Экран снова озарился физиономией.
– Поприветствуйте их, мистер Стюбинс. Попытайтесь им объяснить, что наша задача значительно упростится, если они остановят это свое эллиптическое кружение.
– Может, это стоит объяснить вам, мистер Сингх? Вы лучше разбираетесь в технических терминах…
– Это ваши друзья, мистер Стюбинс, и ваши проблемы, – был ответ экрана. После которого он прыгнул обратно к графикам и скользящим цифрам.
Мелкий напыщенный мангуст, подумал Стюбинс, он слишком много обо мне знает. Знает, как пить дать, где я соврал. Наверняка уже добрался до Левертова. Значит, так тому и быть, тушеный мозг Стюбинс, старый ты мошенник, ты уже история, теперь уж точно… Он потянулся к нактоузу за ручным микрофоном.
– Ахой, «Кобра», – мрачно крикнул он. – Это «Чернобурка».
Ответ пришел к нему по водам с отчетливым британским акцентом:
– Вы в том уверены? – Это немного подняло ему настроение.
– Отставить кружение, «Кобра», и ложитесь в дрейф, чтобы мы могли подойти ближе.
– Мы бы рады подчиниться, «Чернобурка», – пришел ответ. – Всей душой. Но мы не можем отставить ни эту хрень, ни какую вообще! – То был Майкл Кармоди в чем-то вроде майларового мешка до подмышек. Бильярдный шар его головы сиял под прямыми лучами солнца, а кричал он сквозь пластиковый стакан с пробитым дном. – Мы уже три часа заняты этим скотством, как белка в колесе! Боюсь, как бы у экипажа мозги не поехали!
Блондинка рядом с Кармоди весело замахала рукой:
– Добрый день, мистер Стюбинс. Вилли Хардести? Жуть до чего мы вам всем рады.
Две другие запеленутые в мешки фигуры согласно подтвердили. На палубе за их спинами валялось нечто и пыталось подняться. Стюбинсу оно напоминало рухнувшую ярмарочную палатку.
– Добрый день, мисс Хардести… Капитан Кармоди. – Они уже были достаточно близко, и он отложил микрофон. – Что же привело вас к такому бедственному положению, люди, если не секрет?
– Карающий Всемогущий, – объявил один мешок.
– Я бы не стала заходить так далеко, Арч, – поправила его блондинка. – Как по мне, так это больше похоже на Превратный Перст Судьбы.
– Сбавьте тон, оба, – приказал Кармоди. – Это была в некотором смысле эксцентричная гроза, мистер Стюбинс. Молния вызвала скачок напряжения и выбила всю нашу электронику.
Из-под нактоузного компаса опять выскочила физиономия, еще более жабья, чем всегда на этом крупном плане.
– За последние тридцать шесть часов в радиусе двухсот пятидесяти километров от этой точки не зарегистрировано ни одной грозы. Боюсь, ваши друзья пьяны, мистер Стюбинс, либо что похуже. Весьма жаль, что они не могут контролировать свое судно. Передайте им, что мы не можем идти на риск столкновения. Они должны добраться до нас сами.
– Вы можете спустить шлюпку? – крикнул Стюбинс через воду.
– Отрицательно, – ответил Кармоди. – Шлюпочный отсек заблокирован, как и все вообще, иначе мы давно добрались бы до берега, бросив это чертово корыто решать свои проблемы, пока не взорвется. Не хотелось бы вас беспокоить, но, боюсь, вам придется нас отсюда забирать.
– Абсолютно невозможно, – сообщила жабья физиономия. – Оба катера ушли на север искать морского льва, как это надлежало сделать и нам. Мистер Стюбинс, проинформируйте ваших друзей, что, поскольку у нас нет возможности подойти, самое большее, что мы можем сделать, – это сообщить их координаты ближайшему пункту Береговой охраны. Это их обязанность. Наша, мистер Стюбинс, – возвращаться в порт и ждать указаний. Передайте, пожалуйста, эту информацию и подготовьтесь к повороту.
И дальше сносить эту бородавчатую мерзость было невозможно.
– А ты знаешь, лупоглазый жабеныш, – взорвался Стюбинс, – что запрещается оставлять людей на аварийном судне? Это противоречит морскому праву! ООН начнет расследование.
Физиономия зримо изумилась такой угрозе. Она отвернулась, чтобы проконсультироваться с кем-то за пределами экрана, потом вернулась обратно.
– Они могут до нас доплыть…
– Они могут утонуть!
– У них есть спасательное оборудование.
– Их может снести! И среди них леди!
– Ну что вы, спасибо, мистер Стюбинс. – Ущипнув стеганый майлар у себя на бедрах, Виллимина присела в реверансе. – Когда-то в Техасе я плавала за университетскую команду «Тигров», но спасибо за такой хороший старомодный комплимент.
Айк к этому времени добрался от носового наблюдательного пункта до рулевой рубки.
– Что происходит?
– Игра, – прошептал Стюбинс, прикрыв рот рукой. – Кажется, Абу Жаба Сингх сообразил, что мы обманули его насчет Левертова. Он собрался назад. Говорит, мы не можем подойти к ним ближе, и у нас нет катеров.
– А как же «зодиак»?
– Исключено! – Видимо, физиономия подслушала шепот из-под рук. – Соприкасаться хрупким надувным материалом с движущимся металлом? Слишком опасно. Я не позволю никому из команды идти на такой риск.
– Я пойду, – сказал Айк.
