– Погоди, юный господин, – встрепенулся скромно стоявший рядом старый жрец. – Говоришь, Тарэн подстерегала тебя в озере?
– Так и было.
– Вот же диво! – покачал головой старичок. – Доблестный Каргай, позволено ли мне будет с глазу на глаз побеседовать с этим… премудрым звездочетом?
– Отчего ж нет? Анил, где твой спаситель?
– Ждет в моем шатре.
– «Моем», – передразнил Каргай. – В шатре, который я тебе выделил! Отведи-ка нашего славного жреца к твоему провидцу. Мало ли, какого колдуна или оборотня сдуру в лесу подобрал…
Молодой вельможа, стиснув зубы, склонил голову.
– А я пока буду думать, как выполнить приказ.
Анил приподнял кожаный полог шатра, пропуская сухонького седобородого жреца. Тот благодарно поклонился и вошел, оглядывая шатер изнутри. Хаста сидел в углу подле светильника, развернув на коленях свиток и что-то в нем тщательно зарисовывая.
– Да озарит Исварха твои дни! – поприветствовал его жрец.
– Да ниспошлет он всем нам свет и тепло! – ответил Хаста, поднявшись и вежливо склонив голову.
Жрец удовлетворенно кивнул и, указав на рисунок, спросил:
– Можно полюбопытствовать?
– Конечно.
Хаста протянул старичку свиток.
– Что это за точки и линии?
– Я лишь запечатлеваю плоды моих наблюдений.
Жрец покрутил рисунок, силясь понять его тайный смысл, недовольно нахмурился… Хаста не заставил себя расспрашивать.
– Перед тобой – звезды здешнего неба.
– Ах вот что. – Жрец вгляделся внимательнее. – Да, я вижу Лосиху. Но ты, видно, не слишком силен в рисовании. Ты изобразил ее совсем неправильно…
– «Лосиха», – повторил Хаста, улыбнувшись уголками губ. – Я будто воочию вижу сидящих у костра охотников, которые тщатся разглядеть в небе зверей, упущенных накануне… В наших землях эти звезды зовутся домом Семерых Мудрецов. Видишь ли, каждую звезду мы почитаем обиталищем того или иного бога либо богини. Семеро же взяты богами на небо за свою праведность…
– «Богами»? – поднял бровь старик. – Не ты ли только что призвал благословение Исвархи?
– Слава Солнцу, величайшему среди небесных домов, – невозмутимо ответил Хаста. – А начертание мое верно. Может показаться чудом, но в тех краях, откуда я родом, звезды стоят иначе. Здесь я как раз указываю точками место пребывания звезд в этой земле, а крестиками – то, как они расположены над моим царством.
– Где же твоя родина?
– Далеко на юге, за полуденными горами, вне пределов Аратты. В наших землях ходят удивительные рассказы о чудесах, происходящих тут и еще далее на севере. Я решил дойти до края земли, дабы убедиться в существовании этих чудес или в том, что это всего лишь выдумки.
– Что же у вас рассказывают? – с любопытством спросил жрец, возвращая свиток.
– Здесь, в Бьярме, на краю мира, – «звездочет» величаво повел рукой, – весь небесный круг жизни, проходимый Исвархой за год, состоит из одного дня и одной ночи.
– Как это?
– Полгода здесь царит ясный день, а полгода – непроглядная ночь, – пояснил Хаста. – Еще говорят, морозы этой долгой ночью порой такие лютые, что дыхание замерзает, а железо крошится, как песок… Лишь чудесные девы в прозрачных зеленоватых покрывалах танцуют в небе диковинный танец, призывая Исварху согреть их…
Старый жрец хмыкнул, однако ничего не сказал, внимательно слушая иноземца.
– Говорят, в тех краях проходит земная ось, соединяющая небеса с твердью. Что там водятся медведи белой шерсти… И много других чудес.
Старик покачал головой:
– Однако у вас немало знают о Бьярме.
– Увы, не так много, как мне хотелось бы, – со вздохом отозвался Хаста.
Жрец покосился на Анила, с широко распахнутыми глазами слушавшего рассказ звездочета о чудесах полночных пределов.
– Сходи поговори с людьми, юный господин. Тебе еще по здешним лесам рыскать, а они ох как опасны…
– Я опытный охотник! – возмутился тот.
– Накхи-то пострашнее секача будут, – продолжал жрец, еле заметно подмигнув ему.
Анил нахмурился и нехотя вышел из шатра.
– Так на чем мы остановились? – Старый жрец наморщил лоб, будто вспоминая, и вперил в Хасту острый взгляд. – Ах да! О познаниях. В твоем царстве мудрецов, где даже звезды на небе стоят иначе, хорошо знакомы с нравами Тарэн?
– Нет, об этой свирепой богине я узнал только здесь. Странствуя, я расспрашиваю местный люд о нравах и обычаях, слушаю в городах и весях сказки и песни…
– О! – Старый жрец расплылся в редкозубой улыбке. – Я тоже люблю слушать побасенки бьяров о всяких чудесах, диковинных обычаях и языческих суевериях! – Он вновь почесал затылок. – И вот теперь стою тут и думаю – кого же из нас обманули? Меня или тебя?
Хаста напрягся.
