Когда он добрался до крутящегося многофункционала, там уже спустили с борта штормтрап.
– Может, проще будет подобраться с кормы? – крикнул он Кармоди.
– Опять отрицательно, Айчик. Аппарель не опустить. Будешь слишком близко от винта. Подходи с правого борта, параллельно нашему курсу – посмотрим, выйдет ли зацепиться за трап.
Айку пришлось сделать два полных оборота вокруг плавучей карусели с пятью пассажирами и шестью дельфинами, которые наперебой его подбадривали. В конце концов он зацепился за трап, но даже после этого нужно было добавлять газу и поворачивать «зодиак» все время, чтобы держаться на орбите, – лодка кружилась быстрее, чем это представлялось издалека. Трап тренькал и хлопал между лодкой и плотом, пока Айк кое-как его не натянул.
– Давай, Вилли, – крикнул он выстроившимся в ряд лицам. – Сначала леди.
Тут показался Грир:
– Не-не, погоди-погоди! – Лицо у него было как пепел, и он оттолкнул женщину в сторону. – Не она, она потом. – На секунду Айк подумал, что страх перед мокрой смертью все-таки утопил добрых ангелов Грировой натуры, а среди них и самого доброго – херувима-харизматика, что заправляет рыцарством. Однако Грир не выглядел таким уж испуганным. – Айку будет трудно управлять и трапом, и рулем. – Голос звучал ровно и даже властно. – Нельс, ты первый. Будешь страховать и натягивать. Потом Вилли.
Грир был прав. Цепь узких ступенек провисала под Нельсом по всей длине. Парню приходилось болтаться под натянутыми веревками, пока Айк одной рукой выравнивал трап, а другой правил «зодиаком». Если бы нос «зодиака» высунулся слишком далеко, его захлестнуло бы водой; слишком близко – маленькая лодка ударилась бы о корпус «Кобры», и ее затянуло бы под днище. Когда Нельс наконец плюхнулся в надувной плот, Грир снова велел Вилли подождать. Он сказал, надо спустить с «Кобры» на плот еще один бакштов и протащить «зодиак» немного вперед, – так будет стабильнее. Он бросился к ящику с тросами до того, как кто-нибудь успел затеять обсуждение. Кармоди сиял от гордости за косматого члена своей команды.
– Пока не припрет, никогда не знаешь, от какого матроса чего ждать.
Со вторым Грировым буксирным тросом удерживать лодку стало немного легче. Когда начала спускаться Вилли, ее тоже стряхнуло с трапа, но она удержала ноги на ступеньках.
– Как в стременах на перевернутом мустанге, – успокоила она Кармоди. Она слишком рано прыгнула на дно плота, копчик протащило по воде, активировав люмаф. На борт «зодиака» она переместилась в туго надутом ярко-зеленом костюме. – Я себя чувствую деревенской девахой на восьмом месяце, – засмеялась она, – с запором.
– Ты следующий, Арчибальд, – приказал Грир, выступая вперед.
Пацан не прекращал бормотать свои литургии, пока не плюхнулся на плот рядом с братом.
– Видишь, – сказал он, – молитвы работают.
– Теперь ты, Эмиль, – сказал Кармоди. – Ты все сделал по первому классу. Отвяжи свой бакштов, и пусть мальчики внизу натягивают провисы. Давай…
– Нет-сэр, капитан. – Грир потряс копной дредов. – Теперь вы.
– Капитану полагается уходить с корабля последним, мистер Грир. Главный морской закон. Традиция…
– Джентльмену полагается сопровождать свою леди. – Грир кивнул на светлую голову, торчащую на плоту из переливающегося костюма. – Главный морской и сухопутный закон всех времен, мон, и сейчас самое время ему следовать.
Кармоди открыл рот, но так и не смог придумать возражение. Грир, похоже, выходил победителем в их старых дебатах о рыцарстве. Кармоди отсалютовал, застегнул молнию на костюме и закачался на штормтрапе. Капитан был так тяжел, что, повиснув вдоль борта, подтащил «зодиак» прямо под себя и с легкостью в него спрыгнул. Протолкался локтями, уселся на среднюю банку рядом с раздутой Вилли и захихикал над ее интересным пневматическим положением:
– Многовато закваски для такой сдобы, осмелюсь предположить.