– Разумеется, мистер Саллас. Мы все наслышаны о вашей отваге. Но должен вас заверить, что я в то же время не намерен рисковать последним бортовым плавсредством, мистер Саллас. Это также противоречит морскому праву.
Физиономия ждала. Стюбинс тоже. Айк уступил, беспечно пожав плечами.
– Тогда, наверное, им придется плыть, – сказал он. Подмигнул Стюбинсу и направился обратно на нос. Оказавшись у другой переборки, куда не доставала нактоузная камера, он обернулся. – Где он? – спросил одними губами. Стюбинс непонимающе моргнул. – Плот, – так же беззвучно сказал Айк, потом стал делать знаки руками, как в карточной игре. – Скажите… мне… где… он!
– А-а! – В груди у Стюбинса что-то гулко хмыкнуло. – До свиданья, мистер Саллас. До встречи на уровне тройка. Приход на трех тузов и двойку! А дверь – натуральный блэкджек.
Айк прошептал:
– Ясно, – и рванул к ближайшему люку.
Стюбинс невинно улыбнулся нактоузной физиономии.
– Покерный янки-сленг, – объяснил он. – Означает «на следующем круге повезет больше». Но знаете что, Сингх: настало время регламента. Вы можете доложить о нарушении субординации, если это ваша обязанность, поскольку вы здесь начальник, но будь я проклят, если заставлю этих ребят прыгать в воду. Вам придется подняться сюда самому и взять это на себя. Таково мое последнее слово.
Физиономия запротестовала, но Стюбинс повернулся и зашагал прочь, к кормовому поручню, – руки сложены, спина прямая. Экран о чем-то взывал к этой жесткой спине, но в конце концов сказал:
– Гнусный фигляр! – и переключился обратно на меню зонара и цифры.
Большое тиковое колесо продолжало мелко и точно поворачиваться вперед-назад, хотя ничьи ладони больше не касались полированных рукоятей.
Айк скатывался вниз по узким трапам, не притрагиваясь почти ни к чему, кроме гладких поручней. В коридоре третьего уровня толпилось куда больше народу, чем можно было ожидать так глубоко под палубой. Все были весьма заняты, все при деле, все носились от двери к двери и по коридору с передатчиками, эскизами и стопками пленочных коробок. Жутковато, подумал Айк: люди заняты своими делами, такие собранные, такие крутые в этих своих сине-белых костюмчиках, их не интересует, что там, наверху. На ум пришли старые боевики про Джеймса Бонда и таинственные легионы, которыми всегда умудрялся окружить себя очередной архимерзавец: они состояли из солдат – бравых, бойких, бодрых, но не совсем людей. И они никогда не обращали внимания на героя, пробирающегося в своем грязном штатском сквозь их кипучую форменную деятельность.
Последней в коридоре номер 5 была дверь 21. У самой кормы. Какой-то сержант натирал около нее паркет, подпевая музыке в наушниках. Он не прервал пения, даже когда Айк сорвал замок пожарным топориком.
Внутри он обнаружил узкий шлюпочный отсек, к хлюпающей воде спускалась рампа. «Зодиак» ждал, упираясь носом в запертую решетку у самого ее края. Замок подался так же легко, как и предыдущий, решетка отползла, открывая выход в море. Айк перекатился через надувной лодочный борт, упал на дно, одним ударом топора перерубил строп и отчалил, подпрыгивая под кормовым подзором. Карточка-ключ торчала из щели зажигания, но мотор был холодным и мокрым. Дрейфуя из-под юта, Айк пытался его завести. Старший помощник Сингх на палубе у поручней продолжал увещевать Стюбинса, и тут его вылупленные глаза вдруг зацепились за плот.
– Саллас! Немедленно остановитесь! Именем закона, верните чужую собственность! Охрана! Охрану на третий кормовой уровень. Поймайте его отпорником. Мистер, я вас предупредил. Оставьте мотор! Я буду вынужден применить оружие. Саллас! Это приказ.
Айк усмехнулся прямо в склонившееся в тридцати футах над ним лицо – точно как у жабы; для такого придурка это еще комплимент.
– Иди в зад, – добродушно отозвался Айк и склонился над мотором.
– Его залило, сынок, – подсказал пристойно гнусавый голос Стюбинса. – Раскрути дважды с полностью открытой заслонкой, потом дважды с закрытой.
– Знаете что, Стюбинс! Это уже не просто нарушение субординации. – Старший помощник Сингх вплотную подступил к Стюбинсу, выпучив глаза от такого унижения. – В моей стране вас казнили бы за мятеж.
– А в моей стране, – Стюбинс смотрел сверху вниз на гневную физиономию, застывшую на уровне его локтя, и гнусавый голос его звучал учтиво и элегантно, – вы могли бы упасть за борт, разбить голову и покормить собою белоголовых орланов. Они любят начинать с глаз, мне говорили…
С пятого оборота лодка завелась – как раз когда в отсеке появились два охранника, размахивая крюками в волосатых ручищах.
– Стойте здесь, парни, – помахал им Айк. – Я скоро вернусь.
Он дал газу и помчался прочь, завернув крутой вираж направо, лицом к ветру, чувствуя ртом брызги. И да, уже звенели литавры, эти старые дурацкие фанфары, куда ж без них, вот он, пацаны, летит прямиком в ад, уже в который раз, на дырявом корыте.
– Прогулка, по крайней мере, приятная, – сказал Айк литаврам.