– Исварха уже двадцать с лишним раз обошел круг жизни с той поры, как я впервые услышал о Тарэн. Позволь, я немного расскажу тебе о Матери Зверей, которую бьяры именуют богиней. Они поклоняются ей как благой, хоть и яростной госпоже этого мира. Воины приносят ей кровавые жертвы, призывая поддержать их в битве. Есть и третье обличье богини – ночное, темное, неназываемое… Но, – старичок воздел палец, – нигде и никем не упоминалось, что Тарэн обитает в озере и поедает неосторожных купальщиков! – Негромкий, чуть скрипучий голос жреца вдруг окреп и зазвучал жестко. – Тебя кто-то обманул – или ты пытаешься обмануть меня?
– Ты, говоришь, двадцать с лишним лет здесь? – уклонился от ответа Хаста, разглядывая потрепанное жреческое одеяние собеседника.
– Так и есть!
– Стало быть, ты не явился в Яргару вместе с отрядом Каргая?
– Я служу тут Исвархе с младых ногтей, – гордо ответил жрец.
Хаста широко улыбнулся:
– Что ж, это к лучшему.
Он поднялся и сделал шаг к собеседнику. Тот попятился:
– Если ты удумал что-то недоброе, лучше позабудь об этом! На мой крик сбегутся десятки воинов! Тебя разорвут, как жареную куропатку!
– Думаю, жареную куропатку мы совместно разорвем нынче за ужином.
Хаста сунул руку за пазуху.
– Полагаю, нет нужды объяснять, что это? – спросил он, доставая и поднося к лицу собеседника золотой перстень с солнечной печатью.
Тот, осознав, что́ перед ним находится, вытаращил глаза.
– Внимаю и повинуюсь, почтеннейший, – низко склонился старик. – Уж прости, не знаю, как величать тебя…
– Я жрец Хаста, доверенное лицо святейшего Тулума и его голос в землях Бьярмы.
Глаза старика стали еще больше, а лицо побледнело.
– Постой, ты – Хаста?! Тот самый мятежник, которого прибыл искать юноша из столицы?
– Тот самый.
– А чудовищная Тарэн, выныривающая из озера, и ее бобрихи… это, стало быть, твои накхи?
– Мое сердце скорбит о том, что пришлось на это пойти.
Жрец молча покачал головой.
– Но как могло статься, чтобы святейший Тулум поддержал мятеж?
– Накхи – не мятежники. Они пытаются найти царевича Аюра и вернуть ему трон. А не убить его, как того желает Киран.
– Киран желает убить царевича? – нахмурился старик. – Я должен тебе верить?
– Верь, ибо это правда. И это не мои слова – я лишь голос святейшего Тулума.
– Я повинуюсь, – вновь склонил голову жрец. – Святейший Тулум безмерно мудр. Не нам сомневаться в его решениях. Я так понимаю, тебе понадобится моя помощь?
– Да, – кивнул Хаста. – Для начала подтверди Каргаю, что я не оборотень и познания дарованы мне Исвархой, а не зловредными дивами. Что касается Тарэн, подумай, какой озерный дух мог погубить стражников и едва не сожрать Анила? – Он усмехнулся. – Мало ли что могло перемешаться в голове у чужеземца…
– Хорошо. Я сделаю это. Что-то еще?
– Тут ведь есть другой жрец – тот, что пришел с отрядом Каргая?
Старик прищурил выцветшие глаза:
– Так и было, почтенный Хаста. Сюда пожаловал молодой, весьма самоуверенный жрец из столичного храма гончаров.
– Где он сейчас?
Старый жрец потупился:
– Гуляя по лесу, он нашел красивые грибы с белыми крапинками. Я рассказал ему, что с помощью отвара из них местные колдуны общаются с духами. Увы, он, похоже, поверил небылице.
Хаста поднял бровь.
– Я знаю, что бьярские колдуны варят из них зелье, но понятия не имею как, – продолжал старик. – Тот жрец тоже не ведал…
– И где он сейчас?
– Общается с духами! – развел руками жрец. – Ибо сам присоединился к ним.
Хаста хмыкнул:
– Вижу, не так уж я гонцу и солгал, – Бьярма в самом деле опасна для тех, кто не знает ее обычаев!
– Не окажись ты посланцем святейшего Тулума, ты бы вскоре в этом убедился, почтенный Хаста, – недрогнувшим голосом отозвался старичок. – Невежество здесь воистину убивает, причем быстро и болезненно. Но тебе я буду помогать всем, чем сумею. Только прошу – не причиняй вреда Каргаю и его людям…
– Если они не будут причинять вред мне и моим людям, – ответил Хаста.
– Вот за это поручиться не могу, – вздохнул старик. – Но сделаю все, что в моих силах.
Утром Хасту разбудил тяжелый гул и конское ржание.
– Что происходит?!
Он вскинулся на своем ложе. Анил, сидя на соседней лежанке, натягивал сапоги. Вчера, к изрядному удивлению Хасты, юный царедворец предложил ему разделить временное жилище. «Оставайся со мной сколько хочешь! Я буду кормить тебя и дам кров. Это меньшее, чем я могу отплатить тебе за спасение!» – пылко заявил он. Рыжий жрец, не без некоторых угрызений совести, тут же охотно согласился.
– Что стряслось? – спросил Хаста, лихорадочно пытаясь сообразить, не напал ли кто на Яргару.
– Каргай поднимает отряд в поход.
– Только этого не хватало, – покачал головой рыжий жрец и, наскоро одевшись, бросился наружу.
Каргай восседал на мощном буланом скакуне и орал на своих воинов так, будто они страдали глухотой:
– А ну, быстрее! Поторапливайтесь!
Хаста увидел, как Анил, поспешно поприветствовав воеводу, с волнением обратился к нему:
– Я вынужден напомнить достойному Каргаю, что приказано выделить два десятка воинов для поимки беглого жреца…