Ее руки раздуло так сильно, что она даже не смогла ткнуть его локтем.
Айку у кормы пришлось добавить газу – нос нагруженного плота до середины окунулся в воду.
– Тебя зальет до фальшборта, – крикнул Грир. – Отплывай и разгружайся. Я подожду. – Он отдал бакштов, не успел Айк возразить, надувной нос отнесло в сторону, и им не осталось ничего другого, кроме как отпустить трап.
– Ладно, комрад. – Айк старался говорить весело. – Я скоро вернусь.
– Жду, – помахал Грир.
Яростно газанув, Айк отчалил от лодки, и эта внезапность выдала его беспокойство и дурные предчувствия.
– Цел будет, как тот Моисей, – обернувшись, заверил его Кармоди. – Бог бережет дураков.
Вилли обернуться не смогла.
– Особенно галантных дураков, – сказала она в небо.
Айк рассчитывал, что успех его смелой спасательной экспедиции помирит его со старпомом «Чернобурки». Уже направив «зодиак» к решетке у рампы шлюпочного отсека, он понял, что недооценил мистера Абу Джа Сингха. Этот человек ждал его там с двумя лишними волосаторукими охранниками, крюками и веревками. У самого волосатого висел на бедре большой пистолет. Айк бросил этой горилле конец раньше, чем кто-то из них сообразил пустить в дело крюки.
– Отставить, помощник, пока мы не высадили женщину.
Разумеется, до того, как раздутая женщина смогла выбраться из маленькой лодки, это пришлось сделать всем остальным. Как только она ступила на край гофрированной рампы, Айк отдал конец и включил двигатель на реверс. Глядя на физиономию Сингха, можно было предположить, что от такого надругательства над морским протоколом она сейчас разбухнет и лопнет.
– Саллас! Если вы не прекратите подвергать опасности наше судно, у меня не будет другого выхода, кроме применения оружия! Вы меня поняли, мистер?
Переключив двигатель на нормальный ход, Айк крутанулся, словно на каблуках, и нырнул в брызги.
– Очень хорошо, мистер Саллас, очень хорошо. Мистер Смоллет? Один предупредительный, будьте любезны…
Быстрее, чем ожидаешь от человека с такими корявыми и волосатыми руками, мистер Смоллет отправил пулю в пенные брызги прямо по курсу. Айк добавил газу.
– А? Это ваш ответ, мистер Саллас, надо понимать? Тогда по готовности, мистер Смоллет, по готовности…
Айк упал на ребристое дно, хотя вряд ли надувной корпус представлял собой подходящую броню. Но выстрела не последовало. Вместо выстрела Айк услышал испуганную ругань, перекрывающую шум мотора и воды, потом визг, плеск и снова ругань. Высунувшись из-за транца, Айк увидел, как мистер Смоллет выгребает из-под кормового подзора, а Кармоди в боковом отсеке просит у всех прощения и одновременно перегораживает всем путь.
Грир на «Кобре» с пренебрежением отверг необходимость бакштова – хватит ему и штормтрапа, уверил он Айка.
– Я когда-то в Белизе ел обезьяньи железы.
Не успел Айк возразить, Грир перебросил брезентовую сумку через плечо неопренового костюма и повис на качающихся ступеньках. Те железы, видимо, были крепкими. На борт «зодиака» Грир забрался с ловкостью гиббона. Айк отчалил от «Кобры». Но на этот раз он не стал разгонять двигатель. Он медленно двигался по воде, пока оба переводили дух. Сам он не торопился за дожидавшейся на «Чернобурке» пилюлей, да и Гриру, судя по виду, не повредит прогулка. Грир сидел на средней банке лицом к корме, и обычно разноцветное его лицо было сейчас как пепел. Поверх плеча Айка он смотрел на удаляющуюся «Кобру»:
– Я увидел его сразу, Айзек. Мы только собрались выбрасывать невод. Я был в клети и случайно посмотрел наверх. Оно пришло с севера, потом поменяло курс, прошло над нами и растворилось в море. И это была, мать его, вовсе не электрическая буря, мой друг. Можешь мне поверить.
