парковку, закрывая по пути крышу машины.
Айк не думал, что когда-нибудь увидит еще более поразительные перемены в городе, чем те, что произошли за время его прошлого отсутствия, и был не прав. Главная преобразилась опять… став такой, как раньше. Меньше чем за неделю принаряженная улица вернула себе тот прежний запущенный захудало-куинакский вид, которым она всегда бравировала. Почти вернула. Витрины, всего несколько дней назад ослеплявшие своей белизной, сейчас были забиты досками, настолько истрепанными ветрами и посеребренными временем, что можно было подумать, эти ветра трепали их еще во времена, когда люди не знали, что такое краска. Но опять же: почти. Это слово напомнило Айзеку лимерик, который он заучил еще во флотские времена:
Как-то дева решила в пути
С привидением ночь провести.
С этим бледным фантазмом
На вершине оргазма
Вдруг его ощутила… почти.
Кармоди больше всего сбила с толку именно эта искусственная аутентичность.
– Ничего не понимаю, прости меня господи! – Реконструкция городка представлялась ему делом зряшным, однако вполне понятным: кто-то надумал влить свежих денег в коммунальный кровоток, – но кому и зачем вдруг захотелось вернуть его в прежнее ветхое состояние, было выше его разумения. – Что еще за хренотень они тут затеяли?
– Я вам сейчас покажу. – На перекрестке Альтенхоффен резко развернулся, и фары осветили широкое термопластовое окно.
Айку понадобилось несколько секунд, чтобы сообразить: это витрина кегельбана. Бывшего, поправил он себя. Похоже, это был единственный городской элемент, не вернувшийся в первоначальное состояние. Из широкого окна исчезла вывеска «КЕГЛИ С ПИВОМ», равно как и засиженный мухами легион кегельных кубков. На их месте красовалась мультяшная карта. Ее установили на более вычурном основании, чем во время демонстрации в кают-компании «Чернобурки», и покрыли еще одним полупрозрачным слоем. Альтенхоффен медленно заехал на пустой тротуар, и карта выросла прямо над капотом, как голографический пейзаж в игровых компьютерных гонках. Бедный Мозг открыл у машины верх:
– Ну и как, крыша не едет?
Южный причал стал длиннее в два раза и был запружен счастливыми голографическими туристами: они ловили рыбу, ныряли с аквалангами, запускали змеев и любовались птицами. Их многоцветные лица и этническая одежда давали понять, что они прибыли со всего земного шара, дабы насладиться этими бодрящими занятиями.
– Похоже на воскресный мультфильм «Мир с Христом», – такова была оценка Грира.