Айк кивнул и ничего не сказал. Что-то странное было в голосе Грира – Айк такого не слышал ни разу за все эти годы, при всех акцентах и диалектах.
– Ни грома, ни молнии. И ни звука, пока оно не прошло. Только немного пошипело, когда исчезало. Сссссззззззл…
– Что, по-твоему, это было, комрад? – От предыдущих пассажиров Айк мало чего смог добиться. – На что похоже?
– Как будто жарят бекон. – Грир бросил взгляд на Айка, проверяя реакцию. – Ломоть фиолетового бекона пятьсот миль в длину и пять в высоту. Тонко отрезанный. Сссссззззззл…
– Еще кто-нибудь видел?
– По частям видели все, только не признаются. Понятно, там было от чего впасть в ступор. – Повернув голову к Айку, он удивленно спросил: – Почему мы идем так медленно?
Айк рассказал, на какие уловки им пришлось пойти, чтобы заставить «Чернобурку» отозваться на сигнал бедствия, и каким образом он раздобыл этот плот. Описал также теплый прием, оказанный ему старпомом Абу Жабой Сингхом, и тактику Кармоди при обращении с охраной. Он надеялся рассмешить Грира этим рассказом, но его друг едва кивнул. Он опять не сводил глаз с «Кобры» у Айка за плечом. Через некоторое время спросил:
– Тебе когда-нибудь случалось разворачивать жевательную резинку так, что кусочек фольги попадал в рот?
Айк сказал: конечно, а кому нет?
– Помнишь, что бывает, когда фольга касается пломбы? Как будто закорачивает?
Айк снова кивнул и подождал, но Грир ничего больше не объяснил. Они молча подплывали к яхте. Айк уже видел зияющий бортовой отсек у ватерлинии, и он неумолимо приближался.
– Ладно, – вздохнул он и посмотрел вниз, на хронометр и компас, вмонтированные в верхнюю часть кожуха мотора. – Никуда не денешься, сейчас нас встретят с музыкой.
Он потянулся к дросселю, но Грир остановил его вытянутой ладонью и шепотом:
– Пресвятая Богородица, Айзек…
Айк вдруг понял, что ему показалось странным в голосе друга: из речи Грира начисто смыло не только диалекты-манерности; самоиздевки – их тоже разгладило, будто утюгом. Голос стал плоским и ровным, как и его лицо, двумерный иероглиф.
– …оно идет опять.
Айк посмотрел не сразу. Что-то происходило с компасной иглой. А подняв наконец голову и проследив за взглядом Грира, он увидел нечто гораздо менее интересное, чем компас, – так ему показалось сначала: всего лишь рваный горный хребет и фиолетовую раковину пустого неба. Ничего больше, ничего необычного. Вот только… очень далеко… кажется, там поблескивала полоска другого фиолетового – цвета спелого винограда, темнее неба и в то же время ярче, интенсивнее. Просто на северо-востоке у горизонта чуть выше далеких горных вершин разматывалась ниточка. Будь полоска белой, Айк счел бы ее инверсионным следом «конкорда», перепрыгивающего через полюс. Или лучом северного сияния, если бы дело было ночью. Однако двигалась она слишком быстро и для следа, и для сияния, понял Айк, наблюдая, как ниточка превращается в нить, а потом в ленту. Словно подкручивали масштаб. Грир был прав насчет странной тишины. Чайки умолкли, кайры, морянки. Ветер. Похожая тишина предшествует солнечным затмениям. Айк с Джинни ездили в Мексику посмотреть на последнее полное затмение двадцатого века… все тогда встали у обочины, пили, болтали и наблюдали, как от солнца над зарослями полыни кто-то постепенно отъедает кусок все больше, как от печеньки… Э